9 Я не боюсь души растрат, Хоть знаю — это хлам; Но хорошо, что Герострат Спалил Дианий храм. И хорошо, что солнце жжет, А стих предельно сжат, И хорошо, что колос желт Накануне жатв. И хорошо, что будет хлеб, Когда его сберут, И хорошо, что были нэп, И Вавилон, и Брут. Да славятся мои друзья, Я ибо их поэт, Иные знамя водрузят Над полюсом побед. Иные сгинут просто так, Но вспомню и о них, Чтоб всех их обессмертить как Героев книг моих. Пусть не печатают того, Кто прозу дней затмил, Материков и островов Я завоюю мир. Я сам себе корежил жизнь, Валяя дурака; От моря лжи до поля ржи Дорога далека. Но жизнь моя такое что, В какой тупик зашла? Она не то, не то, не то, Чем быть должна. Жаль дней, которые минут, Бесследьем разозля, И гибнут тысячи минут, Который раз зазря. Жду, как дурак, отрадну весть, Которую-нибудь, И время, лучшее, что есть, Расходую на путь. На небе громоздятся там Для снега облака, А я иду по всем местам, Дорога далека. Не знаю как — наверно, так Идет путевый тракт: Леса похожи на спектакль, А поле на антракт. А телеграфные столбы Идут куда-то вдаль, Прошедшее жалеть стал бы, Да ничего не жаль. Я к цели не пришел еще, Идти надо века: Дорога — это хорошо, Дорога далека. 1941–1942   На взятие Поэтограда 1 Долгин! Гвардии поэт! Мир устроен вверх ногами. Мы с тобой хотим побед Над заклятыми врагами. Как желаем, так и надо. Неприятности терпя, Я хочу Поэтограда Для себя и для тебя. Пусть среда не понимала, Хорошо нам будет очень. Знаем много, можем мало, Сможем мочь. Пусть я в комнате окнатой, — Завтра вырвусь на простор. Я писать могу как надо: Здорово. Я стихи могу слагать Про любовь и про вино. Если вздумаю солгать, Не удастся все равно. На поэтовом престоле я Пребываю весь свой век. Пусть подумает история, Что я был за человек. Но биография Глазкова Будет написана не скоро. А когда будет написана, Пусть восторжествует истина. Хоть я гений не такой, как Пушкин Или Омар Хайям, Но мне надоело стрелять из пушки, Из пушки по воробьям. Настало время подводить Итоги схоженных шагов, Кандидатуры отводить Неточно сложенных стихов. И меня будут издавать, Хоть это долго ждать, Я ж убедился, что давать Приятнее, чем брать. Мне надо быть друзей добрей, А я в долги залез, И нужен миллион рублей Почти что позарез. В деньгах нуждаюсь больше, Чем в отпущении грехов, И материальной пользы Не вижу от стихов. Но их писать не брошу Ни за каким трудом, А перейду на прозу Когда-нибудь потом. Живу в своей квартире Тем, что пилю дрова. Арбат, 44, Квартира 22. А смысл не в этом: Москва, Арбат. Мой путь неведом, А не обратн. Приди, Победа, Явись скорей. Пойду по этой Стране моей. Смешна до слез нудь Институтских наук. Чтоб не замерзнуть, Пойду на юг. Дороги дальны. Лес есть, река, Постигну тайны Тогда стиха. Любовну лодку Разбив о быт, Глушу я водку, Людьми забыт. Но водки мало, Почти что нет. Жена пропала. А я поэт. Так ей и надо, Моей жене. Поэтограда Лишь надо мне. Там наш обычай У всех в сердцах. Мы станем притчей Во языцах. Мне много смысла Давно дано. Я разучился Писать дрянно. Мне жалко тех, кто чужою тенью За вознаграждение быть готов, А мне хорошо, ибо каждый день я Открываю новых китов. О чем писать стихов громаду? С кем поэту бороться? Кого спасать? Не эдак вопрос ставить надо. Вопрос я ставлю: о чем не писать? Я весь век свой желаю опередить, Что не всякий сумеет сделать, И себя попытаюсь определить, Но так, чтобы не определить. Я самый безответственный работник, Люблю стихов своих многообразье. Писать стихи — это, должно быть, подвиг. А бросить их писать — не подвиг разве? Век живу и век учусь, Так поэтом и помру; Но стихи мои не чушь, Хоть похожи на игру. Хорошо пойти пошляться По дороге жизненной, Но в пути не опошляться, Порывая с истиной. Кто-то говорил подобно, Спорили о термине. Разузнать про все подробно Не хватает времени. Мне некогда. Я очень занят, Рожден бездельником я дельным. А люди этого не знают В своем незнанье беспредельном. Руби, топор, пили, пила, По правилам науки, А люди мира как Пилат — И умывают руки. Надену зимнее пальто, Когда растают льды, И скажут мне: — Это не то. — И скажут: — Ты не ты. Я всей планеты слышу мнения. Хочу, конечно, чтоб оне Как можно были обомнейнее, — А мнения не обо мне. И, не имея водки к ужину, Но шествуя своим путем, Я чувствую, как незаслуженно Я всей планетой обойден. Рукой судьбы могила вырыта Для поэтических потерь, И все то, что необщепринято, — То не печатают теперь. Меня рассудит кто с мерзавцами? Найти такого где судью? Тогда погнался я за зайцами — Примерно сразу десятью. Пожал совсем не то, что сеял я, Не потому, что ум мой мал; Но убежало зайцев семеро, А трех я тоже не поймал. Все же удачный выпал номер: В рулетке счастья покружив, Я угорел, но я не помер, И очень рад, что очень жив. Я знаю: радоваться рано, Немногие взяты высоты, Но жизнь прекрасна, несмотря на Всевозможные невзгоды. Позабыл и позабросил книги, Сам не знаю, где моя звезда. На базарах нищие владыки Щеголяют именем Христа. Карточки мне не хватает хлебной, Горе мне, что не могу помочь им; Но живем мы в век великолепный Очень. |
