— Заваривая кашу, бен Ладен не предусмотрел две вещи, — продолжала она. — Что после атак Американская фондовая биржа закроется на четыре дня. Это первое. И второе — что есть автоматические программы, которые по анализу объема торговых процедур оценивают потенциальную угрозу «коротких» продаж. За четыре дня управляющие биржи успели оценить ситуацию. По крайней мере, в Америке. В других странах биржи работали в обычном режиме. Сделки прошли так быстро, что махинации никто не заметил.

Эшби мысленно прокрутил в голове последствия событий одиннадцатого сентября две тысячи первого года. Да, Ларок права. Из-за разрушения Всемирного торгового центра вторая крупнейшая в Европе перестраховочная компания «Мюних Ре» потеряла около двух миллиардов долларов. Зная о предстоящем падении цен ее акций, спекулянт мог заработать миллионы.

А что творилось на других рынках ценных бумаг в первые недели после катастрофы?

Индекс Доу-Джонса потерял 14 %, индекс Стандарт энд Пурс 500 — 12 %, сводный индекс Насдак — 16 %. И так по всему миру. Его портфель тоже пострадал, и с тех пор дела шли хуже и хуже.

О деривативах Элиза тоже верно сказала. Просто игра чужими деньгами. Проценты, иностранная валюта, ценные бумаги, банкротства корпораций — на всем этом спекулировали инвесторы, банки и биржевики. Его финансовые аналитики как-то сказали, что в мире каждый день в зоне риска находятся восемьсот миллиардов евро.

И вот Эшби узнал, как на риске зарабатывать деньги.

Прослушать бы эту лекцию раньше!

Краем глаза женщина заметила наведенное на нее оружие и развернулась к Малоуну.

— Ну же, давай! — крикнул он по-французски. — Взрывай!

Она нажала кнопку управляющего устройства.

Бомба не взорвалась.

Еще раз нажала.

Снова тишина.

На лице террористки застыло недоумение.

Торвальдсен неподвижно сидел в кресле, еле сдерживая клокочущее внутри бешенство. Расхаживающая по залу женщина без тени ужаса и негодования рассуждала о заработках террориста на убийстве тысяч невинных людей — более того, благоговела перед его успехом!

Грэму Эшби история, видимо, понравилась. Впрочем, с ним все ясно. Его моральный кодекс — точнее, отсутствие оного — позволяет делать деньги на несчастье ближних. Интересно, он когда-нибудь задумывался о семи убитых в Мехико? Или просто облегченно вздохнул, радуясь, что проблема — его проблема! — решена? Имен погибших он точно не знал. Иначе отреагировал бы на фамилию Торвальдсен, когда Элиза представила их друг другу. Да и зачем ему имена жертв? К чему заботиться о посторонних? «Порядок» наводил Амандо Кабрал. К чему Эшби лишняя информация?

— Почему мы не слышали об этом прежде? — спросил англичанин.

— В Интернете слухи ходят уже давно, — отозвалась Элиза. — В две тысячи седьмом году уважаемое финансовое издание «Эко» опубликовало на эту тему статью. И несколько американских газет делали более чем прозрачные намеки. Близкие знакомые из американского правительства сказали мне, что дело хранится под грифом «Секретно». Разумеется, американцы не хотят подтверждать эти слухи. Официально Комиссия по ценным бумагам и биржам отрицает инсайдерскую торговлю.

Эшби негромко рассмеялся.

— Типичные янки! Засунут голову в песок — и надеются, что все само рассосется.

— Оно и рассосалось, — подал голос другой член клуба.

— Наше дело — усвоить урок, — сказала Элиза.

Малоун опустил оружие. Агенты надели на сопротивляющуюся женщину наручники и выволокли из Парадного двора.

— Как ты догадался, что она блефует? — спросила Нелл.

— Взрыв перед храмом и на взрыв-то не походил. Так, хлопушка. А ведь они запросто могли снести собор. Питер Лайон расставил нам силки и, очевидно, занялся более важным делом. — Малоун махнул «береттой» в сторону валяющегося на земле прибора. — Бесполезная штука.

— А если бы ты ошибся?

— Я не ошибся.

Бывшая начальница только покачала головой.

— Лайон не собирался нас тут убивать, — объяснил Малоун. — Он знал, что Эшби ведет двойную игру. И завел нас сюда потому, что мы нужны ему именно тут.

— Но женщина, судя по недоуменному выражению ее лица, ни о чем не догадывалась. Она ждала взрыва.

— Дураков на свете много. Она просто помогла Лайону выиграть время. Он пока не готов к встрече, хочет нас отвлечь.

Четырехэтажные здания, опоясывающие Парадный двор Дома Инвалидов, закрывали вид на Эйфелеву башню. Интересно, как там Сэм с Меган?.. Малоун вспомнил о найденном в соборе маяке.

— Наверное, когда мы оторвали наводящее устройство, им поступил сигнал — и начался спектакль.

У Стефани заработала рация.

— Вы меня слышите? — раздался из трубки легкоузнаваемый баритон президента Дэниелса.

Лицо Нелл вытянулось от удивления.

— Да, сэр. Слышу.

— А Малоун?

— И Малоун.

— Я решил связаться с вами сам, не через агентов. На информирование по обычной цепочке нет времени. Мы следили за тем, что происходит в Париже. Настоящий дурдом! И вот очередной вираж. В аэропорту Ле-Бурже должен был приземлиться небольшой самолет, но шесть минут назад он отклонился от курса и направляется в вашу сторону.

Старейший парижский аэропорт, известный тем, что в 1927 году на его поле после трансатлантического перелета приземлился Чарльз Линдберг, располагался в семи милях от Дома Инвалидов. Теперь все встало на свои места.

— Вот ради чего Лайон выгадывал время, — пробормотал Малоун.

— Что делать нам? — спросила Нелл.

— На северной стороне Дома Инвалидов приземлился вертолет НАТО. Садитесь в него. Я перезвоню позже.

Элиза наслаждалась триумфом. Ее слова вдохновили членов клуба. Она правильно подобрала команду — команду смелых энергичных дельцов.

— У бен Ладена фанатизм взял верх над здравым смыслом, поэтому террорист потерпел неудачу. Он не соблюдал осторожность. Раскрылся. Хотел заявить о себе. Хотел, чтобы все знали, кто стоит за взрывами. — Она покачала головой. — Глупо! Очень глупо. Если так действовать, долгосрочной прибыли не жди.

— Меня не интересуют убийства, — обронил Роберт Мастроянни.

— Меня тоже, — быстро отозвалась Ларок. — Убивать и не придется. Главное — держать людей в страхе. На нем будет зиждиться наша стратегия.

— Разве мир не достаточно напуган? — заметил один из участников.

— Напуган, — согласилась Элиза. — Этим испугом нужно лишь воспользоваться!

Она вспомнила давний совет матери: «Чтобы завоевать доверие слушателей, убеди их в том, что с ними поделились важной тайной».

— У нас есть папирусы — кладезь древней мудрости. Они помогли Наполеону, помогут и нам.

Элиза на миг изобразила задумчивость.

— Мир напуган, — медленно произнесла она. — Терроризм — реальная угроза. Изменить ситуацию нам не под силу. Но можно ее использовать.

— Cui bono? — сказал один из слушателей.

Ларок улыбнулась.

— Верно. «В чьих интересах»? Очень кстати вы вспомнили этот латинский принцип. — Чтобы подчеркнуть важность следующих слов, она подняла палец. — Вы когда-нибудь задумывались, кто зарабатывает на терроризме? В аэропортах и других публичных местах резко увеличилось количество охранников. Кто все это контролирует? Контролирует поток воздушных перевозок, получает доступ к информации… Кто управляет этим, тот и получает деньги. Такой расклад напрямую влияет на доходы страховых компаний. Идет небывалая по масштабу милитаризация — в воздухе, на земле, в морях, океанах. Все силы брошены на то, чтобы защитить нас от внешней угрозы. На войне с террором построен грандиозный бизнес, включающий материально-техническое обеспечение, а также инженерные и строительные службы. Воюют преимущественно частные подрядные фирмы, а не солдаты. У вас фантазии не хватит, чтобы вообразить, какие суммы они зарабатывают. С две тысячи первого года акции компаний, финансирующих вышеупомянутые службы, подорожали на пятьсот и даже восемьсот процентов.