Единорог сорвался на бег, жемчужной молнией преодолев расстояние, разделявшее его и колдунью. Последнюю дистанцию в несколько скачков он преодолел одним быстрым прыжком, нацелив ребристый рог на лицо Сферы.

Еще в полете Гораций сделал последний вдох и в это же мгновение отпустил бушующую энергию, направив всю ее через правую руку в свой меч. Клинок вспыхнул белым свечением, и Гораций выбросил его вперед, стремясь острием проткнуть незащищенную шею колдуньи. Он ожидал, что она вскинет свой бритвенно-острый меч, чтобы парировать удар, но Сфера лишь подняла руку, и железные когти на ее перчатке хищно блеснули на солнце, а затем Гораций почувствовал мощный толчок, и мир перед его глазами накрылся полу — прозрачным фиолетовым полотном. Защитный экран Сферы, как голодный волк, поглотил без остатка почти всю энергию, что с таким трудом смог накопить в себе Гораций.

Когда фиолетовые всполохи исчезли, он увидел торжествующее лицо Сферы, искаженное жуткой ухмылкой. Эльф ощутил, как необычайно мощный защитный экран колдуньи заставил его повиснуть в воздухе, лишив возможности двигаться. Следующим чувством стала режущая невыносимая боль в груди. Пять железных наконечников на перчатке колдуньи вонзились в его тело, легко преодолев никогда не подводившую раньше кольчугу, защищенную эльфийской магией.

Гораций опустил глаза туда, где его белые одежды окрасили пурпурные струйки крови, а Сфера, осклабившись в жесткой гримасе, стала с явным удовольствием поворачивать в груди эльфа стальные когти, причиняя ему еще большие страдания.

Гораций захрипел, чувствуя, как силы быстро покидают его. На мече еще плясало затухающее белое свечение, которое, с каждым мгновением становилось все слабее. Король поднял глаза к небу, чувствуя на губах железный привкус крови.

На миг боль поглотила все его мысли и желания, оставив только всепоглощающее чувство страха и приближающейся смерти. Но затем Гораций ощутил, как его уже замирающее сердце вдруг вновь бешено забилось где — то между стальными когтями Сферы. Это единорог стал вливать в хозяина свои силы, отдавая все до последней капли. В голове Горация вдруг зашумели тысячи голосов. Он инстинктивно почувствовал, что молитвы его были услышаны, что те, к кому он взывал, откликнулись и даровали ему частицы и своих сил.

В горле Горация заклокотал крик, в который он вложил свой последний предсмертный рывок. Серебристый меч короля, напоенный чарами, вдруг проскользнул через защиту Сферы и резко полосонул ее по открытым участкам кожи. Глубокая алая полоса прошла от груди, до шеи, затем рванулась по лицу, задев ибанитывый глаз, вмиг залившийся кровью. Дикий нечеловеческий крик боли и недоумения оглушил Горация, а затем мощная волна энергии Сферы отбросила его на границу площади в центре лагеря.

Эльф еще некоторое время видел затуманенным взором, как колдунья, злобно рыча и воя, закрывает страшную рану, пытаясь магией остановить хотя бы кровь, хлеставшую из артерии на шее, но древняя магия предотвращала почти все ее попытки самоисцеления. Колдунья упала на колени. Гораций был уверен, что через некоторое время Сфере удастся остановить кровь, и она, конечно, останется жива, но он все равно был рад своему успеху.

Король эльфов, чувствуя, как быстро отказывает ему его тело, с хрипом перевернулся на спину и окинул взором небо, где блистало солнце, давно миновавшее зенит. Сражение шло весь день, и уже приближался его решающий конец — час затмения, час Черного Солнца. Гораций верил, что он настанет, верил в победу своих друзей и союзников.

Совсем неподалеку протрубил рог — это войска Союза, наконец, прорвались в лагерь, разбивая частоколы, деревянные сторожевые башни и прочие защитные сооружения.

Король эльфов улыбался.

Селена даже взрычала от досады, когда ее меч снова полосонул воздух, даже концом острия не задев мерзкое серо — бурое брюхо летучей мыши. В следующий же миг мощный поток ветра, вздымаемый кожаными крыльями, буквально вдавил эльфийку в седло. Селена проводила крылатое создание и хлопающий плащ темного ведьмака ненавидящим взором. Ей уже удалось один раз вспороть брюхо мерзкой летучей твари, но больше ей так крупно не везло. Впрочем, перспектива вновь быть с головой облитой кровью и внутренностями раненого чудища не слишком радовала ее. В прошлый раз она чуть не лишилась сознания от тошнотворного и неестественно запаха крови гигантской летучей мыши. Однако подвернись ей хоть еще один шанс убить крылатое существо, она не мешкала бы ни минуты.

Селена давно заметила, что излюбленным ударом темных ведьмаков стало заклинание, которое пурпурным лучом энергии отбрасывало воинов в сторону, где несчастные начинали корчиться в жутких муках. Их лицо приобретало багровый оттенок, глаза выкатывались из орбит и наливались кровью, и было видно, как под кожей несчастных лопались капилляры и сосудики.

Это заклятие, по-видимому, не требовало особых усилий от темных магов, но вынуждало их опускаться ниже к земле. Так они оказывались ближе к выбранной жертве и могли лучше сосредоточить на ней свои силы. Тут — то их и доставали быстрые эльфийские конники остриями своих мечей и пик.

Селена со своим войсковым подразделением, а так же еще десять военачальников бешеным галопом вели эльфийскую армию на лагерь Сферы. Их скорость мешала темным магам направлять заклинания, ведьмаки почти всегда промахивались, но настоящим бичом для кавалерии стали летучие мыши. Они пикировали с высоты и хватали клыкастыми челюстями или задними лапами всадников и, поднимая их на запредельную высоту, сбрасывали вниз.

Чуть позади эльфийской кавалерии к лагерю Сферы бежали гномы, прикрываясь щитами. От когтей и зубов мышей их спасали тучи стрел дриад и эльфов, а так же пули пиратов, которые шли с Одноглазым Джо и Саллией во главе. Нежить, совершенно разбитая диким воем нарксов, почти не преграждала им путь.

На флангах и в центре продвигающейся армии сражались ведьмаки и большая часть армии Зехира. Его джины, как оказалось, могли взмывать в небо. Там, орудуя скимитарами, они сеяли смерть и панику среди темных ведьмаков. Впрочем, иногда джинам не удавалось уходить от смертоносных заклятий, и тогда их тела, потеряв объем и контуры, развевались дымкой.

Нарксы, сильно ослабленные после громогласного воя, еле поспевали за кавалерией эльфов. Однако, они не упускали случая поразить в прыжке парящих рядом с землей летучих мышей.

Огибая других конников, Селену нагнал Моран. Его лошадь пала, и тогда воин заменил ее на одного из единорогов, чьего всадника растерзала летучая мышь. Горделивый конь, фыркая и упираясь, долго не желал позволить оседлать себя простому человеку, а не эльфу. Селене даже пришлось остановиться и сказать единорогу несколько слов на эльфийском. Только после этого, как бы делая одолжение, единорог приблизился к Морану, холодно сверкая золотистыми глазами.

Теперь Моран скакал вместе с Селеной, покинув несколько непривычное для него общество магов Зехира. Впрочем, среди эльфов он тоже чувствовал себя слегка неловко. Он мог бы, конечно, сражаться рядом с пиратами или гномами, но он ни за что бы не променял полет галопа на медленное продвижение пехоты. Ведь когда — то давно он был кавалеристом в армии Фордхэма, и скорость была у него в крови.

Селена привстала в стременах и окинула пристальным взором армию эльфов.

— Ты не видишь его? — в который раз крикнула она Морану.

— Нет! Боюсь, он зачем — то отделился от основной армии!

— Тогда зачем он закрыл от нас свои мысли? Чего он хочет этим добиться?

— Не знаю! Проедем чуть вперед, может, эльфы, что в самых первых рядах, видели Горация!

Селена и Моран, не сговариваясь, пришпорили коней.

Вдруг со стороны вражеского лагеря раздался дикий хриплый крик, а затем рокочущий, как гром, взрыв разлетелся эхом по Безмолвным Степям. Селена тут же вспомнила, с каким звуком высвобождалась энергия из ладоней Хару и других ведьмаков, и у нее не осталось сомнений. Тревога заскреблась и заметалась в ее душе, как пойманный в клетку зверь.