— Скажи, как часто появляются скопированные миры?

— На моем веку это случилось всего два раза. Но я довольно молодой бог, а такое явление происходит уже очень давно. Если ты хочешь спросить, есть ли закономерность в появлении копий, то об ответе ты уже догадываешься: не знаю. Если и есть, то очень сложная, включающая предпосылки, для нас непостижимые.

Угу, восьмимерные какие-нибудь, или более того.

— А другие планеты копировались?

— Насколько мне известно, нет.

— А если скопировать планету, скопируется всё, что на ней? И инопланетяне, если вдруг окажутся?

Салдах рассмеялся.

— Ты не можешь поверить, что Творец — не человек. Ты думаешь, перед лицом опасности он захочет сделать много копий-заначек, авось какая-нибудь, да победит пришельцев?

Ну зачем так откровенно угадывать мысли?

— Глупо, да?

— Наивно. И трогательно.

Подумаешь. У меня еще были вопросы, но ответ «Не знаю» из уст более сильного и мудрого вызывал чувство жалости. И все же, если не он, то кто сможет ответить? Я решилась:

— А ты не попытаешься… случайно… предположить, почему я оказалась на Земле?

Стоило спросить об этом хотя бы для того, чтобы увидеть, как удивляется бог.

— Звездочка, — странно отозвался он, — если тебе это важно, я постараюсь узнать, но мы не можем рассчитывать на то, что найдем объяснение…

— Потому что мы не знаем закона, по которому жизнь зарождается, развивается и прекращается, — кивнула я.

Салдах посмотрел на меня очень пристально, и в его взгляде показалась не только симпатия, как раньше, но еще и уважение.

И в этот момент, когда я уже почти таяла от гордости, внутри меня шевельнулась тревога.

Дарх.

Я совсем про него забыла.

Вовремя.

Дарх еще не покинул свой Парнас, но уже был на ногах и выглядел живее, чем мумия.

Решив, что теперь мой дом здесь, я уселась на камни там, куда ступила.

— Что это значит? — мрачно спросил Дарх.

— Я теперь всегда рядом с тобой, — ответила я. — Другого способа обезопасить своих близких я не вижу.

Его глаза налились гневом, губы сжались, но больше он ничего не сказал, лишь отвернулся и уставился в облачную даль.

Ну что ж, я добегалась. Теперь пришла пора испытать свое терпение. Скрестив ноги, я устроилась поудобнее и стала разглядывать свое новое обиталище.

Здесь было вполне уютно. Мраморные глыбы высотой с половину человеческого роста образовывали небольшой лабиринт и отбрасывали тени, в наблюдении за движением которых можно было провести, казалось, вечность. У их подножия, извиваясь, лезли из шелково-зеленой травки редкой красоты сиреневые цветочки, а чуть поодаль задиристо торчали их желтые собратья, похожие на крупные фиалки.

Солнце здесь не палило, а спокойно грело и светило, разве что слишком ярко. Однако с этой проблемой глаза справились автоматически, и в тот же миг я смогла видеть духов. Двое, напоминавшие гигантских серо-зеленых амеб, болтались возле Дарха, и еще двое, светло-голубых, тонких, как стройные девичьи фигурки, застыли у края пропасти. Эти заметно дрожали, как будто мое появление их напугало, и, невесомые, стоя на цыпочках жались к обрыву. Кто это, интересно? Узнаю еще, времени достаточно.

Дарх долго, до самого заката, стоял ко мне спиной, но, наконец, повернулся и сказал своим нормальным высокомерным тоном:

— Я пока не могу отсюда уйти. Ты теряешь время.

— Скоро сможешь, — утешила я. — И пропустить этот момент мне не хочется.

— Я сам не знаю, когда он наступит. Даже если скоро — я должен беречь свои силы и вынужден торчать тут! А когда смогу — что ты сделаешь?

В высокомерном тоне нарастала злоба, он становился громче, подобно раскатам близящейся грозы.

— Пойду за тобой и помешаю, если ты попытаешься уничтожить то, что мне важно.

— Да что ты о себе вообразила?! Думаешь, можешь покорить любого своими феромонами, или чем там тебя, единственную самку, нашпиговали, чтобы гарантированно привлекала всех самцов?! Кроме твоей персоны, у меня есть другие интересы, и я не помчусь к твоим грядкам или прихвостням, как только смогу. Ты будешь ходить за мной по пятам?!

— Буду.

— Да? — тут стало заметно, что он не столько раздражен, сколько демонстрирует раздражение, словно пытается напугать подступающим бешенством. — У тебя нет других дел?

Так инквизиторы проводили допросы, я привыкла. Они еще и глаза выпучивали, и слюной брызгали.

— Сейчас нет. Когда появятся, я ненадолго отлучусь, улажу их, и тут же вернусь. Или найду тебя в любом другом месте, ты это знаешь.

Это ему совсем не понравилось. Он четко понимал, что сам себя загнал в ловушку, и теперь со злобным стыдом проигравшего искал из нее выход. Впрочем, сквозь злость и стыд тихонько, еле заметно и непонятно проглядывало удовольствие. Наверное, ему очень наскучило однообразие беспомощного времяпровождения. Гм, неужели никто из друзей-богов его не навещал?

— А чем ты тут питаешься? — вдруг осознав, что тоже попала в собственную ловушку, спросила я.

— Пищей богов, — последовал надменный ответ.

И вовсе это не амброзия и нектар, надо полагать. Чистая энергия из солнечного света и чужих эмоций. Ну, ладно. В конце концов, еда для меня, тоже сгустка энергии, просто наслаждение вкусом, вредная привычка, от которой пора избавляться. Вот так и перестают быть людьми: сначала общение с богами, потом отказ от пищи, потом психиатрическая больница…

Заведенный Дарх предпринял новую попытку от меня избавиться. Он швырнул мне веер мнемотем с яростным комментарием:

— Смотри, как я живу! Смотри, с чем тебе придется мириться!

Инстинкт самосохранения запретил мне вглядываться. Я лишь уловила нечто настолько чужое во вроде бы радостных и беззаботных картинках-хрониках, что поняла сразу: как та ночь на подводной лодке, каждое из этих событий мерзким ржавым осадком упадет в мою душу. Такие развлечения и такое веселье я смогу пережить, лишь зажмурившись и заткнув уши.

— Я зажмурюсь и заткну уши.

Дарх широко улыбнулся.

— Тогда на это посмотри.

И кинул мечты. Обо мне. О том, что он хочет сделать со мной.

Гм.

О.

Некоторые из его грез были давнишними — в них я еще была миниатюрной и с более детским выражением глаз, чем то, которое недавно видела в зеркале. И ведь что интересно: меня именно так, как он фантазировал, в действительности пытали несколько раз в наколдованных мирках, когда я снова и снова пыталась вмешаться в охоту на ведьм. Словно фанатики-инквизиторы исполняли его волю. Вот ведь. Не нашла ли я ответ на вопрос: почему это случалось со мной так часто? Опять же, исполнились его мечты лишь о тех пытках, которые я сама, внутренне, согласна была перенести, а прочие, например, выжигание глаз или вырывание рук, никто ко мне применить и не пытался. Значит ли это, что я, как Капитан-Командор, могу противостоять воле богов?..

В других мечтах Дарха я уже была дылдой, но все еще с длинной косой — очевидно, они сложились уже после нашей первой встречи в этой жизни. Ну, в общем, тоже впечатляет. Но последние, где мои волосы уже коротки… Дарх забрал их обратно, не дав разглядеть лучше, а там мелькнуло о-ё-ёй. Зачем так? И я думала, при жизни (человеческой) у него была другая ориентация…

— Ну, попробуй. Разомнемся. А то скучно у тебя тут, как в могиле.

Возможно, это несколько жестокая язва, но с Дархом этикет можно было не соблюдать. Да и что с его точки зрения жестоко, а что нет — еще вопрос.

Он величественно кивнул.

— Еще наступит время.

Похоже, он все-таки не врал о своем здоровье: двигаясь, он экономил силы, хотя мимика и речь давались ему уже легко. Как бы снова спровоцировать его на такой подрыв, когда он полностью восстановится? Впрочем, не так уж он глуп.

Тоненькие духи между тем осторожно приблизились ко мне, и, покружив немного, остановились рядом. Дарх пронаблюдал за их перемещением очень внимательно, как будто оно означало что-то важное, как высота полета птиц для предсказателя погоды, но ничего не сказал.