Архип с Ринатом продолжали беседу, а их соседи громко возмущались чему-то, мешая разговаривать.

Баба жаловалась:

— Мне вообще это не надо, чтобы они так со мной обходились.

— Правильно! — поддержал её Седой.

— Да они там просто наглухо гонимые! — вставил Молодой и закурил, продолжая глубоко сидеть, вывернув руки.

— Я им говорю: «Вы платите, я буду работать». А так я работать не буду! Я чё — дура, что ли? — продолжала толстуха.

— Правильно, — Седой тоже закурил.

— Они там у тебя, просто, наглухо гонимые! — подтвердил Молодой.

— Я свою смену сдала — всё! Мне положено неделю отдыхать. Ну и что, что она заболела? Я-то здесь причем? Я свою смену сдала. Всё — мне положено отдыхать. А они говорят: «Выходи, а то не заплатим». Ничего себе! Я свою смену сдала. Пусть они заплатят, а я сою смену сдала — всё!

— Ну, правильно, ты говоришь — сдала, значит, всё. Правильно, — согласился Седой.

— Вот мерена гонимые! Ну, гонимые наглухо! — Молодой покрутил головой, потом, растопырив пальцы, медленно стал протирать лицо ладонями ото лба вниз, и снова. Он явно не понимал, почему так несправедливо поступают некоторые люди. Было видно, что он раздосадован. — Ты! Да они гонимые там у тебя! Ты не врубаешься? Гонимые! Да они гонят! Просто гонят! Гонят они там, ты понимаешь?! Го-нят! И всё! — и он затянулся и с шумом выплюнул дым, потом резко встал и стал ходить взад-вперед перед лавочкой, что-то бурча и потрясая руками.

— Может, домой пойдем, — предложил Архип белоснежному Ринату.

— Давай допьем.

— Пошли — эти лингвисты поговорить все равно не дадут, — Архип понял, что голова сейчас заболит с новой силой.

Молодой подошел к Архипу, встал очень близко напротив и сказал: «Двигайся!»

— Не понял? — прищурив глаза, Архип посмотрел на него не приподымаясь.

— Хули, ты, не понял? — Молодой не сильно, но твердо, открытой ладонью ударил Архипа по уху и остановил руку, сжимая пальцами затылок, наклонил голову к лицу Архипа и переспросил: — Не понял?

Неожиданно. Но не больно. Но обидно!

Секунды хватило, что придти в себя.

Архип посмотрел в глаза Молодого, ответил: «Понял», и стал медленно подниматься.

Молодой продолжал держать Архипа за голову.

Банка выпала из рук и звякнула об асфальт. Молодой автоматически глянул на неё.

Архип моментально перехватил локоть Молодого, сделал шаг вперед, поставив свою ногу за его ноги, подсёк, и резко, снизу вверх вписал ему в челюсть.

От удара и подсечки Молодой свалился на асфальт. Но тут же, сволочь, соскочил, отпрыгнул, стянул с себя синюю майку, под которой всё тело было такого же цвета от партаков, дергаясь, как учили на зоне, завопил:

— Опа! Толя, ты видел?! Толя, ты видел?! Опа! — но пока это был ещё «брачный танец турухтана», панты, такое уже видели.

Толя, тот, что был пожилым и седым, тоже соскочил и встал между готовым ко всему Архипом и своим молодым товарищем. Мягко Архипу говоря: «Парень, зачем ты так?», он вдруг обнял Архипа, сковав ему руки. Молодой тут же подскочил и нанес удар Архипу в лицо и снова отпрыгнул. «Ну, всё, уроды!» — решил Архип. Толкнул вперед всем телом Седого, подогнув ноги, поднял в стороны руки, пронырнул под «объятиями», выскочит «на оперативный простор» и с развороту вписал этому Толе в морду. Седой схватился за лицо. Но тут на Архипа налетел Молодой. И они сцепились, пытаясь свалить друг друга. Но Молодой, оказался, очень крепким и юрким — Архип не ожидал. Обменявшись несколькими неуклюжими ударами в ближнем бою, они разошлись. Опять появился между ними Седой, теперь уже точно желая разнять их и замять драку. Всё это длилось несколько секунд и могло бы закончиться, но с лавочки поднялось белое пятно.

— Вам чё, жить надоело, козлы? — спросило белое пятно.

К нему тут же подлетел Молодой и всёк ему так, что Ринат, перевернувшись через скамейку, укатился к борту хоккейной коробки. Молодой, перепрыгнув через лавочку, бросился к Ринату и стал злобно пинать его, приговаривая: «Кто козел? Кто козел?» Архип дернулся на помощь, но Седой перегородил дорогу, и они сцепились с Седым уже не понарошку. Седой, хоть и старик, тоже оказался не хилым малым, и не давал Архипу освободиться из своих жилистых рук. Тут и Молодой опять появился. Запинав Рината, он вернулся и стал окучивать со всех сторон Архипа.

Девушка-толстушка подняла пакет с вином и пивом, которое купил Архип, встала и пошла, как будто ничего не замечая, в сторону девятиэтажек.

— Осади пакет, сука! — крикнул ей Архип, отбиваясь от ударов. — Куда поперла, кобыла. Стоять!

Эти оскорбления в сторону девушки, казалось, придали силы двум его противникам, и Архип понял, что выдыхается. Он пытался двигаться в сторону толстой твари, но она не сбавляя ход, уходила, а старый Седой и синий Молодой не давали Архипу вырваться, и продолжали тыкать его кулаками, куда попало.

Зашевелился Ринат.

Молодой тут же, увидев это, и опять бросился к нему.

Архип вырвался и поспешил на помощь Ринату. Достал Молодого, и понеслась один на один возле корда.

Пока они бились у бортика, Ринат всё ещё лежал на земле и ворочался. А Седой и девушка куда-то незаметно испарились. Молодой, это тоже заметил, и сразу перепрыгнул через бортик хоккейной коробки, пообещав Архипа после пришить, рванул через корд и исчез в темноте и в кустах.

Архип поднял Рината.

— Жив?

— На… эт…вс…а, — Ринат выговаривал какие-то междометия.

— Жив, — понял Архип. Немного разбито лицо, да белые брюки и рубашка в грязи. Крови почти нет. Это чепуха. — Нормально.

Архип почувствовал, как он устал, стоило миновать напряжению. У него самого кровь сочилась из губы, и немного горело ухо. Но это пустяки, а вот то, что так сильно запыхался — это плохо. Нужно бросать курить! И пить меньше. (Суки, пакет утащили, ублюдки!)

— Пошли домой, — сказал он Ринату и, не принимая возражений, повел его к дому.

Заведя Рината в подъезд, Архип помог ему подняться на третий этаж, оставил около двери, а сам вернулся в павильон за вином для Юльки и пивом, на всякий случай.

Продавщица посмотрела на него с тревогой, заметив кровь и то, что Архип был частично в грязи.

— Ерунда, — сказал ей Архип. — Я твоего до дому доставил. Побоксовались немного с бродягами. Мне того же, как в прошлый раз: «Клеопатру и два пива». Потерял я сумку.

Выпалив всё это на одном дыхании, он опять задохнулся. (Точно, курить бросать надо! Здоровья вообще нету!)

Юлька так и не поняла, из-за чего он подрался.

— Зая, на Бульваре нет причин, из-за чего дерутся. Выпили лишнего, ляпнули лишнего — понеслась! А, — фигня! Сейчас я умоюсь, и винца попьем.

Архи пошел переодеться в дальнюю комнату (окно которой выходило к корду), и что-то его дернуло посмотреть в это окно.

Около лавочке, на которой они только что сидели, по асфальту каталось белое пятно, которого пинали несколько человек. Седой и Молодой там тоже были.

«Какого хера ты выполз, дебил?!» — выругался Архип, метнулся в темнушку, открыл сейф, вытащил ружье, быстро собрал его, сунул два холостых патрона в стволы… и ещё два с мелкой дробью на всякий случай сунул в карман.

— Ты это куда? — испугалась Юлька.

— Пойду уродов разгоню, — ответил Архип, запрыгивая в кроссовки, — закрой за мной.

И он побежал вниз по лестнице.

За домом толпа была гораздо больше, чем виделось из окна. Но всё больше бабы, так показалось Архипу. Он подлетел к мужикам, которые пинали Рината, и заорал: «Стоять, пидарасы!» Все тут же остановились. Ружьё остудило пыл. Ринат, теперь уже весь в крови пытался подняться.

— Рви домой! — крикнул ему Архип, а остальным добавил: — Дернитесь — захуярю сразу!

Ринат еле поднялся и побрел в противоположную сторону. На него не обращали внимания. Всё было приковано к ружью. Первым нарушил молчание Седой.

— Ты, чё, пацан? Завязывай. Нельзя так, — и стал медленно подходить к Архипу.