8 сентября председатель Тамбовского губисполкома Александр Григорьевич Шлихтер созвал экстренное заседание президиумов губкома и губисполкома, на котором обсуждался один-единственный вопрос: как ликвидировать мятеж, поднятый эсером Антоновым? На его подавление уже были брошены немногочисленные воинские части, но их действия оказались безуспешными. Накануне заседания, рано утром 8 сентября Военный совет при губчека направил на борьбу с Антоновым ещё свыше двух тысяч бойцов из местного гарнизона. Но, судя по всему, и этого тоже будет недостаточно.

— Я думаю, нам нужно немедленно направить в Москву телеграмму, раскрывающую тяжёлую обстановку в губернии, а также командировать туда товарища Шлихтера для личного доклада, — предложил Захар Подберёзкин.

— Тем более, что Александр Григорьевич, лично знает Владимира Ильича, — после некоторой паузы поддержал Подберёзкина секретарь губкома Николай Яковлевич Райвид.

На том и остановились. Срочно был составлен текст телеграммы, который гласил:

"Тамбовская губерния. Кирсановский, Борисоглебский, Тамбовский уезды, в течение трёх недель происходит крупное восстание крестьян и дезертиров под руководством правых эсеров. Вследствие острого недостатка войск, винтовок и патронов губернии организованному губисполкомом Военному совету не удалось своевременно задавить повстанческое движение, которое теперь разрослось до громадных размеров и имеет тенденции разрастаться, захватывая новые территории. В ряде случаев войска отступали перед бандами повстанцев из-за недостатка винтовок и патронов. В результате восстания бандами расстреляно свыше 150 деревенских коммунистов и продработников и отнято у наших мелких отрядов до 200 винтовок и два пулемёта. Разгромлены четыре совхоза. Вся продработа остановилась. Неоднократно обращались Орел окрвоенка (к Орловскому окружному военному комиссару была приписана тогда Тамбовская губерния — В.Ю.) и сектор ВОХР, Москву ВЧК и ВОХР, однако до сих пор нами не получено достаточного количества надёжных войск и, главное, винтовок. Поэтому обращаемся Вам как последней инстанции, могущей оказать нам помощь..."

На следующий день в Москву с докладом Военного совета выехали Шлихтер и Райвид. Ленин их принял. Они оставили письменные отчёты, в которых вновь подчеркнули, что продразвёрстка в губернии находится под угрозой срыва, а подавление антоновского мятежа и выполнение наряда Наркомпрода зависят исключительно от получения быстрой военной помощи и дополнительных сил продармейцев. Но вся их беда состояла в том, что на западе страны в это время наступали белополяки, а на юге шли жаркие бои с бароном Врангелем. Москве было не до Тамбова.

Однако мятеж разрастался так быстро, что уже 24 сентября заместитель председателя Тамбовского губисполкома Мещеряков, находясь в Москве снова попросил встречи с Лениным.

"Со времени Вашего разговора с Шлихтером о нашем восстании, — писал он Ленину в записке, — положение наше ухудшилось (разоружены наши 2 роты; взято, таким образом, 400 винтовок и 4 пулемёта и вообще противник окреп). Я был у главкома, получил обещание послать в Тамбов 1 батальон и 300 винтовок; но по вопросу о продотрядах до сих пор ничего не вышло. Нам не дали ничего. И ссыпка идёт по 20-22-25 тысяч пудов в день вместо 200-250 тысяч нужных.

Имею просьбу Шлихтера и губкома переговорить с Вами на эту тему, ибо положение худое".

Это уже было похоже на панику. Но Ленину недосуг было принимать тамбовчанина. Другие, не менее срочные, дела поглотили его всецело. Он адресовал записку Мещерякова заместителю председателя Реввоенсовета республики Склянскому и председателю ВЧК Дзержинскому со своей резолюцией: "Надо принять архиэнергичные меры! Спешно!"

Дзержинский со Склянским решили срочно направить в Тамбов командующего войсками внутренней службы республики (ВНУС, так с сентября 1920 года стали именоваться прежние войска внутренней охраны республики, ВОХР), члена коллегии ВЧК Корнева для уточнения обстановки на месте и подготовки доклада на коллегии.

Вернувшись, Корнев доложил:

— Ознакомившись с ведением операции товарищем Аплоком по подавлению восстания, я нашёл, что неуспех в полном уничтожении бандитов объясняется неиспользованием в полной мере всех средств и ресурсов губернии, непривлечением к борьбе местных властей, слабым комсоставом и крайне слабой войсковой разведкой. Для устранения всех этих недочётов мною проведена в жизнь организация военных советов, вовлечены в работу местные силы, даны указания об учёте всех сил и ресурсов губернии с целью их целесообразного использования, обращено внимание на улучшение войсковой разведки с привлечением к массовой работе всего комсостава, неиспользованного полностью до сего времени для боевых операций, и, наконец, пользуясь прибывшим пополнением приступлено к переформированию двух батальонов и одного полка, вследствие чего значительно усиливаются действующие силы. Кроме того, даны товарищу Аплоку общие директивы по скорейшему подавлению остатка ядра восстания.

Выслушав доклад Корнева, Дзержинский понял, что следует ещё раз срочно приглашать в Москву руководство губернии и обстоятельно выслушать их в расширенном составе.

Начальник контрразведки Народной армии доложил Антонову о ситуации в Поволжье, где восстание всё ещё не было подавлено властями.

— Я считаю, нам необходимо установить контакты с волжскими партизанами и объединить свои силы, — убеждал командующего Донской. — Представляешь, Степаныч, какая силища тогда у нас будет! Ни один Ленин ни с каким Троцким с нами тогда не справятся.

— Ты прав, Николай, — после небольшого раздумья согласился Антонов. — Неплохо было бы нам наведаться в те края. Контакты контактами, но пора уже и выходить за пределы Тамбовщины, коли хотим завоевать Россию. Только сам не прись туда. Ты мне здесь нужен. Отправь кого-нибудь из самых надёжных своих людей. Есть у тебя такие?

— А то!

Донской согласился сразу. К этому он, собственно, и подводил Антонова, делая ему доклад. Уж очень ему хотелось окунуться ещё в ту войну. Для начала, в сентябре, решено было в Балашовский уезд Саратовской губернии забросить отряд прикрытия. Как говорится, для отвода глаз. Чтобы мог скрытно внедриться в губернию один из лучших контрразведчиков Антонова — Смирнов-Рябинин. Коммунисты, недолго думая, по народившейся уже традиции признали целесообразным захватить местных кулаков в заложники, обвинив их в пособничестве антоновцам, на случай новых нападений. Но у Антонова уже были несколько другие планы.

29 сентября красные части перешли в наступление у села Ново-Никольское, занятое Антоновым. Потеряв 70 человек, Антонов отступил к селу Козьмодемьянское, что в 15 вёрстах северо-западнее Инжавино. Поймав кураж, красные завязали бой и в Козьмодемьянском. Особенно лихо вела себя красная кавалерия. Упорный бой длился пять часов. И лишь небольшой группе антоновцев во главе с Токмаковым удалось уйти. Красным в качестве трофеев достались до 100 повозок с лошадьми, фураж, мануфактура, медикаменты, телефонный аппарат, две тысячи патронов и канцелярия штаба, а также труп одного из адъютантов Антонова — Каменского.

Однако, радоваться было рано: оказалось, что главные силы антоновцев, вместе с самим Антоновым и Богуславским, а также с целым обозом раненых, не останавливаясь в Козьмодемьянском, ушли на юг. Пройдя село Богдановское, Антонов разделил отряд на две части. Меньшая, под командой Богуславского, включая раненых, пройдя Лукино, что в 10 вёрстах от станции Чакино, перешла полотно железной дороги балашовской ветки на 60-й версте у села Губаревки, скрылась, оставляя раненых на лечение в деревнях в районе Каменки и Афанасьевки. Когда группу обнаружили красные, вдогонку ей направили 1-й сводный полк 1-й группы.

Вторая, большая часть антоновского отряда, во главе с самим Антоновым, в количестве около трёхсот человек, пройдя Богдановское, повернула на восток к селу Покровскому и, уходя от преследования красных, вышла на Кулевчу, что в 13 вёрстах юго-восточнее Инжавино, а далее на Балакирево и укрылась в районе озера Рамза. 3 октября, узнав о приближении Антонова, командир батальона Московского полка ВОХР, стоявшего на станции Инжавино, по собственной инициативе двинул свой батальон навстречу Антонову и вступил с ним в бой. Антонов с боем отошёл к деревне Дербень под городом Кирсанов. 4 октября, под покровом ночи и пользуясь знанием местности, Антонов вывел своих в село Иноковку, но там нарвался на дивизион конницы Запасной армии. Загнанные красной конницей в кольцо, антоновцы сочли благоразумным укрыться вновь в инжавинских болотах: зализать раны и подготовиться к броску в Саратовскую губернию.