Кэролайн сосредоточенно изучала книгу, которую так вовремя вернула Стефани Нелл. Эшби пришлось солгать, что Ларок после телефонных переговоров в конце концов отправила ценную реликвию с личным курьером.

— Почерк Наполеона! Точно! — взволнованно объявила любовница.

— Это важно?

— Скорее всего. Теперь у нас новая информация! Куда больше, чем у Поццо ди Борго. Я просматривала материалы, которые тебе передала Элиза Ларок, — если честно, негусто. Ди Борго в основном опирался не на исторические факты, а на слухи да сплетни. Ненависть к Наполеону застила ему разум, вот он и не мог разгадать загадку.

Что верно, то верно: ненависть мешает мыслить трезво. Поэтому Эшби редко позволял этому чувству взять над собой верх.

— Уже поздно, а мне завтра в Париж.

— Можно с тобой?

— Я еду по делам клуба. К тому же на Рождество магазины закрыты.

Он знал, как она любит бродить по модным бутикам авеню Монтень, и никогда не отказывал ей в этом удовольствии. Но завтра ему не до того…

Кэролайн продолжала перелистывать старые страницы.

— Знаешь, по-моему, у нас в руках все нити! — довольно заметила она.

А Эшби никак не мог прийти в себя после встречи с Лайоном. В ужасе перед возможной расправой он сразу же перевел недостающие деньги. Убийца знал о его делах с американцами! Просто в голове не укладывается.

— Уверен, ты выведешь нас по ним куда надо, — отозвался Эшби.

— А пока веди меня в спальню, — промурлыкала Кэролайн.

Он улыбнулся.

— Я уже об этом думал.

— Можно я поеду с тобой?

По озорному блеску ее глаз он понял: выбора нет.

— При одном условии — если ночь мне понравится.

— Понравится, понравится. Уж я позабочусь…

Тем не менее мысли Кэролайн были явно заняты книгой и посланием Наполеона.

— Это латынь. — Она указала пальцем на рукописный текст. — Из Библии. История о том, как Иисус и его ученики ели в Шабат. Она описана в евангелиях от Луки, Матвея и Марка. Я выписала четырнадцать строчек, так что теперь можно читать.

«ET FACTUM EST EUM IN

SABBATO SECUNDO PRIMO A

BIRE PER SCCETES DISCIPULI AUTEM ILLIRIS COE

PERUNT VELLER SPICAS ET FRINCANTES MANIBUS + MANDU

CABANT QU DAM AUTEM DE FARISAEIS DI

CEBANT El ECCE QUIA FACIUNT DISCIPULI TUI SAB

BAUS + QUOD NON LICET RESPONDENS AUTEM INS

SE IXIT AD EOS NUMQUAM HOC

LECISTIS QUOD FECIT DAVID QUANDO

ESURUT IPSE EL QUI CUM EO ERAI + INTROIBOT IN DOMUM

DEI ЕЕ PANES PROPOSITIONIS

MANDUCA VIL EL DEDIL EL QUI

CUM ERANT UXIIO QUIBOS NON

LICEBAT MANDUCARE SI NON SOLIS SACERDOTIBUS»

— Тут много ошибок. «Discipuli» пишется через с, а не через g. Я исправила. Так же Наполеон напутал с «ipse dixit». A «uxxiio» — вообще бессмыслица. С учетом перечисленного, получается вот что: «В то время проходил Иисус в субботу засеянными полями; ученики же Его взалкали и начали срывать колосья и есть. Некоторые же из фарисеев сказали им: зачем вы делаете то, чего не должно делать в субботы? Он сказал им: неужели вы не читали никогда, что сделал Давид, когда имел нужду и взалкал сам и бывшие с ним? как он вошел в дом Божий и ел хлебы предложения, которых не должно было есть никому, кроме священников, и дал и бывшим с ним?» — Кэролайн подняла взгляд на Эшби. — Правда чертовски странно?

— Мягко говоря, — усмехнулся он.

— Текст не совпадает ни с одним из библейских текстов. Похоже, они тут вперемешку. Но куда больше меня озадачивает другое…

Эшби выжидающе смотрел ей в лицо.

— Наполеон не знал латыни!

Торвальдсен попрощался с доктором Мюра и пошел к себе в номер. Близилась полночь, но Париж будто не ведал сна. В лобби отеля царила суета, людской поток перетекал из одного шумного зала в другой. Выйдя из лифта на своем этаже, датчанин заметил на диване сумрачного краснолицего мужчину с темными прямыми волосами.

Они были хорошо знакомы. Два года назад Торвальдсен нанял его детективное агентство расследовать смерть Кая. В основном они общались по телефону. Что же он делает в «Рице»? Почему не руководит слежкой за Эшби в Лондоне?

— Не ожидал вас здесь увидеть, — проговорил Торвальдсен.

— Я вылетел из Лондона чуть раньше, но меня держат в курсе происходящего.

Значит, что-то не так.

— Идемте.

Они медленно брели по безлюдному коридору.

— Я хотел поставить вас в известность относительно некоторых событий, — начал детектив.

Торвальдсен, остановившись, испытующе взглянул ему в лицо.

— Мы вели Эшби от самого Парижа. Несколько часов он просидел дома, а когда стемнело, отправился в город — на пешеходную экскурсию «По следам Джека Потрошителя».

Странный выбор досуга для лондонца.

Детектив протянул снимок.

— Он встречался с этой женщиной. Нам удалось ее сфотографировать.

Стефани Нелл!

В голове будто ударил набатный колокол. Торвальдсену стоило немалых трудов сохранить внешнюю невозмутимость.

— Еще мы заметили Малоуна.

Хенрик не поверил своим ушам.

— Малоуна?!

Детектив кивнул и показал другое фото.

— Вот он, в толпе. Когда женщина ушла, он тоже ушел.

— Малоун общался с Эшби?

— Нет. Он последовал за мужчиной, с которым Эшби разговаривал после ухода женщины. Мы не стали за ними следить, чтобы не создавать лишних сложностей.

Странный взгляд детектива его встревожил.

— Все еще хуже?

Тот кивнул.

— Женщина с фото отдала Эшби книгу.

Париж

Вторник, 25 декабря

10.30

Малоун осматривал купольную церковь Дома Инвалидов. От центра собора — последнего пристанища героев войны — отходило шесть приделов, посвященных либо Деве Марии, либо одному из отцов Римской католической церкви. Теперь ему требовалось обыскать пространство вокруг наполеоновского саркофага, расположенного двадцатью футами ниже основного уровня. Ну и ночка накануне выдалась! Снова забыл позвонить Гарри… За это он был очень на себя зол.

— Нашел что-нибудь? — Стефани стояла наверху, опершись на мраморную балюстраду, и наблюдала за его поисками.

— В этом мавзолее булавку негде спрятать, не то что бомбу! — отозвался Малоун.

Собаки уже обнюхали все закоулки. Ничего. Обыск остальных помещений комплекса тоже не принес результата. Тем не менее церковь решили осмотреть еще раз: Эшби ведь уверял, что мишень преступников — именно она.

Малоун стоял у входа в маленькую галерею, озаренную старинными медными светильниками, — крипту Наполеона II, короля Римского. Родился, как значилось на монументе, в 1811 году, умер в 1832-м. Над могилой Наполеона-младшего высилась белая мраморная статуя отца в коронационных одеяниях, со скипетром и увенчанной крестом державой в руках.

Нелл взглянула на часы.

— Коттон, скоро начнется собрание. Музей чист… Значит, что-то не так.

После побега Питера Лайона они сразу же, ночью, наведались в ангар и осмотрели самолет. Тот был оформлен на несуществующую бельгийскую корпорацию — собственность фиктивного чешского концерна. Выйти по имеющимся именам и адресам на «основателя» организаций Европолу не удалось. Аренду ангара фальшивый концерн оплатил на три месяца вперед.

— Лайон неспроста затеял со мной драку, — проговорил Малоун. — Он хотел показать, что ему о нас известно. И сувенирные Эйфелевы башни подкинул специально… Черт! Он даже глаза за очками не прятал! Интересно, а Эшби знает, что мы в курсе?

Стефани помотала головой.

— Несколько минут назад Эшби поднялся на Эйфелеву башню. Если бы он знал, то нас бы поставили в известность. Агенты говорят, скромно помалкивать не в его духе.

Малоун перебирал в уме возможные варианты развития событий. Три раза ему звонил Торвальдсен; он не ответил и не перезвонил. Наверняка датчанина интересует книга. А что ему сказать? Он потому и остался на ночь в Лондоне — не до расспросов пока. Объяснятся позже. Парижский клуб уже в сборе. Башня до часу дня закрыта. На первой платформе только члены клуба, обслуживающий персонал да охрана. Внедрять к охранникам агентов французской разведки Стефани не стала, а отправила две пары глаз и ушей прямо в банкетный зал.