Теперь его глаза округлились.

— Что вообще значит "проводить время вместе", если не трахаться друг с другом?

Только я собрался ответить ему, как до меня дошло. Действительно, дошло. Это значило, что я был не просто одержим страстью к ней. Я думаю... нет, я знаю... твою же мать! Я влюбился в неё?

Вот дерьмо!

— Потому что, если бы вы, ребят, просто трахались, я бы это понял. Хорошо, ага. Она чертовски сексуальна. Но она такая же, как ты, наследница трона. И твоя будущая золовка. Ты специально пытаешься разозлить Волчицу? Это какая-то игра, чтоб посмотреть, как сильно ты можешь её прижать? Потому что она ни за что на свете не одобрит то, что вы двое, — он нарисовал в воздухе кавычки, — зажигаете. Точно не тогда, когда ты можешь спутать ей все планы.

Может, я всё-таки должен вправить ему мозги.

— Во-первых, что бы ни происходило между мной и Эльзой, это не имеет ничего общего – и я повторюсь, ничего – с Волчицей. И во-вторых, мне абсолютно насрать на то, одобрит она мою дружбу с кем-либо или нет, и уж точно наплевать на то, что это может испортить её генплан.

Он поддел:

— Ты сбегаешь посреди ночи, как грёбаный тинэйджер, чтобы позажигать со своим другом?

— Я не сбегаю. И мы не скрываем тот факт, что знаем друг друга, или проводим время вместе.

— Сидеть на своих скучных встречах – это одно, — он продолжал спор. — Но делать что-то, что вы делаете посреди ночи – другое. Что вы вообще, мать вашу, делаете, Крис?

Самое время для паузы.

— Я не знаю, — я тихо сказал брату. — Правда. Но что бы это ни было, я не хочу это заканчивать.

Он долго пил своё пиво.

— Тебе нравится эта женщина. В смысле, Эльза.

Мой вынужденный смешок прозвучал тихо. Горько:

— Что-то вроде того.

— Ты знаешь, что она чувствует то же самое?

— А это важно? Если учесть то, что, как ты отметил, меня наверняка заставят жениться на её сестре?

— О, да, это важно, — сказал он мягко.

Меня удивило, что он сказал это. И я почувствовал себя паршивым братом, частенько недооценивавшим его.

Я сделал ещё один долгий глоток своего тёплого пива.

— Я не целовал её, — снова горький смешок. — Я влюбился в неё и даже ещё не целовал. Как так, Люк? Я чувствую себя сейчас, прям как, мать его, хренов тинэйджер, Я уже не знаю, что хорошо, а что плохо.

Он не знал, что ещё сказать. И ладно. У меня тоже не осталось слов.

Глава 30

Эльза

Отражение от алебастровых ламп светилось тёплым золотом в прохладной сапфировой воде, а, от по-настоящему позолоченной плитки, разбросанной по всему помещению, эффект был магическим. Большинство наших коллег влюбилось в открытый бассейн, и это было понятно. Он, и вправду, был великолепен. Но этот, что был рядом с теннисными кортами?

Этот бассейн манил меня к себе подобно сирене.

Весь зал был покрыт кобальтовой и золотой мозаикой вдоль мраморных статуй, что вводило меня в сомнение – в Калифорнии я или Древнем Риме? Возникло ощущение зыбкости, слабое и неуверенное, будто одного слова было достаточно, чтобы прогнать его прочь из грёз.

Тихо на цыпочках я дошла до того места, где стоял Кристиан, облокотившись на чёрные перила вдоль края бассейна.

— Это место, — пробормотал он, — и правда переносит в другое время.

Я всматривалась в трамплин перед нами, сверкавший золотой мозаикой с изображениями русалок. Забавно, что он сказал это, учитывая, что этот бассейн – ничто по сравнению с дворцами, в которых мы оба жили. И всё же, он был абсолютно прав.

Мои слова звучали также приглушённо, как и его:

— Очаровывает во всех смыслах.

Он слегка толкнул моё плечо.

— Как жаль, что мы не подумали прихватить сюда какао.

Каждый из нас выпил по две кружки, поэтому теперь каждое произнесённое слово друг другу было сладким, шоколадным. Никогда, я так сильно не была рада горячему какао, как в этот вечер.

— Для членов ККН, — сказала я, — нам нужно поработать над навыками планирования.

Он качнулся назад на пятках.

— Если уж об этом, ты готова к своему начинанию, Эльз?

Нет, подумала я, потому что сейчас, когда у меня было время подумать о том, что нам предстоит делать, я поняла, это была самая плохая из всех моих идей. Но я ни за что не скажу ему этого.

— Конечно.

Он взял в руки полотенца, свисавшие с перил, и побрёл к дальнему краю бассейна, где в глубину уходила белая платформа. Маленький чёрный затвор были отворён, открывая нам проход, закрытый для очень многих. Я проследовала за ним, прямо до того края бассейна, где мраморные ступеньки уводили в прозрачную синеву. Сбросив с себя обувь, я окунула пальцы ног в воду.

Вода была холодной. Ледяной, если точнее.

— Так что?

Я взглянула на Кристиана, замечая, как в своём тёмно-синем свитере он выглядел так, будто был создан для этого зала.

— Чудесно.

Он самодовольно улыбнулся, притворно содрогаясь. Я тоже чуть не содрогнулась от мысли о том, что мы собирались делать. Только это было скорее не дрожью, а трепетом от предвкушения.

Мы обошли декорированные стены, где бассейн охранялся статуями, прежде чем выйти к гораздо более мелкому алькову и двойной лестнице, поднимавшейся к трамплину. Он показал в сторону.

— Там, в конце, есть раздевалки.

Я махнула рукой перед нами.

— Бассейн ледяной. Ночь холодная. Ты действительно жаждешь пойти в холодную раздевалку и растянуть эту пытку?

Он изобразил шок.

— Ты сказала, что вода чудесная.

Мои руки опустились на бёдра.

— Ты же знаешь, что нам не обязательно делать это.

Я подняла бровь.

Полотенца были скинуты на пол рядом с лестницей.

— Ты ничего не обязана мне доказывать.

— Я не думала, что всё это было для того, чтобы что-то доказывать. Я думала, это просто начинания.

— Тем не менее.

— Считаешь меня скромницей?

Он засмеялся, и, клянусь, в ответ на это вода вокруг нас пошла рябью.

— Чем-чем, а этим словом я вряд ли бы мог тебя назвать.

Я должна бы ужаснуться. Как минимум, смутиться. Но из его уст это звучало как приятный комплимент.

— Я просто упомянул, что тебе не обязательно что-либо кому-либо доказывать, и точно не мне. Если тебе будет некомфортно прыгать нагишом в ледяную воду, тогда тебе наверняка не стоит это делать. Распитие какао позволит нам засчитать эту ночь.

— Это было единственное начинание – твоё. А ККН не разрешает каждому члену новое начинание во время колдовского часа? — я постукивала по подбородку. — Может, это ты сомневаешься, и чтобы сохранить лицо, тебе легче переложить вину на меня?

Хотя, если честно, за всю жизнь я так не нервничала, как сейчас. Мне приходилось стоять перед камерами и толпой, я знала, чего стоят ожидания и корона. При этом, стоя здесь посреди ночи, слушая пение сверчков – единственный звук, помимо наших голосов – мои колени были угрожающе близки к тому, чтобы затрястись.

— Не думаю, что она хлорированная.

Я оторвала взгляд от мозаики, сверкавшей со дна мелководья в нише рядом с нами, чтобы вернуться к его глазам. И сейчас, в зале появилось другое золотое сокровище – его янтарные глаза мерцали также завораживающе, как огни и свечение вокруг нас.

— Полагаю, это значит, что нам лучше не писать в бассейн.

— Ты часто планируешь писать в бассейнах, Эльз?

Я скинула одну сандалию и швырнула ею в него. Он легко увернулся.

— Хорошо, — он хлопнул ладонями. — Не писаем и не глотаем.

Я наморщила нос.

— Ты часто планируешь пить воду из бассейна, Крис?

Он замер, его глаза широко распахнулись, и я, вдруг поняла, что впервые обратилась к нему неполным именем, несмотря на его недавнюю просьбу. И всё же, я почувствовала в этом что-то интимное, естественное и знакомое одновременно.

Крис, Эльз.

Но, когда он оправился, то стащил свой ботинок, чтобы запустить им в меня. Я еле успела увернуться, прежде чем он упал в воду.