Сфера вновь подскочила к Хару, и к небу взвился ее жуткий клинок. Ведьмак машинально вскинул и свое оружие, защищая голову, и в это же мгновение колдунья с победоносным криком рубанула когтями по его кисти. Попав точно между пластинами его легкого доспеха и разрубив кольчугу, Сфера отпрянула назад, стряхивая с перчатки кровавые капли.

Хару почудилось, что к его кисти приложили раскалённое железо. Он дико закричал и выронил меч. Упав на колени, он припал лицом к самой земле, с трудом глотая воздух и сжимая разорванную руку. Нестерпимая боль, прокатившись от кисти к плечу, поразила вдруг все его тело и застряла в горле упругим комком, мешая дышать.

— Я же говорила, — проворковала где — то совсем рядом Сфера, — твое упрямство не принесет тебе ничего кроме боли и смерти. Я не буду пытаться переманить тебя на свою сторону, но хочу, что бы ты все же понял свою ошибку, перед тем, как умрешь!

Через пелену слез Хару осмотрел свою руку, не обращая внимания на речь колдуньи. Рваная рана глубоко прошла в плоть и повредила связки. Рука почти не слушалась ведьмака, а исцеляющее заклятие почему — то не действовало.

«По крайней мере, моя смерть не будет напрасной» — отрешенно подумал ведьмак, пытаясь преодолеть боль и сжать руку в кулак. Пальцы, слабо дрожа, едва отозвались на эту попытку, а из раны выплеснулся новый ручеек крови. Нет, держать меч он не сможет. Теперь Хару мог уповать лишь на магию, но с ужасом чувствовал, как его энергии, недавно бушевавшие в теле, теперь сжались внутри него в едва различимый жалкий комок.

Хару, шатаясь, поднялся на ноги и сложил руки у груди в боевой позиции мага.

— Поразительное упорство! — гротескно произнесла Сфера и вдруг мановением руки сорвала окружавший их с Хару защитный купол.

В этот же миг на ведьмака со всех сторон обрушились тысячи голосов и неустанный рев битвы. Совсем рядом грохотали боевые заклинания, а воздух над головой рассекали визги гигантских летучих мышей. Он огляделся. Всего в нескольких шагах от него сражались Горан, Ирен и Зехир, а за ними смешались остальные ведьмаки и Тарин — нурские маги. В самом центре битвы сверкал королевским шлем Селены, которая вела теперь за собой всех воинов оринорской армии. Рядом с ней — Моран и вокруг него — алое зарево от бешено крутящегося, обагренного кровью меча. Левее темнела стена жуткой баррикады, созданной гномами из тел павших врагов. На самой ее вершине, держась за знамя Урбундара, стоял Гром, сорвавший с себя вконец избитый и покореженный доспех. Под порванной кольчугой короля бешено вздымалась и опадала грудь, а мышцы на могучих руках мерно перекатывались под кожей, когда гном возносил свой топор над головой нового врага.

— «Борись, ведьмак! Мы рядом!» — пророкотал у Хару в голове зычный голос Игларии, которая вскинула в приветственном жесте свой короткий изящный меч.

Ее изумрудный плащ, водопадами стекающий на спину огромного тигра, пронесся мимо и скрылся в гуще сражения. Юношу вновь окружил хаос битвы, в центре которого, как в сердце урагана, стояла Сфера. Но теперь Хару был не один. Он чувствовал всех, кто подбадривал его мысленными напутствиями и бился рядом, искренне веря в его силы и мужество. Ведьмак просто не мог подорвать их веру в себя, поэтому, превозмогая боль, вновь обернулся к Сфере и твердо взглянул ей в глаза.

Она встретила его кривоватой оценивающей усмешкой. Казалось, взирая на Хару, она мысленно прикидывала, сколько он еще сможет продержаться против нее, будучи уже несколько раз серьезно раненым. В следующий миг она вышла из своей надменной расслабленной позы и, пару раз взмахнув мечом, легко опустила его в ножны. Обе ее ладони сразу же заволокли клубившиеся буруны тьмы, полыхающие глубоко во чреве красноватыми всполохами.

Хару не потребовалось долгих раздумий, чтобы понять, что Сфера готовит не легкое заклятие, а настоящий сокрушительный удар. Для этого она и сорвала защитный купол, чтобы каждая частица ее энергии питала клокотавший в ее руках живой темный кокон. Колдунья замерла на месте, мышцы на ее шее и лице дрожали от напряжения, а недвижимый холодный взгляд остановился на ведьмаке.

Хару, глубоко дыша, заворожено глядел на черный шепчущий дым, от которого веяло липким мертвящим холодом. На миг ведьмаку показалось, что даже его кровь, стекающая из разорванного запястья, холодит кожу, словно прикосновение льда. Его бил озноб, но он, приказывая себе оставаться на месте, собирал крохи энергий, чтобы хоть как то защитить себя.

На миг страх овладел им, а лязг мечей и визги летучих тварей стали просто не выносимыми. Хару хотелось закрыть голову руками и свернуться в маленький комок, но он вынуждал себя оставаться на месте, понимая, впрочем, что ему уже не защититься от атак Сферы. Он вытянул перед собой руки и приподнял их, готовясь дать отпор, но его жест скорее походил на попытку закрыть голову от удара.

В этот миг Сфера вдруг диковато и жестко заулыбалась, в глазах ее полыхнул огонь. Она сильно подобрала руки к груди, словно прижимая к себе что — то очень дорогое и хрупкое, а затем резко выбросила их вперед, так что ее блестящие локоны дернулись и упали ей с затылка на лоб, почти закрыв лицо.

Хару даже вскрикнул от неожиданности, когда ревущий поток темной материи пронесся мимо него, оставляя за собой призрачный черный хвост. Выпущенная ведьмаком защитная энергия ушла в никуда, и тот, обессилев, упал на колени и мог теперь лишь смотреть, как огромный рокочущий сгусток несется прямо в спину Ирен.

Хару что — то прохрипел и вскинул руку, сам не поняв, что хотел: предупредить Ирен криком или выставить защитное заклятие. Но сил у него не осталось ни на то, ни на другое. Он мог лишь смотреть. Раненая рука вдруг взорвалась острой болью, и ведьмак застонал, чуть не теряя сознания. Рана на запястье слегка дымилась и обугливалась под действием разрушающей магии когтистой перчатки, но Хару даже не замечал этого. Как во сне он увидел взметнувшейся рядом с Ирен подол желтого камзола, который за мгновение до удара скрыл за собой колдунью.

Черная мгла слегка сплющилась, словно ударившись о невидимую преграду, а затем отпрянула назад, и Хару смог увидеть Зехира, который держал перед собой свой золоченый посох. Самоцветы на нем неистово блистали, отгоняя магию Сферы, но этого было явно недостаточно. С жутким воем поток тьмы ввинтился в воздух и с новой силой обрушился на раджу. На мгновение тому удалось удержать позицию, а затем свечение самоцветов погасло, а сами камни рассыпались в прах. Зехир дико закричал, лицо его налилось кровью, но он все еще держал посеревший посох, который высыхал и лопался на глазах. Лакированная трость продержалась еще несколько мгновений, а затем с треском разорвалась на куски. Мгла ударила Зехира в грудь и взорвалась ослепительной — белой вспышкой.

Хару откинуло назад, он прокатился по земле, больно ударяясь о покореженные части доспеха. На несколько долгих мгновений земля и небо слились для него в единый шар, а затем ноздри и рот забились комьями грязи. Он долго лежал, сильно зажмурившись и едва осознавая происходящее. Все мысли в голове превратились в единый всепоглощающий звон, к горлу подступала тошнота. Боли он уже не чувствовал, но едва его сознания коснулась тревожная мысль об Ирен и Зехире, он, отплевываясь, приложил все усилия, что бы хотя бы встать на колени.

Это легкое и неспешное действие превратилось для него в мучительное испытание: сбитый ритм сердца отдавался пульсацией в голове и болью в висках, а горло сводило от тошнотворных позывов.

Хару со стоном раскрыл глаза, и с ресниц посыпались комья земли. Вначале ведьмак подумал, что грязь забилась и под веки, застилая взор, но потом он осознал, что все вокруг в дыму, а рядом, нелепо раскинув конечности, лежат контуженые и мертвые враги и союзники.

От страха и отвращения ему вновь скрутило желудок и несколько долгих минут ведьмак, почти теряя сознание, с хрипом катался по земле. Боль в голове была невыносимой, а неумолчный звон оказался единственным звуком, который преследовал Хару, даже когда тот закрывал уши руками.