— Что же такого подозрительного в зефире?

Я пожал плечами, ухмыляясь.

— Сложно выразить.

— Тогда у тебя получится никудышное эссе. Если ты не можешь объяснить, почему зефир подозрителен и не сто̀ит любви, тогда как вообще ты сможешь говорить о том, как важно держаться друг за друга членам королевских семей?

— Так как я очень сильно сомневаюсь, что буду писать подобное сочинение, это не будет проблемой.

Она улыбнулась мне, её губы стянулись к одному уголку, чуть выше другого уголка, и казалось, кто-то пришёл и ударил по затылку. Чёрт, эта женщина сексуальна. А что, если бы я поцеловал её? Я не представлял этой искры между нами, не так ли?

Я засунул руки в карманы.

— Ни твоей, ни моей, — сказала она мне. — Это будут наши новые начинания? Противостоять кому-то и отказываться от нелепых эссе?

— Смотря кому, — слава Богу, она, похоже, не обратила внимания на то, что я уже порядком завёлся. — Ты раньше противостояла кому-нибудь и отказывалась что-то писать?

Она склонила голову набок, словно обдумывая, и её длинные тёмные волосы рассыпались по обнажённому, кремового цвета плечу. Картинки того, как я оборачиваю её потрясающие волосы вокруг своей ладони, в то время как узнаю, что её губы настолько же сладостны, какими кажутся, заполнили моё сознание. Мне пришлось привалиться к стене, чтобы скрыть растущее влечение к ней. Господи. Соберись, Крис. Никогда раньше я не терял физического контроля над собой рядом с женщиной. Почему она? Почему сейчас? Почему здесь, из всех мест – чёртов КРБ?

— Чтобы ты знал, — она сказала, — я ужасно себя вела в университете, потому что я всё время отказывалась писать эссе.

Я многозначительно поднял бровь. Да ладно. Эльза оббивала носком линию точно так же, как я делал на протяжении многих лет, уж в этом я уверен.

Она закатила глаза и легонько пнула край моего ботинка.

— Хорошо. Я никогда не отказывалась выполнять задания. Это будет впервые. Так ты в деле или нет?

Протянулся женский кулачок. Я стукнул по нему, удивляясь тому, как такое короткое мгновение соприкосновения кожи с кожей ощущалось подобно прелюдии, от которой мне срочно надо бежать под холодный душ. И на мгновение показалось, будто на неё это незначительное касание произвело такой же эффект, как и на меня. Но потом она прокашлялась и непринуждённо сказала:

— Я знала, что могу рассчитывать на тебя.

— Но для начала нам нужно дождаться колдовского часа.

Она наклонилась, и аромат ванили накрыл все мои чувства. Это мой новый любимый запах.

— Это будет на вас, Ваше Высочество. А я нашла для нас начинание.

— На завтра, — подчеркнул я.

Одним пальцем она провела вдоль моего воротника от места чуть ниже моего уха до заострённого края под подбородком. В груди у меня застыл воздух, пока её палец не покинул меня.

— Три часа ночи — это завтра.

Я сглупил, когда позволил одной руке обвить её талию на кратчайший из моментов, при этом успев аккуратно её сжать. И теперь я возбудился в два раза сильнее, если такое вообще было возможно.

— Если мы собираемся забить на поход и эссе...

— О, мы действительно противостоим кому-то сейчас, — её голос был хриплый и мягкий на фоне болтовни за кустами, её глаза темнели в тёплом свете фонарей. — Мы ведь не идём в поход?

— Мы слишком устанем в походе после того, как поздно ляжем спать. Кроме того, он начнётся в пять тридцать утра, Эльз. Как много наследников, ты думаешь, в действительности, смогут встать? Мы точно не одни будем спать во время, так называемого, веселья. Если бы я мог поставить, то сказал бы, что никто не появится.

Я смотрел за тем, как она глубоко вздохнула, прежде чем сказать:

— Интересно. Продолжай.

— Поэтому моё начинание... давай пойдём по тропе с вьюном и устроим свой поход во время колдовского часа.

Теперь пришёл её черёд вскидывать брови. Она знала, что я говорил о том месте, что, должно быть, когда-то было впечатляющей тропой для прогулок: ряд из того, что в прошлом было виноградной лозой и плодовыми деревьями, покрытых вьюном, простиравшимся почти на милю по территории замка, которая теперь находилась в простоватом, но очаровательном запустении. Я выяснил, что тропа вела от дороги до замка.

— Я никогда не ходил в походы посреди ночи, — добавил я. — Это будет со мной впервые.

— Мне довольно сложно рассматривать это как поход. Люди всё время гуляли по этой тропе, пока она не пришла в упадок.

— Ты просто придираешься.

Кто-то позвал её по имени, и под "кто-то" я имел ввиду Мэтта. Как он вообще нашёл нас?

И тогда я услышал тихую просьбу:

— Принеси бутылку вина.

Замётано.

Глава 20

Эльза

— Клянусь, — сказал Мэтт по мере приближения к нам с двумя бокалами шампанского в руках, — никогда бы не подумал, что вы двое прячетесь за этими кустами.

Я сделала еле заметный шаг назад от Кристиана, осознав, что со стороны могло показаться, будто я практически залезла на него. Его «слишкомость» так сильно отвлекала меня.

— Ты нас обвиняешь?

— Только в том, что вы не пригласили меня к вам присоединиться, — он предложил мне один из бокалов. — Прости, для тебя нет, Кристиан. Я решил, что бокал полагается по тому случаю, что только что была объявлена первая официальная пара КРБ. Ура, мать его, гип-гип!

Я приняла бокал, отчаянно пытаясь подавить коварную дрожь, угрожавшую овладеть мной. Всего лишь второй день, а уже делаются объявления? И тогда до меня дошло. Все те аплодисменты и возгласы ранее были гротескными поздравлениями жертв КРБ с потерей былой свободы, когда можно было выбирать сердцем.

— Кто эти несчастные? — спросил Кристиан.

Мэтт отпил долгий глоток игристого вина.

— Моя сестра и один бедняга из Греции.

Я не знала, что сказать. Было видно, что Мэтта нисколько не устраивал этот вариант.

Кристиан издал низкий свист.

— Как она приняла это?

— Только так, как ей позволено: с высоко поднятым подбородком и улыбкой на лице, — гримаса Мэтта была полной противоположностью того, что он описал, когда поднял в тосте свой бокал. — Согласно слухам, сегодня будет, как минимум, ещё одно объявление.

Паника затрепетала у меня в груди, хоть я и понимала, что оно не может быть моим. Даже указав на своё предпочтение Мэтта, отец ещё не давал указаний. Надежда ещё теплилась, хоть и очень-очень маленькая.

Я еле слышно прошептала.

— Так скоро.

— Ты знаешь, кто? — спросил Кристиан.

— Нет, приятель, — Мэтт отпил шампанское. — Но, что я знаю, так это то, что Великая Герцогиня попросила вашего с братом присутствия.

Кристиан тихо выругался под нос. Я была поражена его спокойной яростью, даже больше, чем очевидным сочувствием, окрасившим лицо Мэтта. Неужели они боятся, что у Кристиана все шансы быть объявленным?

Человек, над которым нависла угроза, на мгновение застыл, чтобы потом расправить плечи.

— Тогда я лучше не буду заставлять Великую Герцогиню ждать.

Было бессмысленно сопротивляться желанию смотреть за тем, как он уходил. Я расстроилась от того, каким потерянным он был. Это чувство было мне незнакомо, особенно когда это касалось человека, которого я знала всего пару дней.

— Не завидую я ему, — сказал Мэтт, тоже смотря Кристиану в след.

Я медленно пила шампанское, которое он мне дал. Хотя на улице было прохладно, мой напиток был наполовину тёплым.

— О?

Он провёл рукой по своим рыжеватым волосам.

— Как хорошо ты знаешь Великую Герцогиню Эйболенда?

— Совсем не знаю, — признала я. — А что?

Мэтт прислонился к стене, вращая шампанское в своём бокале.

— Можно сказать, что Её Высочество внушает страх.

Я вспоминала, что знала о матери Кристиана. Она умна, элегантна, красноречива и ею восхищается большая часть мира за то, что она олицетворяла собой современного монарха, даже такой крошечной страны.