Он направился к плите, рядом с которой на стальной столешнице стояла небольшая кастрюлька. Я направила свет от наших мобильников так, чтобы осветить ему путь: тени скользили по его телу, в то время как синее пламя прорывалось из горелки, позволяя мне тихо любоваться его рельефным задом. Бог мой! Его "офигительность" когда-нибудь перестанет зашкаливать?

— Именно так и есть. Если собираешься пробовать что-то впервые, всегда делай это в три часа ночи, — он поставил кастрюлю на плиту и налил в неё молоко. — Только не забывай, это колдовской час. Колдовство длится лишь шестьдесят минут, пока всё вновь не становится обычным.

Я откусила от эклера еще, и по моему языку растеклось море удовольствия. Дёрнул же чёрт застать его здесь за поеданием этой вкуснятины.

В тусклом свете от наших телефонов я пристально наблюдала за тем, как Кристиан грел молоко, дивясь тому, как всего несколько часов назад я несла весь тот бред в коридоре. А теперь мы были здесь, тайком хозяйничали на чужой кухне в темноте ночи и непринуждённо болтали. Я наслаждалась этим моментом.

Жизнь – забавная штука.

Несколько минут спустя он принёс мне кружку с горячим молоком.

— Я не смог найти какао, а то бы и его предложил.

Я обвила пальцами теплую кружку, поглядывая на его лицо в этом тусклом, искусственном освещении.

— Не могу представить, как ты пьешь какао.

— Когда я был совсем юным, моя гувернантка готовила его мне всякий раз, как мне снились кошмары. Теперь я пью его не так часто, но люблю так же, как и раньше.

Я медленно пила тёплое молоко, ощущая, как напряжение, накопленное за день, покидало мои мышцы.

— Тебе сегодня приснился кошмар?

— Думаю, всем детям, если им за двадцать, и они вынуждены спать в одной комнате с храпящими родителями, снятся кошмары, — его голова склонилась на бок, улыбка слегка сникла. — И всем здравомыслящим взрослым, запертым на чёртовом КРБ.

Его презрение ко всему происходящему было таким же искренним, как и моё.

Несмотря на свой прежний боевой настрой, сейчас все мои былые обиды растаяли как сахар на языке. Хорошо. Он не тот, кем я его считала. И вела я себя с ним безобразно, выяснив сегодня, что он тоже возмущён всем этим фарсом. Быть может, все дело в молоке, но с этого момента любое стремление противостоять этому принцу испарилось. Вероятно – просто так, а возможно – когда я была маленькой девочкой, желавшей найти родственную душу, я воспринимала его правильно. Сделав глубокий вдох, я протянула кружку. Очевидно, он удивился, но все же, не колеблясь, повторил мое движение. Наши кружки мягко звякнули в темной кухне.

— Может быть, — сказала я неуверенно, не зная, стоит ли произносить такие вещи, — если нам опять привидится кошмар в одно и то же время, мы сможем разыскать какао и сварить его.

Он смотрел на меня долгим взглядом, который в этот раз было невозможно разобрать в плохом освещении.

— Выходит, по части какао ты не девственница?

Я прошептала, пародируя его:

— Мне двадцать восемь лет!

Снова вернулась его лёгкая ухмылка:

— Раньше принцессы никогда не готовили мне горячее какао.

— И я ведь раньше не пила его с принцами.

Он тихо усмехнулся. От этого приятного звука у меня по рукам пробежали мурашки.

— Значит, будет новая серия под названием "мой первый раз"?

Я отпила ещё немного.

— Прямо название клуба. Клуб королевских начинаний, или ККН.

Его напряженный взгляд пронзил меня, и я почувствовала себя дурой из-за того, что сказала эту глупость вслух. Но тут он выдохнул:

— А давай станем основателями этого ККН? И раз так, я бросаю тебе вызов: не беря в счет молоко и эклеры, каждый из нас должен придумать ещё три первые вещи для каждой ночи, до тех пор, пока мы не уедем.

От этой мысли у меня замерло сердце.

— Если мы будем систематически бодрствовать в три часа ночи, то оба будем выглядеть измученными на встречах днем.

— Признаюсь тебе, Эльз. Я абсолютно уверен, что в любом случае буду выглядеть на них именно так. Ты уже видела расписание для наследников? Скука смертная. Нас в любом случае будет клонить в сон там.

И он снова назвал меня Эльз. Так все это официально! Прекрасный принц очаровал меня, по крайней мере, сегодня и на кухне.

— Принимаю вызов.

Замершее сердце стало бешено биться, когда уголки его губ подскочили вверх.

— В промежутке между ужином и коктейлями каждый из нас должен предложить очередную первую вещь. И потом мы вместе решим, что именно будем пробовать ночью. Или даже возьмемся за обе идеи сразу.

Вместе.

Я пила молоко, но было ощущение, будто по моему горлу текло арахисовое масло. Что же я делаю? Прямо сейчас мне нужно было развернуться и уйти отсюда, но, вот он протянул руку, и моя, как по волшебству, вытянулась. Далее в точности, как и в прошлый раз, его губы коснулись моих пальцев на кратчайшее чувственное мгновение.

— Все самые лучшие сделки должны скрепляться поцелуем, Принцесса, — легко сказал он.

Боже, какая я идиотка.

Глава 14

Эльза

У меня плохое настроение, под глазами такие тёмные круги, что никакой крем и тональник не смогут скрыть. Ни на следующее утро, ни тем более позднее тем же утром. Когда я вернулась в нашу комнату, Изабель с отцом храпели громче, чем когда-либо. Молоко помогло, но Кристиан – нет. Этот его сексуальный акцент появлялся во всех моих чудесных сновидениях.

— Ужасно выглядишь, — услужливо подтвердила Изабель, когда мы шли на завтрак. Отец столкнулся с другом в коридоре и велел нам идти без него. Ничто так не заставляет женщину чувствовать себя ребёнком, как сопровождение кого-то из родителей. По меньшей мере, я не убиваюсь с горя от того, что его нет рядом.

В моей улыбке совсем не было радости.

— Как мне повезло, что у меня есть ты, обрушивающая на меня суровую правду.

Вероятно, мне стоило указать ей на то, как она прелестна сейчас, как всегда. Конечно, ей же не пришлось прошлой ночью слушать оглушающие раскаты, издаваемые ею и отцом.

— Я видела, как ты вчера разговаривала с Матье.

— Мы говорили, — подтвердила я.

— И?

— Мы сбежали с вечеринки и занялись неистовым, страстным сексом за одной из пальм. Я беременна, и мы решили назвать ребёнка Рафаэлль, переехать в Италию, купить виллу и выращивать оливковые деревья, чтобы самим делать оливковое масло. Нашим слоганом будет что-то вроде "наше оливковое масло — самое королевское". Мы счастливо заживём простой деревенской жизнью, в то время как ты унаследуешь трон Ваттенголдии.

Её слегка подкрашенные розовым блеском губы заметно сузились:

— Ни капли не смешно.

Из всех её стремлений как дочери монарха, становиться правительницей однозначно не было одним из самых заветных желаний моей сестры.

— На чистоту, Изабель. А ты как думаешь, что случилось? Мы говорили. Он был на удивление славным, но если ты спросишь, была ли это любовь с первого взгляда, то я разочарую тебя. Тем не менее, думаю, я нашла себе нового друга, с которым буду пробираться через окопы эту неделю.

И я почти не солгала. И хорошо ещё, что она не стала вытаскивать из меня его имя, или просто не поняла, что я сейчас говорила о другом человеке. Как неловко было бы сознаваться в том, что я дружила с её будущим мужем? Или, что еще хуже, что планирую встречаться с ним глухими ночами?

— Прошлой ночью я подслушала разговор отца с матерью по телефону. Они определённо выбрали Матье для тебя, Эльза.

Превосходно!

— Он в таком же восторге от данной перспективы, как и я.

Она тихо сказала, жёстко обрамляя каждое слово разочарованием:

— Как и мы все. Вчера вечером Его Светлость познакомил меня с настоящим неандертальцем.

Я чуть не споткнулась на лестнице от такого описания. Что, Прекрасный Принц не был таким уж прекрасным? Невозможно. Его "слишкомность" не допустила бы этого.