— Будем брать заложников! — наконец объявил Жуков. — У нас мало времени на выполнение приказа. И поэтому некогда церемониться. Всех людей из первых десяти изб доставить сюда.

Командиры взводов тут же поскакали выполнять приказ. Вся деревня загудела, завыла, залаяла, заревела. Где-то прозвучали и выстрелы. Через сорок минут на площади у центральной усадьбы, где обосновал свой штаб командир эскадрона, собрали первых заложников: старики, женщины, подростки, дети — исключений ни для кого не делали.

Жуков осмотрел крестьян, но, встретив на себе их явно враждебные взгляды, вскоре отвёл глаза. Снял фуражку, вытер носовым платком потные затылок и лоб, снова надел головной убор и прокашлялся. Прошёлся несколько раз перед ними взад-вперёд, наконец, остановился и заговорил:

— У нас есть данные, что в вашей деревне окопался Зверев со своими бандитами. Я получил приказ их уничтожить и уничтожу! Но, во избежание лишнего кровопролития, надеюсь на то, что вы проявите благоразумие и укажете мне дома, в которых спрятались бандиты.

Жуков снова обвёл взглядом всех заложников, но те не произнесли ни слова. Выждав пару минут, Жуков объявил о своём решении:

— В таком случае, я объявляю вас всех заложниками. И если в течение часа вы не выдадите мне местонахождение Зверева, я вас всех прикажу расстрелять, а вместо вас в заложники будут взяты жители следующих десяти домов. И так до тех пор, пока либо бандиты не объявятся, либо всех вас не перестреляем. И предупреждаю: миндальничать с вами я не буду!

Он прошёлся вдоль толпы и остановился напротив одного седобородого и седовласого старика.

— Тебя, отец, я отпускаю для того, чтобы ты объявил мою волю всей деревне. Иди!

Дочь, сама уже женщина в годах, заплакала и бросилась на шею отцу. Старик обнял её, поцеловал, перекрестил и пошёл по домам объявлять волю красноармейцев. Обойдя практически всю деревню, еле волоча ноги и тяжело дыша, старик вернулся к своей дочери.

— Зачем вы вернулись, папа? — зашептала ему на ухо плачущая дочь.

— На всё воля божья, дочка. А зачем мне жить, коли тебя устрелют.

Час времени истекал. Никаких движений в деревне не было видно. Жуков явно нервничал. Но слабость свою нельзя было показывать ни бойцам, ни, тем более, селянам. Всегда нужно быть хозяином своего слова.

— Ну что ж! — вздохнул Жуков и глянул на одного из взводных — Николаев! Бери первую группу заложников и веди на окраину. Час прошёл, бандитов нет!

— Слушаюсь! — Николаев вытащил из-за пояса револьвер и кивнул красноармейцам своего взвода.

Те быстро отделили от толпы человек десять и повели на расстрел, даже не дав попрощаться с родными и земляками. И тут уже в голос заголосили все бабы. Заплакали дети. Заложников выстроили в ряд. Напротив них стали красноармейцы. Винтовки были сняты с плеча и передернуты затворы. Оставалось лишь дать команду "пли!". И в этот момент с гиками и залихватскими посвистами в деревне появились повстанцы во главе с самим Зверевым. Шашки наголо, на лицах решительность. Казалось, ничто их остановить не в силах. Но Жуков не терял бдительности: два взвода он оставил на лошадях, рассчитывая именно на внезапное нападение зверевцев. И вот уже оба взвода поскакали наперерез повстанцам, также размахивая шашками.

— Эскадро-он! К бо-ою! — прокричал своим зычным голосом комэск и сам тут же вскочил в седло.

Расстрельный взвод успел сделать лишь пару выстрелов и Николаев тут же развернул своих бойцов и бегом бросился к лошадям. Тем не менее, седобородый старик и его дочь как раз и оказались жертвами этих выстрелов. Остальных бог миловал, они сели на землю и стали креститься, отбивая поклоны.

Завязалась рукопашная. Довольно быстро сказалась отменная выучка жуковцев. Повстанцы повернули обратно и погнали лошадей к спасительному лесу.

— Быстрей! Быстрей! — командовал Жуков, сам пришпоривая своего коня. — Не дать им уйти в лес!

Жуков вытащил револьвер и выстрелил. Один из повстанцев упал. Другие также начали стрелять. Впрочем, и зверевцы отстреливались. Одна их пуля достала и Николаева, который упал замертво. Лес был всё ближе, но красноармейцы всё же настигали повстанцев. Поняв, что укрыться в лесу они не успеют, Зверев приказал отряду развернуться и атаковать красных. Началась рукопашная сеча. Бой длился около часа. Сгущались сумерки. И здесь Жуков начал брал верх. Поняв, что всё кончено, Зверев развернул коня и помчался к лесу. С ним ещё четверо. Увидев это, Жуков окликнул ближайших красноармейцев:

— За мной, в погоню!

Но слишком далеко оказался Жуков. А тут ещё, откуда ни возьмись, из соседнего села выскочило несколько броневиков. Жуков опешил и резко осадил коня.

— Что за чёрт! Откуда взялись эти броневики? — чертыхнулся комэск.

— Неужто бандитам помощь пришла? — спросил остановившийся рядом с командиром боец.

Зверев со товарищи, тем временем, уже скрылись в лесу.

— Да откуда у Антонова броневики?! — засомневался Жуков. — Здесь что-то не то!

Броневики, увидев впереди себя конный отряд, заняли выгодную позицию и повернули в сторону эскадрона пулемёты. Однако не стреляли ни те, ни другие. Пауза несколько затягивалась. Наконец, Жуков подозвал к себе двух бойцов.

— Винтовки снять и спешиться! — приказал он. — Нужно узнать, кто в броневиках. Остальные все наготове!

Связные ушли вперёд, постоянно оглядываясь: и то сказать, поди знай, кто там прячется в этих стальных машинах.

К счастью, недоразумение вскоре прояснилось. Увидев идущих к ним связных, командир бронеотряда, послал им навстречу своих. Оказалось, что в головной машине находился сам Иероним Уборевич. Узнав, что зверевцы ушли в сторону леса, он также попытался их перехватить. Но слишком поздно выехали: Жуков практически справился своими силами, если не считать, что упустили самого Зверева, да ещё четверых.

Впрочем, долго ли они смогут отсиживаться в этом лесу?

Таким образом, произошла самая первая встреча Георгия Жукова с Иеронимом Петровичем Уборевичем. Позднее, в тридцатых годах они снова окажутся рядом — Уборевич будет командовать Белорусским военным округом, а Жуков, под его началом, командовать кавалерийской дивизией.

В ночь на 21 июля Аркадию Голикову из штаба 5-го боеучастка пришёл приказ: "По сведениям войсковой разведки, в районе села Хмелино оперирует банда Коробова — Попова численностью до 300 всадников.

Приказываю командиру 58-го полка тов. Голикову:

К 5 часам 21.VII выслать команду контрразведчиков вверенного вам полка не менее 50 всадников при двух пулемётах в село Перкино. По прибытии контрразведчиков 58-го полка в село Перкино вести беспрерывную разведку в южном, юго-восточном и юго-западном направлениях. В случае обнаружения банды, не дожидаясь особых приказаний, немедленно атаковать её и уничтожить".

Войсковая разведка оказалась права: двинув к селу Хмелино, помимо отправленных к Перкино разведчиков, ещё один эскадрон, Голиков понял, что там действительно были антоновцы. Впрочем, после короткой перестрелки, антоновцы, как всегда, растворились в окрестностях. У Голикова оставалась надежда лишь на разведчиков. Раз какая-то часть повстанцев оказалась в этих краях, значит, поблизости должен быть и весь отряд Коробова. Главное, не упустить его. Вскоре полковая разведка прислала Голикову донесение, что в районе Николаевского кордона (а это десять вёрст восточнее Перкино) растворившиеся было антоновцы вновь собрались в один кулак. Тут же прозвучала команда к выступлению и сам комполка Голиков возглавил операцию.

К Перкинскому лесничеству добрались часам к шести вечера. Поначалу Голиков решил было дождаться темноты и затем ударить. Но комиссар Бычков резонно возразил:

— В темноте и атакующим труднее. Будь то деревня, тогда ещё куда ни шло. А тут — лес. И потом, в лесу темнеет намного раньше.

Подумав, юный комполка согласился со своим комиссаром. Стали подсчитывать, сколько времени понадобится, чтобы окружить лесничество.