Решив задеть Элизу Ларок побольнее, Торвальдсен вкрадчиво поинтересовался:

— А если лорд Эшби не раздобудет то, что вы просили?

Она пожала плечами.

— Кроме моего предка, клад Наполеона никто особенно не искал. Вроде бы история об императорских сокровищах из области мифов. Надеюсь, это все-таки не миф. Если Эшби ничего не отыщет — не его вина. По крайней мере, он старается.

— Он лжет вам относительно своего финансового положения, — напомнил датчанин.

Пальцы Ларок коснулись бокала с вином.

— Да, это плохо. Я огорчена. — Она помолчала. — И все же хотелось бы доказательств.

— Что, если Эшби найдет сокровища, а вам не скажет?

— Ну, этого я не узнаю, — усмехнулась Элиза.

— Не узнаете, — согласился Торвальдсен.

— К чему хождение вокруг да около? — Она взглянула ему в лицо. — Вам что-то известно?

Датчанин мысленно улыбнулся: наконец-то уловила намек!

— Кажется, Эшби ищет в Париже кое-что важное? Вы сказали, ключ к разгадке? Полагаю, вам он сообщит, что раздобыть его не удалось. Не было, не нашел… В общем, выкрутится. Вам решать, правда это или ложь.

Малоун сделал для доктора Мюра фотокопии записей из книги о Меровингах и, оставив ученого в Лувре, поспешил на такси к Эйфелевой башне на другой берег Сены. Под железной конструкцией, среди толпящихся в ожидании лифтов туристов, стояли Стефани Нелл, Сэм Коллинз и женщина из музея — Меган Моррисон.

— Рад видеть тебя в добром здравии! — приветствовал Малоун Сэма. — В музее ты, конечно, поступил по-своему, меня слушать не стал.

— Ну не мог я сидеть и ждать с моря погоды!

— А должен был. Именно сидеть и ждать.

Малоун окинул взглядом Моррисон. Невысокая, нервная, симпатичная, обаятельная. Точь-в-точь как говорила Стефани.

Меган кивнула головой в сторону Нелл:

— Она всегда такая нахальная и прет как танк?

— Хм… Вообще-то, с годами ее характер все мягче и мягче.

— Простите, молодежь, нам надо перекинуться парой словечек наедине. — Подхватив Коттона под руку, Стефани отвела его в сторонку. — Что ты нашел в Доме Инвалидов?

Коттон достал из-под куртки книгу.

— Лорд Эшби ужасно расстроился. Я видел его лицо, когда он читал мою записку. На вопросы Кэролайн отвечал уклончиво, свалил всю вину на Элизу Ларок.

— Ясно. Торвальдсену неизвестно, что Эшби работает на нас, он продолжает слежку. Вот уж не думала, что Хенрик может организовать круглосуточное наблюдение, да еще прослушку!

Малоун понимал причину беспокойства бывшей начальницы: пристальное внимание объект рано или поздно замечает, как бы профессионально ни работают агенты, поэтому действовать следует осторожно.

— Плохо присматривали за Эшби коллеги, — хмуро заметила она. — У него была полная свобода действий.

Малоун перевел взгляд на Коллинза и Моррисон, стоящих поодаль.

— Как Сэм?

— Хочет стать оперативным агентом. Пусть пробует. Дам ему шанс проявить себя.

— По-твоему, он готов?

— Других помощников у меня нет, придется поработать ему.

— А она?

— Безбашенная, самоуверенная нахалка. Та еще штучка.

— То-то вы, наверное, бодались! — хмыкнул Малоун.

Стефани коротко улыбнулась.

— Я сотрудничаю с французской разведкой. Они спят и видят, как бы заполучить Питера Лайона. Он причастен к теракту десятилетней давности — организовал здесь три взрыва. Погибли четверо полицейских.

— Французы еще злятся из-за Клюни?

Она засмеялась.

— Генеральный директор управления внешней безопасности знает о тебе все! Он рассказал мне о монастыре в Белене, об Ахенском соборе… Но он человек разумный. Потому вы с Эшби и разгуливали по Дому Инвалидов так спокойно. Поверь, охрана у них там серьезная.

— У меня просьба… — Малоун развернул к ней книгу. — Организуешь небольшой скандальчик в прессе по поводу кражи? Ничего грандиозного, довольно статьи в завтрашней газете. Это поможет.

— В деле с Хенриком?

Малоун кивнул.

— Нужно его успокоить. Он хочет использовать кражу против Эшби, что-то связанное с Ларок. Вреда не будет, а ему — радость.

— Где он сейчас?

— С Элизой Ларок. Пытается вколотить клин между ней и англичанином. Кстати, я ничем не лучше Эшби: тоже играю на два фронта, блюдя при том свои интересы.

— При умелой игре каждый получит то, что хочет, — усмехнулась Стефани.

На Малоуна накатила усталость — сказывалось напряжение последних двух недель. Он взъерошил рукой волосы. Еще нужно позвонить Гарри… Отцы всегда поздравляют сыновей с Рождеством.

— Куда мы теперь? — осведомился он.

— Мы с тобой — в Лондон.

Сэм и Меган стояли в толпе туристов. В ясном зимнем небе ярко сияло солнце.

— Почему ты это делаешь? — спросил он, сунув замерзшие руки в карманы пальто.

— Твоя приятельница пригрозила сдать меня французским властям, если я откажусь.

— Не поэтому…

На красивом лице Меган не было и тени тревоги. Сэм еще вчера заметил, что отрицательные эмоции ей не свойственны. Или просто умеет держать себя в руках.

— Понимаешь, Сэм, мы наконец-то занимаемся делом, — сказала наконец девушка. — Не болтологией — делом!

В глубине души его тоже обуревало приятное волнение.

— Мы можем их остановить, я всегда это знала. И ты знал. Видишь, мы не психи!

— Ты понимаешь, что Стефани дала нам опасное задание?

Она равнодушно пожала плечами.

— Что ужасного может произойти? Неужели будет опаснее, чем вчера в музее? Почему бы не позволить маленькое безрассудство?

— Что означает «безрассудство»? — спросил он у Норструма.

— Смелый, но необдуманный поступок. Я бы сказал, легкомысленный.

Сэм запомнил его слова…

Пятнадцатилетним мальчишкой он нарушил очередное правило, вскарабкавшись на скалу без страховки. Норструм велел взять веревку, а он не послушался.

— Пойми, все люди в той или иной мере рискуют — иначе успеха не добиться. Рискуют! Однако не делают глупостей. Успех приходит, когда риск сведен к минимуму, а не наоборот.

— Но я мог обойтись без веревки! И, как видишь, прекрасно справился.

— А если бы не удержался? Нога соскользнула? Или свело судорогой мышцу? — Судя по коротким отрывистым репликам, Норструм был сердит или, по крайней мере, расстроен. — Ты бы упал. Покалечился. Разбился насмерть. Какой толк от такого риска?

Сэм переварил его речь, обдумал упрек — и в уме сложился правильный ответ. Ему не хотелось огорчать Норструма. Да, в детстве его мало заботили чужие чувства, но, повзрослев, он осознанно старался не разочаровывать наставника.

— Прости. Я поступил глупо.

Норструм сжал его плечо.

— Запомни, Сэм, — глупость убивает.

И вот сейчас, когда Меган бросила ему в лицо три вопроса, у Сэма в мозгу колокольчиком прозвенело предупреждение Норструма. Урок наставника семнадцать лет назад он усвоил хорошо.

Глупость убивает.

Вчера в музее он об этом забыл.

Зато сегодня помнит.

Стефани Нелл отправила его на рискованное задание. Значит, надо все взвесить и рассчитать.

Никакого безрассудства.

— Меган, я буду осторожен. И ты веди себя осмотрительно.

Лондон

14.40

Эшби бросил взгляд на часы: от Хитроу до Сален-холла «Бентли» ехал чуть больше часа. Вокруг поместья трудились рабочие, несмотря на то что фонтан с морским коньком, искусственный пруд и водопад зимой ухода не требовали. С XVIII века облик особняка не менялся, реконструкция коснулась лишь кухни и крыла для прислуги, да конюшню пришлось расширить. В целости сохранились даже лес и пастбище. Когда-то здесь на многие мили тянулись болота, но его предки сумели с ними совладать. Засеяли долину травой, разделили заборами. Эшби гордился красотой поместья — и независимостью: немногие британские аристократы могли содержать особняки, не принимая туристов.