Перед тем, как тронуться, старший брат снял шлемы с себя и младшего, и я поспешила расстегнуть Тимкину куртку. Его грудь, как, наверное, и все остальное, кроме лица, было нереального мраморно-серого цвета.

— Ты ведь сможешь? — на секунду зажмурившись, спросил Толя, и тут же сам себе ответил: — Сможешь.

С прямым контактом стало проще. Ладонь легла на холодную хрупкую кожу, и из пальцев потекло живительное тепло, энергия, управляемая даже не желанием хоть как-то помочь, а потребностью исцелять. Это уже свойство моей натуры, заменившее потребность в дыхании или сне, и мне даже не надо решать, как и что делать — энергия жизни без моего участия запустила механизм регенерации погибающих клеток. Я доверилась силе, которая только исходила из меня, но действовала сама и будто осознанно, и стала смотреть в лобовое стекло.

Машина низко летела над заснеженной степью. Редкие колючие снежинки врезались в стекло и замирали крошечными сверкающими кристалликами, но очень скоро все изменилось — мы миновали портал. Теперь вокруг простиралась водная рябь. Лобовое стекло окрасилось радугой отраженного поверхностью моря закатного света, а мы неслись прямо на готовое скрыться в пучине солнце.

Внезапно полет прервался — Толя заглушил двигатель. Какое-то время, минуты две, он сидел неподвижно, а потом обернулся и посмотрел на Тимку. Потом на меня.

— Нам ведь незачем спешить? Никто лучше тебя ему не поможет?

Я пожала плечами, понимая, что ему нужно. Настало время сдержать обещание, данное маме.

Снова повернувшись к приборной панели, Толя щелкнул малозаметным синим тумблером и дважды нажал кнопку рядом. Закат померк. Вместо него лобовое стекло показало знакомый пейзаж: берег замерзшего озера и скалы. Только на берегу, у россыпи припорошенных снегом валунов, огромной, казалось, колышущейся каплей ртути застыло то, что прежде никто не видел — судно пришельцев. Мимо экрана промчался черный человеческий силуэт, и было очень хорошо видно, как, разбежавшись, он высоко подпрыгнул и распластался на переливающемся боку корабля. Спустя мгновение корабль плавно поднялся над берегом, чуть помедлил, похоже, поворачиваясь, и резко взмыл вверх. Тело Тимки соскользнуло с него и упало на ближайшую к берегу скалу. Потом второй силуэт бросился от экрана в сторону скалы, но так и застыл, словно его привязал к месту мгновенно включившийся тонкий желтый лучик, испускаемый одним из усыпавших берег серых камней. Тут появилась я. Из ниоткуда. Сбила с ног Толю, его оружием в его же руке застрелила сторожа, покрылась голубым сиянием и взмыла вверх… М-да.

Толя снова обернулся.

— Кто ты? — ожидаемо спросил он.

Однако защитные реакции, усвоенные в детстве, работают автоматически, и я не поспешила раскрывать ему секреты.

— Ты сам мог бы ответить на этот вопрос?

Но вместо того, чтобы как в детстве, раздражиться, он опустил взгляд и честно начал подбирать слова.

— Я… нормальный человек…

— А я — нет, — не удержалась от насмешки я.

— Что — нет? — покорно уточнил он, явно готовый ко всему.

— Не нормальный человек, — ну как не подколоть старшего брата, который все детство надо мной издевался?

Толя вздохнул. Я взглянула на Тимку. Все хорошо, он уже может дышать, и сердце забилось.

— Ты — наша сестра? — наконец, решился Толя.

— Нет, — спокойно признала я. — Мама родила только Диму и Тиму, а меня увидела в больнице и удочерила.

Он вскинул глаза и буквально прожег меня торжественным взглядом. Слова оправдания, которые давно готовы были и для Алешки, и для Димы с Тимой (ну, что маме нужна была дочь, что сама я узнала об этом только что, и прочее) Толе сказаны не будут.

— Да-да, ты всегда был прав: я вам чужая.

Он кивнул.

— Прав. Всю жизнь травил сироту. И почему мне не хочется собой гордиться?

— Если это извинения, то они приняты, — отрезала я.

— Постой, — попросил он и споткнулся. — Этого бы не было, если бы я знал!

— Было бы, — пнула я. — Кого-то ненавидеть и травить — естественное свойство твоей личности. Ты желчный и злобный, но, правда, был бы еще отвратительнее, если бы делал все то же самое, зная, что я — удочеренная. Так что утешай себя сам.

Толя помрачнел.

— Прости, — упрямо сказал он.

— Не за что, — ответила я. — Ты просто мой первый враг, моя универсальная прививка от всех будущих врагов вообще, и благодаря тебе я научилась защищаться.

Он отвернулся, через силу выдавив ухмылку, и потом, уже не глядя на меня, повторил:

— И всё-таки, кто ты?

Неужели он думает, что я раскисла от глупого извинения и всё сейчас именно ему, первому, выложу?!

— Не твое дело.

Толя натянуто рассмеялся.

— Хорошо. Я сам скажу. А ты просто моргни, если это правда. Ты… не человек. Ты совсем другое существо, в котором мы, люди, видим человека. Наверное, какие-нибудь инопланетяне увидели бы тебя подобной им… Не берусь утверждать. Ты чудо сродни звездам, подаренное звездами Земле для радости и защиты.

Он вновь обернулся, впервые в жизни демонстрируя мне открытую, не кривую, улыбку, но от удивления я не смогла пошевелиться. Потом не моргнула, а зажмурилась — потому что почувствовала сигнал боли и, следом, еще один.

Как?! Отсюда я к ним не попаду, да и Тима еще далек от выздоровления…

— Гони на базу! Что-то случилось!

Толя не заставил себя убеждать в этот раз, и машина рванула к тонущему в море солнцу.

Дитя звезд… Беспомощная кукла.

Привязанная к Тиме, я не смогла помочь Игорю и Жене, лишь послала по их следу Юрку с Костей. И если Игорю досталось слабо — только поверхностный ожог от «сторожа», которым тут же занялся Герман, то Женьке пришлось восстанавливать сожженную до углей на костях кисть правой руки. Причем получил он заряд в руку из улетающего корабля пришельцев…

Они действительно начали успевать.

А я успевать перестала.

Хоть разорвись.

…Не надо разрываться. Надо копироваться. Получилось же копироваться у Земли, чем я хуже? Действовать одновременно в нескольких местах!

Почему бы нет? Удалось же мне однажды раздвоить свою рубашку! Тоже, кстати, опыт получен благодаря «диким странникам». Я — очень плотный сгусток энергии, и если я раздвоюсь или растроюсь, то вряд ли потеряю слишком много… Ага, и как жить потом в таком количестве? Неправильно это, вроде.

А если создавать временные копии? Посоветоваться бы с Салдахом, но Дарх уже слишком живой, и оставлять его без присмотра лишний раз не хочется. Да и чувствую, что Салдах эту идею не одобрит.

Создавать временные копии… С запасом энергии настолько, чтобы хватило для выполнения миссии. А управлять ими как? Сознание-то у меня одно! МЫСЛИТЬ одновременно в нескольких местах — вот в чем проблема!

— Могу чем-то помочь? — вдруг спросил Дарх.

Произнесенная с привычным высокомерием, фраза показалась искренней. Да и много ли я потеряю, если просто поинтересуюсь?

— Тебе не приходилось существовать одновременно в нескольких местах?

— Нет! — громко фыркнул Дарх.

— Тогда не можешь.

Гм, а ведь это неожиданная проблема — нежелание тиражироваться. Что-то, наверное, есть такое единственное, чем я не готова поделиться даже с самой собой. Ладно, без лирики. Интуиция есть не только у Германа, и моя мне подсказывает, что решение где-то рядом. В конце концов, сознание — вопрос не первый и даже не второй, для начала нужно проверить, возможно ли создать копию тела в принципе. Ну-ка…

Нет. Какой-то предел. Что-то мешает…

— Что ты пытаешься сделать? — опять не выдержал Дарх.

— Раздвоиться.

— А-а-а… — обнадеживающе глубокомысленно произнес он. — Но ты никогда не видела, как это делается, и даже не слышала о таком…

— А это делается? — тут же спросила я.

— Конечно. Ты не самая умная.

Кто бы сомневался, что он сообщит мне что-то в этом роде. И все же его взгляд, точнее, какое-то необычное смущение в нем, напомнил мне недавний разговор с Толей.