Он кусал губы. Обветренные, зацелованные мной, опухшие, в корочках засохшей крови. И внезапно меня захлестнула волна ярости. Дикой, страшной, неконтролируемой. Словно внутри сломался какой-то барьер, сдерживающий всё то, что я не решался выпустить на волю: бессильную злобу, раздражение от собственного неведения, бешенство, желание встряхнуть, наорать, выяснить всё раз и навсегда.

Я встал, шагнул вперёд, не обращая внимания на угрожающе качнувшуюся люльку, и навис над Дженсеном, схватившись за поручни по обе стороны от него. Он вжался затылком в сетку, подобрался, взгляд забегал по сторонам, словно он усилием воли заставлял себя не смотреть мне в глаза. Мне захотелось сгрести его за шиворот и хорошенько тряхнуть, но вместо этого я до боли стиснул пальцы на ледяном поручне.

- Дженсен, что, блядь, происходит? – Я почти орал ему в лицо, понимая, что, может быть, именно сейчас совершаю самую большую ошибку в моей жизни, но не в силах остановиться. – Нахера весь этот спектакль, мать твою, а?! Господи, да я в жизни бы к тебе не прикоснулся, если бы знал, что ты… вот так… Но ты же сам! Сам! И потом… блядь, ну я не знаю… ну что случилось-то, Дженсен, что?!

Я резко отпустил поручни и буквально рухнул на сидение. Эклз смотрел на меня бешеным взглядом, верхняя губа мелко дёргалась. В этом было что-то до ужаса нездоровое, пугающее.

- Джей, я… - Дженсен прочистил горло. – Я сам не знал. Я не думал, что всё… всё так получится. Я не смог удержаться, а теперь… Блядь! – Он неожиданно с силой шарахнул кулаком по поручню, и люлька вздрогнула, а боль словно отрезвила его. – Джей, послушай. Я… мне было хорошо. Очень хорошо. Но я сорвался. Такого больше не должно повториться, понимаешь? Я думал, что справлюсь. Всё шло хорошо… пока ты… Пока ты не сказал…

- Что?

Дженсен поднял на меня взгляд: бешенство, страх и снова – то ли желание, то ли память о тех невероятных минутах наверху.

-«Делай с этим, что хочешь», - чужим голосом прошептал он и снова облизнул губы – неосознанно, нервно, словно наркоман в завязке, бессознательно расчёсывающий рубцы от уколов.

- И? – Мне не стало яснее.

- Я больше так не хочу, - пробормотал Дженсен, и у меня возникло чувство, что он впал в какой-то транс – иначе нельзя было объяснить вдруг остановившийся взгляд, обращённый внутрь. – Не хочу, - повторил он чужим голосом. – Ты только не уходи, ладно, Джей? Я с тобой. Подожди меня. Ты ведь подождешь, да? Я сейчас… Ты же понимаешь, что я совсем один, да? У меня больше никого нет, и не будет никогда, потому что я во всём виноват, Джей. Я тебя отпустил тогда, и ты ушёл, не дождался… Я не хочу так больше. Не хочу так больше.

Он говорил с Джеем, но… не со мной. Я похолодел. Ощущение сюрреалистичности происходящего усилилось, когда внезапно пошёл снег – крупными мягкими хлопьями он падал между нами, создавая прозрачную завесу, оседал на его волосах, бровях, ресницах, стекал по лицу как слёзы. И сквозь тишину слышалось безумное бормотание человека, которого я совсем не знал, которого любил и по-прежнему готов был спасти. Но чёрт… я не знал, что он…

Сумасшедший.

Впервые эта мысль чётко оформилась у меня в мозгу, вытеснив всё остальное. Я бы ни за что не говорил так, если бы наше общение не перешло все мыслимые и немыслимые рамки: Дженсен Эклз, талантливый креативщик, с отлично работающими в нужном направлении мозгами, умеющий убеждать и очаровывать, влюблять в себя клиентов и в то же время умело держать дистанцию… Улыбчивый, спокойный… Блядь, всё это было – было ровно до того момента, пока не появился я.

Значит, дело во мне?

«Я отпустил тебя тогда, и ты ушёл, не дождался…»

- Дженс!

Мы почти спустились, оставались считанные минуты.

- Дженс! – Я бросился к нему, чуть не споткнувшись, схватил за плечи, тряхнул, и он вскинул голову, сморгнул влагу с ресниц. Во взгляде мучительно боролись безумное «узнавание» и вполне реальное желание – меня, меня, а не кого бы то ни было.

- Дженс, вернись ко мне! – заорал я в запрокинутое бледное лицо. – Это я, Дженс, Джаред! – И когда его глаза слегка прояснились, меня осенило. – Джаред! Не Джей! Слышишь меня? Я не Джей!

Дженсен вздрогнул как от толчка и словно проснулся – выпал из этого чудовищного транса. И в следующую секунду, закрывая глаза, прошептал еле слышно:

- Ошибся…

Люлька мягко коснулась земли, и нас ослепил свет. Кто-то протянул руку – наверное, Мэтт. Я наугад ухватился за ладонь, выбрался наружу и обернулся, понимая, что сейчас, скорее всего, мне придётся волочь Эклза на себе. Но едва не споткнулся, увидев его стоящим у себя за спиной. Снег запорошил его волосы, воротник, лицо было мокрым и бледным. Он улыбнулся, слабо, одними губами, и шагнул на землю.

Мэтт настороженно разглядывал нас.

- Всё в порядке, мальчики? – поинтересовался он, нахмурившись.

- Да, - внезапно сказал Дженсен и лучезарно улыбнулся. – Всё было просто замечательно. Спасибо.

Мэтт перевёл взгляд на меня. Я неопределённо пожал плечами, и он ободряюще подмигнул: мол, срастётся, не переживай. Дженсен быстро зашагал к машине, я догнал его.

- Как ты себя чувствуешь?

Он пожал плечами.

- В норме.

- Ты помнишь что-нибудь?

Он нахмурился.

- Конечно. Звёзды. Шампанское. Омар, - он улыбнулся. – Спасибо за подарок, Джей. Правда. А почему ты спрашиваешь?

Я с ужасом понял: он ни хрена не помнит. От слова «вообще». Всё, что касалось моих слов там, наверху, нашего обоюдного безумства, наших объятий и поцелуев, жуткого транса на пути вниз – всё вытеснилось из его сознания какой-то неведомой силой. Дженсен смотрел на меня, слегка нахмурившись, словно спрашивал, что происходит, а я не мог ему ничего сказать. Вот не мог и всё.