Вот теперь я и в самом деле заточённая в средневековом замке принцесса.

— Издеваешься? — спросила я её с кресла, в которое была отправлена. Грета, в тот момент вышедшая из комнаты-шкафа с охапкой из платьев и пальто, вздрогнула от моей дерзости. — Нет, ну правда. Какого хрена ты издеваешься надо мной?!

Предупреждением стало моё имя, слетевшее с кроваво красных губ Её Светлости.

Я была вне себя от злости, и её неодобрение лишь подначивало моё сквернословие, которое она так ненавидела в моих устах. Вот уже несколько дней всё, что я слышала от моих родителей и государей, было: "Езжай в Париж; сделай так, чтобы пресса поверила в вашу любовь и сочла её сказочной". От себя я ещё раз проинформировала Мэтта, что не хочу выходить за него замуж. Я напрямую спросила его, не шантажируют ли его ради нашего брака. И всё, что я получила в ответ, было молчание.

Меня охватила паника. Я не могла поверить, что это происходит. Всё это действительно происходит.

— Почему ты так горишь желанием выдать меня замуж именно за него? — Грета поспешила вернуться в шкаф, когда я повысила голос на женщину, подарившую мне жизнь. — Какой матерью надо быть, чтобы отправлять на это свою кровь и плоть?

Кто-нибудь ответит мне? Хоть кто-нибудь!

Женщина, чей ответ я бы предпочла, встала, поправляя свои брюки:

— Отчаявшейся.

Теперь моя вера в свою правоту окончательно пошатнулась. Отчаявшейся? Отчаявшейся от чего? От модернизированных технологических систем в судоходстве? Бо̀льшая часть ваттенголдской торговли ведётся корпорациями, основанными на нашей земле, работающими под нашими флагами за плату, как правило, намного меньшую чем у них на родине. Наш собственный торговый флот – просто крошечный.

Почему они настолько зациклились на усовершенствовании каких-то несколько дюжин кораблей?

— Почему в отчаянии? — я вторглась в её личной пространство. В моих ушах звенел тревожный колокол. — Поговори со мной, мама. Может быть, вместе мы сможем найти решение той проблемы, о которой ты беспокоишься, если мы просто...

Она отвернулась и покинула мою комнату до того, как я закончила вопрос. При этом она успела резко отдать приказ Грете, чтобы та проследила за тем, чтобы я достаточно отдохнула перед утренним отлётом в Париж.

Я прошла к своему столу и достала лист бумаги. Затем я написала письмо Шарлотте, потребовав, чтобы та озадачила Джозефа на предмет судоходных технологий... и рассказала о том, какое грязное бельё она нарыла относительно ситуации с Мэттом и его семьёй.

Так или иначе, но я получу ответы. Я должна их получить.

Глава 47

Кристиан

— Ты уверен в этом?

Лукас подкатил ко мне по столу пиво. Его тёмные глаза было невозможно прочитать, но это не проблема. Я и так знал, что мой братишка имел в виду, и какие вопросы стояли за этими четырьмя простыми, но взвешенными словами. Более того, я точно знал, что он думал об этом, даже если никогда не сказал бы об этом прямо.

Сейчас мы были с ним одни. Паркер уже был внизу, ждал меня, но мне нужно было поговорить с братом до того, как сяду в самолёт.

Передо мной был стаут, с пеной, как я люблю. Я позволил приятной горечи струиться по моему горлу, после чего ответил ему:

— Да, уверен.

Он медленно кивнул.

Я поставил стакан и спросил:

— Были проблемы?

Стаут брата так и не был тронут.

— Ничего важного. Но Гуннар вызывает уважение. Он... своеобразный, но своё дело хорошо знает.

Теперь уже я кивнул.

— Держи меня в курсе дел. Я хочу, чтобы всё оставалось на своих местах, на всякий случай...

На тот случай, если Волчица пронюхает о семейном предательстве.

Люк тяжело выдохнул. После чего он протянул свой кулак. Я ударил его своим по-братски, и затем встал, чтобы исчезнуть.

Глава 48

Эльза

Грета проспала весь путь до аэропорта Руасси, что даже было хорошо. И ей, вероятно, это тоже во благо, учитывая моё паршивое настроение. Вообще-то, родители сопроводили меня до аэропорта, чтобы лично удостовериться, что я сяду на наш личный самолёт. За это время было несколько напряжённых моментов, когда я боялась, что они за мной и на трап полезут. Но вместо этого отец тихо сказал:

— Я знаю, что тебе не нравится эта ситуация...

— Не нравится — мягко сказано. — Я говорила с ним как никогда холодно. В тот момент у меня не было ощущения, что я говорила с отцом. Как и не было ощущения, что я говорила с моим государем. Во многих отношениях.

Это был разговор с тюремщиком.

— В жизни каждого правителя бывают моменты, когда делаешь что-то ради общего блага, а не своего, Эльза.

— Ваше Высочество, я говорю это вам, моему отцу-монарху, со всем уважением, присущим наследнице короны, но пока ты здесь не для того, чтобы сказать мне, что ценишь мою жизнь и мой выбор, меня как личность и твою дочь, а не как часть своего движимого имущества, который ты можешь использовать для продвижения своих собственных планов, я бы всё же лучше села на самолёт, чтобы лечь под богатенького дядю, которого ты выбрал для меня.

Тем самым я сильно разозлила его, что было вполне приемлемо. Я и сама была в бешенстве.

В течение многих лет я равнялась на своего отца. Он был отнюдь не совершенством, но, по большей части, примерным и популярным Принцем, безмерно влюблённым в Ваттенголдию. Я старалась походить на него, чтобы быть таким же маяком надежды и служения нашей конституционной монархии. И сейчас... Сейчас я не знала, что думать, не говоря уже о том, что чувствовать к нему и к матери.

Шамбери зарезервировали для меня комнаты в одном из самых респектабельных отелей во всём Париже. Мой номер, естественно, был роскошным и великолепным, но красота ничего не значила, когда за неё приходилось платить личной свободой.

К счастью, Грета должна была жить в другом номере, и вообще на другом этаже. Думаю, мы обе испытали облегчение, узнав об этом. Она приятная женщина, но она же не нянька. И не должна быть ей, Боже упаси! Она личный секретарь Королевы Ваттенголдии. И нет такой причины, по которой она должна была порхать над Наследной Принцессой так, будто стоит ей отвернуться, как я обколюсь наркотиками или пойду вертеть голым задом на барной стойке.

— Я могу ещё быть чем-то полезна сегодня, госпожа? Может, подать еду?

Мои глаза были прикованы к виду Эйфелевой башне вдалеке, когда я сообщила Грете, что устала и всё, чего я хочу, это спать.

— Не стесняйтесь, звоните, если передумаете, — сказала она мне. — А, да, на столе в гостиной – прелестные подарки для вас.

Я дождалась, когда за ней защёлкнется дверь, чтобы дойти до гостиной и посмотреть, о чём она говорила.

Меня ожидал огромный букет цветов от Мэтта – или, скорее, от семейства Шамбери. "Добро пожаловать во Францию" — было написано в открытке. — "С нетерпением ждём встречи с тобой".

Как же мне захотелось разодрать в клочья каждый прекрасный цветок!

Рядом с букетом стояла приветственная корзинка от отеля, наполненная фруктами, шоколадом, вином и другими вкусностями, которые, как они ошибочно думали, заставят меня думать, что я попала в рай.

Моему огорчению не было предела.

Я уже собиралась принять душ, как заметила на столе ещё один предмет. Ненавязчиво зажатой между цветами и корзиной оказалась коробочка, перевязанная синей лентой. Записки на ней не было.

Я аккуратно развязала ленту и посмотрела в коробку. Внутри лежал смартфон с жёлтым стикером сверху, который инструктировал меня включить его.

Я была достаточно заинтригована, чтобы так и сделать.

Телефон был непритязательным. В нём не было приложений, кроме того, что идёт с базовой моделью, и не было ничего, что бы указывало на смысл всего этого. Я перевернула изящный прямоугольник в моей руке, но и там не было никаких отметок.