«Вот вам село обыкновенное…» Вот вам село обыкновенное: Здесь каждая вторая баба Была жена, супруга верная, Пока не прибыло из штаба Письмо, бумажка похоронная, Что писарь написал вразмашку. С тех пор как будто покоренная Она той малою бумажкою. Пылится платьице бордовое — Ее обнова подвенечная, Ах, доля бабья, дело вдовое, Бескрайнее и бесконечное! Она войну такую выиграла! Поставила хозяйство на ноги! Но, как трава на солнце, выгорело То счастье, что не встанет наново. Вот мальчики бегут и девочки, Опаздывают на занятия. О, как желает счастья деточкам Та, что не будет больше матерью! Вот гармонисты гомон подняли, И на скрипучих досках клуба Танцуют эти бабы. По двое. Что, глупо, скажете? Не глупо! Их пары птицами взвиваются, Сияют утреннею зорькою, И только сердце разрывается От этого веселья горького. ОСЕННИЙ ЛЕС
Прекрасные, как цветы, грибы, Тяжелые, как грибы, цветы, Затерянные в березняке столбы Стыдятся своей нагой простоты. На что походит осенний лес? Больше всего на тихий пожар. Молча лижут чашку небес Пламени желтые языки, И падает в пламя солнечный шар — Капля дождя — в пойму реки. Так шаль цыганская не пестра, Как лес, еще зеленый на треть. У каждого дерева, как у костра, Можно не ноги, а душу греть. А теплота, а красота Каждого маленького куста? А мягкость бурой лесной земли, А бескорыстие птиц лесных? Поют, как будто их завели, И хочется долго глядеть на них И не копировать, не подражать — Просто песню ту продолжать. В МЕТРО 1 Вагон метро в июле, В седьмом часу утра. Две девушки уснули, А им вставать пора. Бужу их: «Вам не к спеху? Поедете назад?» И с легким полусмехом Они благодарят. Кривятся губы — алые От юности и краски. Две девушки усталые Трут кулачками глазки — Глубокие, красивые, Лукавые, лисичьи, Голубо-серо-синие Большущие глазищи. И вдруг встают и вскакивают И плечи расправляют. Усталость словно смахивают, Ничуть не оставляют. Ни самой малой малости, Ни чуточки, ни капельки Не видно от усталости: — Бежим скорее, Катенька! Их утро словно выпрямило, Все их ошибки выправило, Надежды утвердило И, как стрелу, пустило. 2 На площади Маяковского (Я говорю про метро) Проходит девушка с косками, Уложенными хитро. Над косами встала радуга, Пестрая радуга лент, Глядит на нее — и радуется Идущий рядом студент. И отражают колонны (Одна за другой — весь лес) Студенческий взгляд влюбленный, Девичьих косичек блеск. Мне все это очень нравится, И вот я собрался и стих: Студент и его красавица Торжественно входят в стих. «То слышится крик…» То слышится крик: — Не надо, долой! То слышится крик: — Даешь, ура! Это, придя с уроков домой, Вершит свои дела детвора. Она осуждает своих дураков. Она выбирает своих вожаков. Решает без помощи кулаков, Каков их двор и мир каков. Пускай прирастают к свободе с утра Дети большого двора! Пускай они кричат, что хотят! Они сумеют во всем разобраться. Потому что товарищество и братство Взяли за руки наших ребят. СВЕРСТНИКАМ Широкоплечие интеллигенты — Производственники, фронтовики, Резкие, словно у плотников, жесты, Каменное пожатье руки. Смертью смерть многократно поправшие, Лично пахавшие столько целин, Лично, непосредственно бравшие Столицу Германии — город Берлин. Тяжелорукие, но легконогие, Книжки перечитавшие — многие, Бревна таскавшие — без числа, В бой, на врага поднимавшие роту — Вас ожидают большие дела! Крепко надеюсь на вашу породу. |
