Мы находились точно между подножием холма и высоким сосновым лесом, то есть метрах в десяти от того и другого. Практически совсем прозрачный, лес не смог бы скрыть ни людей, ни крупных животных, а пологий склон холма был почти идеально гладким — ни одного куста или валуна. Тишина. Даже птицы не поют. Птицы…

Приглядевшись, я увидела птиц — маленькие темные тела, рассыпанные по серому мху под деревьями. И трупики белок. Я точно не сплю? Вдруг у меня появилась человеческая способность видеть сны? Было бы здорово, если бы все последние события, начиная с появления Дарха у меня дома, оказались сновидением.

Однако, нет. Все реально.

Воздух! Я втянула его носом, чтобы хоть так найти объяснение случившемуся, но кроме тончайшего непривычного запаха, ничего не уловила. А если он отравлен? Денис говорил, что у нас какой-то особенный метаболизм: наши ферменты мгновенно расщепляют любую отраву, поэтому я могу дышать тем, от чего люди погибнут. Тогда надо срочно увести отсюда Артема! Но он нормально дышит, и признаков отравления у него нет. Что же это, в таком случае?

Я хотела поискать насекомых в траве, и тут заметила, что трава завяла: молодые листики и стебельки не устилали мелкие камни, а безжизненно лежали на них. Насекомых видно не было. Ну и фокус.

— Привет, — тихо произнес Артем, поворачивая голову. — А где все?

И правда. Еще одна деталь, неосознанно меня удивившая — почему Артем один? У островитян не принято действовать в одиночку, а он ведь из команды «Тайны».

— Кто еще с тобой был? — спросила я.

Артем приподнялся на локтях, и по тому, как менялось выражение его глаз, рассматривающих окрестности, стало ясно, что он не понимает, где находится.

— Сейчас, подожди, соображу… М-м-м!

Я оторопела, но решила, что этот стон вызвала боль.

— Голова кружится? Тошнит? Болит спина?

Артем зажмурился.

— Нет. Все нормально. Но лучше бы я умер.

Он ощупал ладонью свою поясницу.

— Извини. Спасибо. Что там было?

— Не стоит благодарности, — меня озадачило его желание умереть, хотя и явно не серьезное, но свидетельствующее о глобальных неприятностях. — Странный какой-то ожог. Кто тебя так?

Он задумался и снова огляделся.

— Не знаю, сзади прилетело. Похоже, вон от того камня.

Я встала и подошла к булыжнику, на который показал Артем. Рассмотрев внимательнее, слегка пнув носком ботинка, поняла, что это не камень — штучка была того же происхождения, что и развалины, тоже белая и легкая.

— Не трогай! — предупредил Артем.

— Оно больше не работает, — предположила я, но запнула штуковинку подальше перед тем, как вернуться к обломкам. — Так кто с тобой был?

Он медленно сел.

— Никто, Ась. Я просто не разобрался, где нахожусь, когда очнулся.

— Как это случилось? Что ты здесь один? — терпеливо продолжила я.

— Здесь все, — возразил он. — «Тайна» там, за лесом, у речки.

— Где?!

Все страньше и страньше. Я все-таки сплю.

Артем добродушно рассмеялся.

— А, ты же еще не знаешь, какие у нас… чудеса навигации. «Тайна» может выбираться на берег и передвигаться по суше.

Представив подводную лодку вылезающей на берег, я решила, что зрелище это поразительное, и даже не смешное.

— Летать пока не пробовали?

Он помотал головой.

— Пока нет. Но полетим, не сомневайся. Хотя… — добродушие покинуло его, и закончил он грустно: — меня там уже не будет.

— Да почему?

Ему было трудно ответить. Я ждала, сев поудобнее.

Он встал и обошел развалины вокруг. Потом зашел в лес, сразу обратив внимание на мертвых животных. Потрогал стволы сосен. Крикнул из леса:

— Ты никого не видела?

Я тоже не ответила.

Он подошел ближе и спросил:

— Как ты здесь оказалась?

Когда не знаешь, что сказать — говори правду.

— Через портал.

Он помолчал, обдумывая, но все же кивнул. Прийти через портал — это нормально. Никогда ведь не знаешь, куда выйдешь через случайную дырку…

— Здесь была пространственно-временная аномалия, — наконец, сознался Артем.

— Что? — не поняла я.

— Такие штуки стали появляться недавно. «Компасы» определяют их мерцанием. То есть, мерцающие красные точки появляются внезапно, а потом внезапно исчезают. Мы идем туда смотреть, что это такое, а там… — он обвел рукой окружающее пространство с жухлой травой и погибшими зверьками, — так. И люди тоже умирают. Мы хотели успеть до того, как дырка исчезнет и засечь то, от чего так происходит, но максимум, что удалось — это увидеть и уничтожить установку.

— Так это ты разрушил?

Артем разгреб завал и достал короткоствольное ружье. Осматривая, нет ли повреждений, он очень ласково обтер оружие рукой, а затем аккуратно вложил в поясную кобуру.

— Один?

Он посмотрел на меня через силу и сразу отвел глаза.

— Мы устранили капитана.

Ну ничего нет вечного и надежного! Команда устранила Германа?!

— Что?! Кто — вы?

Он напряженно подбирал слова. Он не обязан был оправдываться, но хотел. Хотел потренироваться перед объяснением с капитаном.

— Я, Кирилл и Егор. Мы несли вахту, остальные спали. Мы ждали, что аномалии вновь появятся, и отключили компас капитана.

— Зачем?

— Чтобы он не совался! Ты видишь, что здесь творится, но если бы ты видела людей, погибших в местах аномалий… У них лица искажены от ужаса. Можно только догадываться о том, что они не смогли пережить. А Герман даже не думает об этом, ему надо видеть своими глазами, трогать своими руками, а во что это обойдется — неважно!

— Ясно. А где Кирилл с Егором?

— Пошли к другой аномалии. Их две в этом мирке высветилось.

— И что теперь?

Артем отвернулся и глубоко вдохнул.

— Теперь я должен рассказать обо всем капитану, а он… черт!

Я растерялась.

— Не убьет же.

Артем горько усмехнулся.

— Ты плохо его знаешь. Ему на самом деле никто не нужен, он все может делать сам. Но мы… для нас…

Для них Герман и «Тайна» были жизнью — яркой, насыщенной, необычной, лучшей из возможных. Власть Германа над его командой не опиралась ни на принуждение, ни на награды, он просто был единственным, кому стоило и даже почетно было подчиняться. Артем мог не продолжать.

— …и он не терпит такого. Все должно быть только так, как он сказал, а если нет… Он ведь очень сильный, и ему даже ударить не надо, чтобы побить…

В общем, с моими представлениями о Германе только что услышанное не расходилось. Я лишь не думала, что они настолько его любят.

— Идем? — снова вздохнув, спросил Артем.

Самое умное, что я могла сделать — это отказаться, завернуть за угол и нырнуть в сквозняк, но то ли слово это прозвучало как последнее из уст умирающего, то ли что-то другое мне помешало поступить умно, но я пошла с ним.

Примерно через сто шагов лес уже не был таким жутким. Торчащая из мха трава зеленела вполне бодро, а ветви сосен подрагивали от прыжков белок. Из воздуха исчез странный привкус, да и вскоре послышались птичьи крики. Мой молчал, и вряд ли он заметил преображение мира — настолько глухим было это молчание.

Наконец, мы вышли из леса на берег реки.

Артем не ошибся: Герман в гневе выглядел впечатляюще. Стоя на каменистом берегу перед «Тайной», напоминавшей выбросившегося на сушу кита, он заслонял не только свою подводную лодку, а целый мир. Все вокруг, казалось, погрузилось в сумрак от его темного взгляда, и даже хаотичный полет птиц над рекой выглядел зловеще.

Артем на секунду задержал дыхание и чуть заметно поморщился, но шага не сбавил. Он остановился резко, будто нарвался на преграду, в почтительном метре от капитана. Я встала сбоку, решив, что приветствия излишни. Конечно, Германа интересует мое присутствие, но не более того, а вот выходка экипажа требовала немедленных разъяснений.

— Слушаю, — в его спокойном голосе бешенство плескалось, как в переполненной бочке, и грозило в любой миг вырваться через край.