Весь девятый класс мы проиграли в карты, собираясь, как правило у Никиты, потому что его мать работала строго по графику. А почему нет? — экзаменов в девятом классе не сдавали, так чего время терять? Но если выпадало счастье учителям созерцать нас на уроках, то они не обращали особого внимания на то, что мы делали — лишь бы не мешали другим, «кто действительно хочет чему-нибудь научиться». Хорошо. Я рисовал, писал рассказики и стишки. Мы уже потихоньку начали посещать Бар в «Интуристе», и вот, в моей тетрадке, чудом сохранившейся с девятого класса, помимо рисунков, я наткнулся на такие наброски первых впечатлений от «Барской» жизни:

Тетрадь была по физике. Что происходило на том уроке? — убей — не помню! С физикой в нашей школе были постоянные проблемы. Свой физик уволился и нам вплоть до десятого класса, физику, с позволения сказать, преподавали практиканты. Ох, и натерпелись девочки! Но нет худа без добра. В десятом классе к нам пришла новая классная — выпускница физфака университета, молодая, двадцати одного года от роду девочка Галина Григорьевна. З-драв-ствуй-те! Давно бы так!

Поняв, что мы как-то не очень серьезно относимся к ней, как к нашей Классной руководительнице, да и, наверное, узнав, что каждый год у нас менялись Классные по вполне понятным причинам нашего поведения, Галя (так мы её звали не в стенах школы и меж собой) выбрала другую тактику. Она попыталась с нами задружить.

— А не устроить ли нам выезд на природу? — предложила она в начале сентября, в бабье теплое лето.

— Давай, — кто-то ответил с задней парты.

— Отлично. Тогда в субботу часиков в девять собираемся у школы.

— Договорились.

К субботе мы подготовились. Мы любили выезжать на природу. Сами, без преподавателей, естественно, мы уже давно облюбовали берега и дачи Иркутского водохранилища. С этим делом у нас было много связано, как и с одноклассницами. К десятому классу нам впору было жениться на них, если мы джентльмены, как говорится. Но Галя же об этом не знала и «работала» по системе Макаренко. А нам было на руку приручить Классную, не будучи джентльменами.

Девчонки в большую плетеную бутылку из-под «Гымзы» налили черничный морс, и кто-то шутки ради высыпал в неё две пачки пургена. Об этом знали только избранные. Ребята купили водочки. Топорики взяли — костер разводить. Одежду практичную, яркую, легкую, обувь спортивную, плавки купальные, одеяла и жрачку — всё взяли по старой проверенной схеме. Шмалер самодельный под мелкашный патрон на всякий случай, но больше для того, чтобы Класснухе светануть и напугать её этим. И вот мы в субботу поехали в лес.

Песчаный берег, теплынь, разожгли костер, соорудили место, где можно покушкать, каждый с кем надо расстелил одеяло, чтобы позагорать, сходили, вырубили подходящие жерди и закопали их в песок рядом со своими лежанками.

— Это ещё зачем? — удивилась Галина Григорьевна.

— Да так — на всякий случай. Мало ли что? Пусть лежат — не помешают.

Хмыкнув, она промолчала.

Начали кушунькать. Водку достали. Разлили всем и девчонкам. Галя не поняла.

— Выпьете с нами за знакомство, Галина Григорьевна?

— Вы что? Собираетесь пить?

— А вы разве нет?

— Вы это… вы давайте прекращайте здесь это!

— Гали-ина Григорьевна… Расслабьтесь. Мы же на природе. А воздух-то какой! Давайте по чуть-чуть, с нами — все равно уже разлито. Поддержите компанию. Чисто за знакомство. А?

И что ей оставалось делать?

Мы отлично проводили время! Ели, выпивали помаленьку, купались, жгли костер, веселились, рассказывали анекдоты, бегали по песку и воде, обжимались с девчонками, загорали. Галина больше налегала на морс, водку почти не пила — боялась, не уследит за нами. Те, кто был не в курсе, тоже пили морс. Те, кто был в курсе — предвкушали дальнейшее и острили по этому поводу.

Яркая компания загорелых ещё летом девичьих тел, костер и отчетливые признаки молодежной пьянки не могли не привлечь ребят с дачного поселка, что располагался на противоположном берегу. И они завели моторку. Сначала они просто проехали мимо. Девочки покрутили задами. Развернувшись, ребята позвали девочек с собой. Те опять покрутили задами и что-то обидное крикнули вслед. Мы, как по команде надели кроссовки, и легли «загорать» на свои одеяла, однако, приподнявшись на локтях, чтобы было лучше видно. Руки быстро нашли в песке заготовленные «выключатели». Парни на лодке пошли на третий заход и уже что-то грубое крикнули всем. В ответ прозвучало вполне однозначно: «Ну, давайте, причальте, уроды! Мы вам бошки порасшибаем и лодку козлячью вашу утопим!» Парни решили пристать и направили лодку к берегу. Бедная Галя испугалась. Но кто-то показал ей мелкаш и чётко заверил, что бояться-то, в сущности, нечего — нас больше, у нас есть топоры и дубины и вот Это, на случай шухера, — не проиграем. Спокойно, Галина Григорьевна!

От Этого ей стало совсем не по себе. Однако мы её заверили, что сами разберемся. И не надо нервничать!

— Как это разберемся? Вы что, с ума посходили, что ли? Вы знаете, что сейчас будет? Да за такое вас… за такое нас… за такое вообще…! Уму непостижимо, чего вы творите! Сейчас же прекратите!

— Да, ладно, чё ты, Галя? Нормально всё будет.

— Никакого нормально! Всё! Я сказала: никакого нормально! А вы давайте — уматывайте отсюда! — кричала она уже на грани истерики парням в лодке.

Что-то она ещё кричала, махала руками, подбежав к кромке воды, показывала на нас, в сторону города и всё такое. Парни, естественно, ржали, не понимая, что это преподаватель. Уж больно она молода и тоже в купальнике. Галя, как могла, растолковала им и доказала, что она здесь за всех отвечает, что она основная и, типа, учитель. А мы наблюдали, ждали, что будет, и улыбались. Ничего, молодец, Галина Григорьевна, справилась. Парни на берег не вышли, но, пообещав всё равно вернуться толпой, удалились, а Галя приказала нам всем быстро собираться. Мы ещё покуражились немного, допили, что осталось, искупнулись и стали потихоньку сматывать удочки, как принято было выражаться. Галина смотрела на дальний берег всё это время с явным испугом. А там снаряжались какие-то лодки. И не поймешь — рыбаки, дачники или, правда же, к нам собираются. Напугалась она тогда, бедненькая!