Я знал её все эти четыре дня. Потребовалось всего четыре дня, чтобы втюриться, после многих лет, когда я даже не был близок к этому.

После встречи, Паркер вводил меня в курс моего расписания. Он методично прошёлся по моему маршруту до конца дня и затем следующих двух дней после отъезда из Калифорнии, но моё внимание рассеивалось так же быстро, как с Великой Герцогиней Люксембурга часом ранее.

Он завёл разговор о ремонте больницы, которую я должен посетить в Норслоу, когда я сказал:

— Сегодня Волчица утвердила официальный приказ.

Паркер тут же смолк. Несколько раз открыл и закрыл рот, прежде чем сказать:

— Будет ли новой наследной Великой Герцогиней Эйболенда принцесса Ваттенголдии Изабель?

Я не мог этого признать. И не стал.

Я сообщил ему, что мне нужно прогуляться. Он собрался последовать за мной, но я заверил его, что помощник мне сейчас не нужен.

Мне нужно было ко всем чертям убираться отсюда.

Глава 34

Эльза

— Ты сегодня молчалива, как никогда.

Было ветрено – не ураган, но дуло достаточно, чтобы мой хвостик растрепался и уже не был таким, как с утра. Я убрала назад пряди, цеплявшиеся к ресницам, перед тем как посмотреть на Мэтта.

— Мои извинения.

Его глаза, спрятанные за тёмным пластиком солнцезащитных очков, было невозможно разобрать.

— Могу я предположить, что это из-за разговора с отцом?

Я отвела взгляд, вернув его обратно к Трём Грациям, которых мы рассматривали последние несколько минут, и я надеялась, что они помогут мне найти нужные слова, чтобы тактично решить эту ситуацию.

— Надеюсь, мы сможем что-нибудь придумать, — сказал он, не дожидаясь моего ответа.

Внутри меня вспыхнуло раздражение, окрасившее мне щеки и шею в красный цвет. Его слова, его тон звучали так смиренно, хоть и горько. Почему он не бунтует?

— Я думала, ты не фанат КРБ.

— Поверь мне, это так. Но, как оказалось, ни у тебя, ни у меня нет права голоса в этом вопросе.

Я повернулась к нему лицом, злость вырывалась через моё горло и прямиком изо рта наружу:

— Ты хочешь жениться на мне? Это то, чего ты хочешь?

Он ответил не сразу:

— Что хочу я, не имеет значения, — даже сейчас он нерешительно протянул руку, чтобы благополучно приземлить её мне на руку или плечо, но я отступила.

— Что ты мне не договариваешь, Мэтт? Я знаю, что ты не можешь этого хотеть. Каждый раз, когда мы общались, становилось ясно, что тебя также страшит эта ситуация, как и меня.

Его челюсти сжались, но он ничего не сказал.

— И так-то плохо, что мы оказались в такой хреновой ситуации, — продолжала я, — но ощущать, что ты что-то утаиваешь от меня, просто сводит с ума!

Теперь он произносил слова с пылом:

— Забавно, но и я не могу заявлять, что ты предельно откровенна.

— Я ничего не скрываю. Я не хочу выходить замуж за тебя. Вот. Теперь я сказала это. Может, и ты сделаешь то же самое?

Он задёргался от безысходности, но вновь, всю горечь и секреты он сдерживал в себе. Целую минуту мы продолжали конфронтацию, пока я не поняла, что он не отступится.

Размышляя, я сказала:

— А здесь и правда очень красиво, не так ли? В смысле береговые линии.

Он выглядел настороженно.

— Да, весьма.

— Ваттенголдия – тоже живописна, только иначе, чем здесь, — я тёрла кончиком туфли по окрашенной плитке. — У нас более строгая красота, — я ненадолго обернулась на него; его руки были в карманах, когда он покачивался на пятках взад и вперёд. — Ты когда-нибудь бывал так далеко на севере?

В его ответе чувствовалось напряжение.

— Не имел такого удовольствия.

— Зимы холодные. Дни длинные. — Моя улыбка была сильно натянутой. — Люди упрямые.

— Прямо как их принцесса. В смысле, упрямые.

Очевидно, не такие упрямые.

— Это крошечная страна, — теперь я перешла к делу. — Одно из самых маленьких микрогосударств в мире. Да мы вообще не существуем, если посмотреть на глобус.

— Крошечная страна лучше, чем вообще нет страны, согласна?

От враждебности в его словах я сделал шаг назад. И тогда, словно я медленно просыпалась, я поняла, почему семья Мэтта была так заинтересована в этом союзе со мной.

Земля есть земля, трон есть трон. Это были те вещи, в которых Шамбери было отказано сотни лет, когда их маленькая страна была целиком проглочена двумя большими государствами, и они были свергнуты.

У них есть деньги, у нас есть земля.

Как романтично.

Как традиционно.

Глава 35

Эльза

Наш последний ужин в Калифорнии был подобен кошмару. Все были рассажены так, чтобы отразить создание новых союзов между семьями, а весь внутренний дворик, окружавший бассейн Нептуна, был забит мрачными, убитыми наследниками, чьи жизни сейчас были ничем иным, как разменными монетами.

Наш длинный участок стола представлял три семейства: моё, Мэтта и Кристиана. Изабель была тихой, но напряженной, когда тыкала в свою еду. Мэтт был таким же пассивно агрессивным, как и я. Лукаса заставили обедать с королевичами из Испании за соседним столом; и он, и девушка, с которой он сидел, выглядели так, будто готовились к расстрелу. Кристиан снова превратился в робота, со всеми его манерами и учтивостью, хоть и ни одно, произнесённое им слово, не несло в себе свойственной ему теплоты.

Зато наши родители! Воодушевлённые, в отличном настроении. И почему бы им не быть такими, раз они обеспечили желаемые политические выгоды, устроив будущее своих взрослых детей?

И вот я танцую с Мэттом под звёздами, стараясь на съёживаться, когда его рука сжимает мою. Я хотела почувствовать что-нибудь к нему, что-нибудь, но ничего не было. Никаких бабочек. Никакого трепета. Никакого волнения, замирания, или приятного покалывания внизу живота.

Ничего, кроме злости и негодования.

— Ты почти ничего не съела.

Его попытки вежливости раздражали мои оголённые нервы.

— Боюсь, что после съеденного днём за чаем печенья у меня почти пропал аппетит.

Я больше почувствовала, чем услышала, как он вздохнул:

— До сегодняшнего дня я думал, что мы становимся друзьями, или, как минимум, знакомыми. Некоторые здесь не могут рассчитывать и на это.

Теперь я чувствовала себя паршиво, потому что он сказал это так, будто сам был жутко подавлен от всего этого. Я была несправедлива к нему: всё-таки, это была не его идея. Он такая же пешка, как я. И всё же, я ерничала:

— Друзья. Точно.

— Лучше, чем незнакомцы.

Я посмотрела ему прямо в глаза. Во многих смыслах этот человек, чьи глаза выражали так много грусти, по-прежнему был мне незнакомцем. Хоть мы и общались с ним неделю, у меня не было ощущения, что я его знаю. Я не имела никакого представления о том, чем он живёт или, хотя бы, какой кофе он пьёт.

— Полагаю, мы ими и являемся, — нехотя допустила я.

— Поверь мне, я хорошо осведомлён о том, как ты относишься к браку со мной. В конце концов, так мы и встретились, помнишь? Мы вместе присоединились к отряду мятежников...

Я оборвала его:

— Этим мы друг другу не помогли.

— Что я пытаюсь сказать, так это то, что могло быть и хуже. Мы оба могли бы... оказаться в паре с людьми, с которыми даже не могли бы разговаривать, — он с усилием сглотнул.

Я оценила его иронию. Не я ли много раз сетовала на то, что мне не хватало партнера, с которым можно было хотя бы поговорить?

— Я не собираюсь лгать и заявлять, что без ума влюблён в тебя, Эльза. Веришь или нет, я очень уважаю тебя за это. Я знаю, что ты тоже не влюблена в меня. Но, учитывая ситуацию, в которой мы оказались, я бы предпочёл, всё же, сделать всё цивилизованно. Как думаешь, ты сможешь?

Я так сильно разозлилась.

— Ты когда-нибудь влюблялся?

Его взгляд улетучился, но я успела заметить перемену.