Я прекрасно понимал, на что она намекала. Но, чёрт, это был даже не намёк, потому что почти половина из того, что она весь день говорила Лукасу и мне, было вульгарными замечаниями о присутствующих женщинах. Тем не менее, я не хотел, чтобы она видела, как меня всего передёргивало в этот момент. Почему моя мать не феминистка, а королевская сутенёрша?

— Ужин был превосходным.

Волчица выразила своё неодобрение, трогая свою корону, как будто та могла упасть и утонуть в воде лазурного бассейна, пока она прохаживалась среди гостей. Словно она не могла полностью контролировать всё вокруг себя с тех пор, как ей было три года.

— Я хотела хорошенько рассмотреть девушку, выбранную для тебя, прежде чем сделать окончательный выбор, и у неё, похоже, достаточно широкие бёдра, чтобы успешно рожать самой, также мне сообщили, что с циклом у неё всё в порядке.

Я подавил знакомое передёргивание, которое, чуть было не стало заметным от этой последней информации. Было крайне сложно не позволять пальцам свернуться в кулаки или завыть в ярости от её омерзительных планов.

Какого чёрта?! Мне нужно ещё выпить, сейчас же. Совершенно очевидно, мать хотела, чтобы я спросил, о ком она говорила. Что это за девушка с бёдрами, достаточно широкими для родов, которая заслужила её одобрение? И теперь она могла наслаждаться моим дискомфортом, но я не собирался доставлять ей это удовольствие. Может, предложить ей высосать мой мозг и дать соломинку. К тому же, я ведь уже знал. Это та грёбаная младшая принцесса Ваттенголдии. Итак, я глянул на бассейн, втянул больше воздуха вместе с мыслями о чём-то весёлом, к примеру, о хождении под парусом, хорошем стауте, даже об удушении матери, пока она не перестанет всё решать за меня, или хотя бы утверждать обратное.

Я убью Лукаса за то, что он вот так оставил меня с Волчицей. Никакой братской преданности не осталось? Говоря о ... а где Паркер? Помощникам было разрешено прийти на послетрапезное торжество.

Быстро и осторожно оглядевшись, я увидел его рядом со столом для десертов. Счастливчик.

Около двух с половиной минут ушло на холодные, пустые, но вежливые, любезности, не связанные с её насмешками, прежде чем она смирилась с тем, что сегодня я не буду играть по её правилам. К счастью, узрев Лукаса по другую сторону бассейна, я устремился в противоположном направлении.

Я люблю своего брата, но сейчас каждый принц – сам за себя.

Пройдя опасный отрезок пути, я направился к Паркеру и столу с десертами, молясь об обретении защиты среди вкусностей. Моя мать скорее умрёт, чем положит их себе в рот, боясь набрать хотя бы одну лишнюю унцию.

— Эклер? — спросил Паркер, передавая его мне раньше, чем я успел ответить.

Я хотел его, но отмахнулся, выбрав шампанское.

— Так плохо? — спросил он сочувственно.

— Если под "плохо" ты имеешь в виду, что она уже обсуждает мой скорый брак, то да.

Он тихо присвистнул. И в тот же момент я увидел её, смотревшую на меня так, будто я был самым противным человеком, когда-либо почтившим планету своим присутствием. Или, более вероятно, как-будто она ела лимоны.

Нет, это не Волчица. Это Валькирия. То есть Наследная Принцесса Ваттенголдии. Довольно иронично, не так ли?

Как бы сказал мой красноречивый брат: "какого хрена!?"

Глава 11

Эльза

А вот и он, снова слишком хорош.

Наследный Великий Принц Эйболенда тоже смотрел на меня, и это означало, что мне стоит быть готовой к неизбежному.

По правде говоря, я бы предпочла отгрызть себе ноги, чем идти туда. Хотя, это он должен быть тем, кто сгрыз бы себе ноги, и я не могла винить его за это. Если бы я могла делать то, что хотела, то была бы у себя и работала, а не здесь, наряженная, как кукла Барби, готовая быть сметённой с ног принцем Кеном (или, как минимум, извиняться перед ним). Но никто не спрашивал, чего хочет Эльза, поэтому я здесь, готовая к разоблачению ради правил приличия.

Видимо, там, дома, моя мать приносит в жертву ягнят, или телят, или что-то ещё ежечасно, чтобы обеспечить моё надлежащее поведение на эту неделю, потому что я больше ничем не могла объяснить своего желания извиниться.

Я глубоко вдохнула (или точнее сделала небольшой вдох, от которого чуть не треснули швы серебристого платья с бисером, что было на мне), расправила плечи, и, прогуливаясь, направилась к принцу Эйболенда Кристиану.

Боже, ну почему ему нужно быть таким красивым?!

Великолепным, но напряжённым, потому что в момент, когда он заметил меня, идущую в его сторону, он снова выглядел как олень на дороге, освещённый фарами огромного грузовика. О нет, Матерь Божья! После его испуганного взгляда на меня, я оглядела его. Вместо прежней рубашки и брюк, теперь он был одет в один из самых восхитительных смокингов, что я имела удовольствие видеть, доказывая, что некоторые люди просто рождены для роскошной одежды. Костюм был чётким, с ровными линиями, чёрный, красивый и точно подогнан под каждый мускул, с которым соприкасался. Такими же совершенными, как и его смокинг, были его тёмные волосы: с укладкой он не перестарался, как многие другие члены королевских династий. Они были немного покрыты муссом, не слишком длинные, не слишком короткие, с намёком на волну вдоль прядей.

Нельзя разрешать мужчинам быть такими лапочками.

Он вертелся у стола с десертами, попивая шампанское, рядом с симпатичным мужчиной, которого я не могла узнать. Шатен, хоть и не такой тёмный, как принц, карие глаза, загорелый, в элегантном, но стандартном смокинге. Не наследник, тогда... но и – если мне не изменяет память – не правопреемник. В голову нехотя лезли мысли о благотворительной миссии принца Кристиана, потому что было неожиданно видеть влиятельного человека, водящего дружбу с кем-то, кто был ниже статусом и даже не в окружении женщин, готовых упасть в обморок от любого, уверенно произнесённого, слова с милым акцентом. Всё это бесило, потому что я не желала приходить к такому благосклонному мнению. Благотворительность могла стать слабым звеном, которым бы воспользовался отец. У этого принца есть младший брат, а младшие братья подразумевают потенциальных супругов, так что, из этого не могло выйти ничего хорошего.

Сразу после того, как ужин завершился, и друзья отца откланялись, он сообщил нам с сестрой, что нашёл "качественных кандидатов безупречных кровей", и они оба "кажутся здоровыми и хорошо обеспеченными", и что я в особенности должна подготовиться к встрече с тем, кого он считает самым подходящим вариантом, учитывая нужды Ваттенголдии.

Три, тринадцать или тридцать лет – ты никогда не будешь готов услышать подобные слова от своего отца.

— Что будешь делать? — прошептала Изабель, когда отец оставил нас ради беседы с королём Саудовской Аравии.

Хотела бы я иметь умный или хорошо продуманный ответ, но я металась в панике. Мой единственный выход был сделать себя настолько нежелательным кандидатом, насколько это возможно.

Я прекрасно понимала, что будет самоубийством позволить ему увидеть меня беседующей с Кристианом. Для Его Светлости это будет означать, что я включила зелёный свет его махинациям. Именно так, и я остро осознавала, что у меня было всего несколько часов между моими действиями и этим моментом, чтобы я повела себя безобразно с приятелем по КРБ. Правила хорошего тона били чувство самосохранения.

С моим приближением собеседник Наследного Великого Герцога почтил меня взглядом с насмешливым блеском в глазах, что настораживало. Шаг навстречу был сделан с надлежащим поклоном:

— Ваше Высочество, меня зовут Паркер Лоран-Синклер, личный секретарь Его Высочества. Разрешите вас представить?

Я благосклонно кивнула так, как меня обязывал статус, вместо того, чтобы плеваться серой и огнём, что я сделала ранее тем же днём.

— Принцесса Эльза, рад представить вас Его Королевскому Высочеству, Наследному Великому Герцогу Эйболенда Кристиану.