«Я не люблю, когда слова цветисты…» Я не люблю, когда слова цветисты И строчки перманентно завиты, И облака плывут, как аметисты, — Все это лишь бумажные цветы. Не тот поэт, пронырлив кто и ловок И норовит продать скорее стих, Но точности простых формулировок По формулам природы не постиг. 1948 «Это так устроено всевышним…» Это так устроено всевышним, Что два мира в мире я имею. У меня сегодня в мире книжном Варварская ночь Варфоломея. С факелами рыщут изуверы, Диким криком оглашая тьму, Люди умирают из-за веры И живут в страницах потому. Смерть и смерть, и слава гугенотам — Повествуют ветхие слова. А в реальном мире счастлив кто там? Кто своей любимой обладал? Будет счастье биться за идею, Будет счастье пировать с любимой. Счастье — это выдумка злодея И закон судьбы неколебимый. Счастье устарело. Поновее Будет вероятность и расчет. Ни в какое счастье я не верю, Потому меня к нему влечет. И к тебе влечет. А ты такая, Что, наверно, не поймешь любви. В нашем мире — истина нагая, В книжном мире — в море корабли. И любовь… Я сам не верю фразам, В эту ночь все было трын-трава. В книжном мире находился разум, А в реальном — жалкие слова О любви, где обладанье чудно Всем, что есть от пальцев до волос. Сговориться, вроде бы, нетрудно, Только вот мечтанье не сбылось… И от пораженья стало горько, Как от бесполезного труда. Я тебе не нравился нисколько И себе не нравился тогда. А потом писал стихи, черкая, Ибо мне не нравились они. Ты была хорошая такая. Между нами протянулись дни, Как забор. Но ты ему не рада И забор забвению предашь. Девочка, ты не корабль пирата, Чтобы брать тебя на абордаж, Доставляя этим неприятность Мне, тебе и призраку любви. Между нами вера — вероятность, В книжном мире — в море корабли. И любовь, какой на свете нету… Просто перепутались пути, Просто в биографию поэта, Если хочешь, можешь ты войти. 1948 «Могу ли отделаться легким испугом…» Могу ли отделаться легким испугом, Могу ли писателем зваться, Когда считал человека другом, А он оказался мерзавцем. Инженер души или инженер пера, Очевидно, не знал, что творится, я — Психология где у меня была И божественная интуиция? Значит, в алгебру снова втесался просчет. Нет и еще раз нет. Просто не так прост черт И не так остроумен поэт. Земля не необитаемый остров. Ошибался и впредь ошибаться буду. Даже бог наш среди апостолов Разглядеть не сумел Иуду. 1948 Саше Межирову Тебе надоело со мною возиться; От слов моих в мыслях твоих угар; Как чеховский тот агроном возницу, Так я тебя напугал. А если писал стихи — про природу, Вино и любовь — бесполезные… И ты убежал от меня в болото, А я застрял на телеге поэзии. Что ты в болоте, а я на телеге, Ни мне, ни тебе не легче; Мы просто разные человеки По мыслям, по жизни, по речи. А годы шли незаметно почти, Хорошие годы, и я Лежал на телеге или на печи, Как тот богатырь Илья. Он тридцать три года эдак лежал, День не отличая от дня, И мне, разумеется, очень жаль Не его, а меня. Четыре года осталось лежать, Подмяв одеяло под бок; Но мне надоело так долго ждать… Сейчас я способен на подвиг. Я на поэтический подвиг готов, И ты мне можешь помочь В преодолении этих годов, Упрямых, как зимняя ночь. 1948 «Молодость прошла. Угомонись…» Молодость прошла. Угомонись. Это очень много — двадцать девять. Ты не прав, великий гуманист, Что хотел искусство переделать. Что хотел иметь сто сорок жен, Что хотел глушить вино ночами, Ты не прав, а только окружен Всякими такими трепачами. 1948 «Жизнь моя для стихов исток…» Жизнь моя для стихов исток, Я могу подвести итог: Написал пятьдесят тысяч строк, Зачеркнул сорок пять тысяч строк. Это значит, что все плохое, Все ошибки и все грехи, Оставляя меня в покое, Убивали мои стихи. Это значит, что все хорошее, Превзойдя поэтический хлам, С лицемерьем сражаясь и с ложью, Даровало бессмертье стихам! 1948 |
