ТАКАЯ ЭПОХА В наше время, в такую эпоху! А — в какую? Не то чтобы плохо И — не шибко живет человек. Сколько было — земли и неба Под ногами, над головой. Сколько было — черного хлеба И мечты, как всегда, голубой. Не такая она такая, А такая она, как была. И, груженую тачку толкая, Мы не скоро дойдем до угла. Надо ждать двадцать первого века Или даже дальнейших веков, Чтоб счастливому человеку Посмотреть в глаза без очков. ПЕРВЫЙ ВЕК
Первый век нашей эры. Недооценка Из поэтов — Овидия. Из пророков — Христа. Но какая при том глубина, высота. Он мне кажется синим от неба и солнца, Первый век. Век прокладки широких дорог. (Кое-что мир до нашего века сберег.) Все другие — второй, и четвертый, и пятый — Затерялись в библиотечной пыли. Первый век, словно статую, в прахе нашли. Не развалины — выше берите — руины! Все другие — навалом засыплю в суму. А без первого века — нельзя никому. Первый век. Все сначала. Первый век. Все впервые, О, какие воспоминанья живые О тебе, первый век. «Двадцатые годы, когда все были…» Двадцатые годы, когда все были Двадцатилетними, молодыми, Скрылись в хронологическом дыме. В тридцатые годы все повзрослели — Те, которые уцелели. Потом настали сороковые. Всех уцелевших на фронт послали, Белы снега над ними постлали. Кое-кто остался все же, Кое-кто пережил лихолетье. В пятидесятых годах столетья, Самых лучших, мы отдохнули. Спины отчасти разогнули, Головы подняли отчасти. Не знали, что это и есть счастье, Были нервны и недовольны, По временам вспоминали войны И то, что было перед войною. Мы сравнивали это с новизною, Ища в старине доходы и льготы. Не зная, что в будущем, как в засаде, Нас ждут в нетерпении и досаде Грозные шестидесятые годы. «Ставлю на через одно поколение…» Ставлю на через одно поколение. Не завтра, а послезавтра. Славлю дальних звезд заселение Слогом ихтиозавра. Будущие годы — значит, следующие. Многого я от них не жду. Жду грядущие годы — едущие В большой ракете на большую звезду. Ставлю на Африку, минуя Азию, Минуя физику — на биологию. Минуя фантастику, минуя фантазию, На чудеса — великие, многие. Ставлю на коммунизм, минуя Социализм, и на человечество Без эллина, иудея, раба, буржуя, Минуя нынешнее отечество. Из привычных критериев вырвавшись, Обыденные мерки отбросивши, Ставлю на завтрашний выигрыш С учетом завтрашнего проигрыша. БЕЗ ПРЕТЕНЗИИ Перешитое, перелицованное, Уцененное, удешевленное, Второсортное, бракованное, Пережаренное, недопеченное — Я с большим трудом добывал его, Надевал его, обувал его, Ел за завтраком, за обедом, До победы, после победы. Я родился ладным и стройным, С голубым огнем из-под век, Но железной десницей тронул Мои плечи двадцатый век. Он обул меня в парусиновое, В ватно-стеганое одел. Лампой слабою, керосиновой Осветил, озарил мой удел. На его бесчисленных курсах, Заменяющих университет, Приучился я к терпкому вкусу Правды, вычитанной из газет. Мне близки, понятны до точки Популярная красота, Увертюра из радиоточки И в театре входные места. Если я из ватника вылез И костюм завел выходной — Значит, общий уровень вырос Приблизительно вместе со мной. Не желаю в беде или в счастье. Не хочу ни в еде, ни в труде Забирать сверх положенной части Никогда. Никак. Нигде. И когда по уму и по стати Не смогу обогнать весь народ, Не хочу обгонять по зарплате, Вылезать по доходам вперед. Словно старый консерв из запаса, Запасенный для фронтовиков, Я от всех передряг упасся — Только чуть заржавел с боков. Вот иду я — сорокалетний, Средний, может быть, — нижесредний По своей, так сказать, красе. — Кто тут крайний? — Кто тут последний? Я желаю стоять, как все. |
