СОВРЕМЕННАЯ ТЕОРИЯ БАЛЛАДЫ (Лекция) Взрыв, локализованный в объеме Сорока плюс-минус десять строк, — Это формула баллады (кроме Тех баллад, которым вышел срок). В первой трети текста нужно, чтобы Было что взрывать. ЧТО! За этим ЧТО глядите в оба! Здесь продешевить, как проиграть. Чтоб оно стояло! Чтобы стыло, Восходя превыше облаков — С фронта защищенное и с тыла, Кованное сверху и с боков. Верою, Надеждою, Любовью Это может быть. Лучше же — империей любою, — Их балладам правильней дробить. Помните, пред чем стихи в ответе, Им в глаза Истории смотреть… Это — содержанье первой трети. А какая следующая треть? Чем ей быть? Куда ей подаваться? За кого голосовать? Ни цареубийц, ни святотатцев Не хочу в балладу я совать. Секта? — вздор. Заговор? — не надо! Партия! — она, она одна По железной логике баллады Сокрушать империи должна. Очищайте место ей пошире, Ширьте ей отведенную треть, Чтобы было, где расправить крылья, Прежде чем взмахнуть и полететь. Чтобы заграждения колючие Командир саперный не забыл, Краткий курс — учебник революции — Вовремя чтоб проработан был, Чтобы наш советский русский опыт Пребывал основою основ Революций и баллад Европы, Азии и всех материков. Третья треть, последняя — взрывная. И ее планировать — нельзя. Точных траекторий мы не знаем, По каким осколки проскользят. Как и где проглотит Черчилль пулю? Трумен что суду произнесет? Это — не спланируемо вслепую. Это — не спророчимо вперед. Закрывайте конспекты и тетради. Здесь — конец науки о балладе. БАЛЛАДА О ТРЕХ НИЩИХ Двурукий нищий должен быть Весьма красноречивым: Ну, скажем, песню сочинить С неслыханным мотивом. Ну, скажем, выдумать болезнь Мудреного названья, А без болезни хоть не лезь, Не сыщешь пропитанья. Совсем не так себя ведет С одной рукою нищий: Он говорит, а не поет Для приисканья пищи — Мол, это был кровавый бой, Мол, напирали танки, Когда простился я с рукой — Пожертвуйте, гражданки! Безрукий нищий молчалив — В зубах зажата шапка. Башку по-бычьи наклонив, Идет походкой шаткой: Мол, кто кладет, клади сюда! И шапкой вертит ловко. А мы без всякого труда Суем туда рублевки. «Тот день, когда я вышел из больницы…»
Тот день, когда я вышел из больницы, Был обыкновенный зимний день, Когда как будто солнышко боится Взойти вверху на лишнюю ступень. Но всюду пахло охрою, известкой, И всюду гул строительный дрожал, И каменщик в ладонях черствых, жестких На всех углах большой кирпич держал. Беременные женщины по городу Прохаживались шумною гурьбой, Животы — огромные и гордые, Как чаши с будущим, неся перед собой. Веселые и вежливые школьницы, Опаздывая, ускоряли шаг, И реял в воздухе особо красный флаг. Я сразу понял, что война закончилась. ПРО ОЧЕРЕДИ В очередях стоять я не привык И четвертушку получил едва ли Того, что там давали, выдавали — В хвостах, продолговатых и кривых. Не для того, бессмертная душа Мне дадена (без очереди, кстати), Не для того на клетчатой тетради При помощи карандаша Я сотворял миры стихотворения И продолжаю ныне сотворять, Чтобы в хвостах очередей стоять В припадке молчаливого терпенья. Я тылового хлеба не жевал И, проживая в солнечной системе, Я в карточных системах не живал — Они прошли мимо меня, как тени. За сахаром я не стоял. За солью Я не стоял. За мясом — не стоял. Зато я кровью всей и всею болью За Родину против врага стоял. «Нам черный хлеб по карточкам давали…» Нам черный хлеб по карточкам давали. Нас, будто нитку белую, вдевали В игольное ушко. А физики лежали на диване, И думали, и что-то создавали. Витали высоко. Они витали в занебесных сферах, О нациях и партиях и верах Не думая совсем, И выдумали горстку вечных истин, Коротких и безжалостных, как выстрел. Немного: пять иль семь. Они разъелись и с пайка такого Не жаль им рода нашего, людского. Им, физикам — людей не жаль. Они откроют, ну а нас зароют. Они освоют, а у нас завоют. Им что — не их печаль. |
