— Ну вот, ты опять заставляешь меня краснеть.

— Разве?

— Да.

Он издал звук, что-то среднее между «ммм» и «подожди, пока мы не поднимемся наверх, женщина, а затем поговорим о смущении».

Но вскоре, он вновь уставился перед собой.

— Джим?

— Что?

Боже, она ненавидела этот вопрос.

— Что дальше?

***

Видимо, Джим был неандертальцем. Что, в принципе, неудивительно, учитывая, насколько жестоким он мог быть. Это также не делало его героем своего времени. Но реальность такова, что в тот момент, когда Сисси озвучила свой вопрос, он мог думать лишь о том, что не хочет видеть Сисси и близко ко всему этому, и перебирать в уме, как уклончиво ответить или вообще промолчать.

Он вспомнил кое-что услышанное о парашютистах, ребятах, выпрыгивающих с самолетов в зонах боевых действий. Вооруженные силы проводили проверку их психического состояния, в результате которой выяснился интересный факт: подавляющее большинство никогда не чувствовало страха в процессе работы. Никто. А вопрос выживания? Возможно, в конце концов, такая работа подходит только тем, чьи надпочечники на работе спят глубоким сном.

Но не эта информация потрясла его: почти сто процентов испытуемых ответило, что единственный раз, когда они действительно боялись: при своем последнем прыжке. Как будто они знали, что кидали кости и оказывались в выигрыше слишком часто, и ожидали, что в конце случай возьмет свое, будто судьба доберется до них и схватит только потому, что это ее последний шанс.

Именно так он себя и чувствовал сейчас.

Сисси еле спаслась, и не единожды, а дважды. Он не хотел рисковать ею в третий раз.

А как только он подумал об опасности, в которой она находилась, естественно ему пришлось вспомнить и о Девине…и внезапно невероятной силы ярость поселилась у него внутри, настолько сильная, что вымела все мысли о Сисси. К черту войну. К черту души. К черту всех и вся.

Девина потерпит неудачу, и не потому, что проиграет в войнушку Создателя.

Для него конечный результат может быть только таким; видя Сисси сегодня в ванной, это стало последней каплей. Она снова страдала, ее пытали… снова. Внутри него что-то сломалось: даже несмотря на то, что он сидел рядом с ней, курил как обычный человек и был готов подняться с Сисси наверх и заняться с ней любовью как обычный человек, он был монстром.

Внутри он был ненормальным, отвратительным сукиным сыном в шаге от безумия.

И до тех пор, пока он не уничтожит Девину, он не сможет сконцентрироваться на чем-то другом.

— Джим? Что произойдет дальше?

Он прочистил горло и отвернулся от нее — якобы для того, чтобы потушить сигарету о пепельницу, которую принес с собой, а также потому что ненавидел лгать ей.

— Как и всегда.

— И что это значит? — настаивала она.

— Я нахожу душу, как-нибудь, и приступаю к работе.

— Ты переживаешь по поводу последнего раунда?

— Нет, совсем нет. — По крайней мере, это была правда, поэтому он снова повернулся к ней. — Я чувствую себя отлично. Чувствую себя сильным. Я готов покончить с этой игрой должным образом.

И это также чистая правда. Его внутренний гнев замечательно прочищал мозги. Метафорический стеклоочиститель промыл его фильтр относительно мира, войны и самого себя. С ним? Он ясно видел, что ему следует сделать и куда пойти. Цель понятна, он способен отключить посторонние шумы и телодвижения, концентрируясь исключительно на том, чтобы произвести выстрел на поражение.

— Джим?

— Да?

— Все в порядке?

Он прижал ее к себе теснее и поцеловал в лоб.

— Лучше некуда. Никогда не чувствовал себя лучше.

Дрожь, прошедшая сквозь нее, заставила его нахмуриться.

— Снаружи холодно, — сказал он. — Давай зайдем внутрь.

— Хорошо.

Он помог ей подняться и прижал к себе ближе, направляясь к парадной двери. Внутри он захлопнул дверь, запирая на замок, даже несмотря на то, что его защитные заклинания были лучше, чем все замки «Шлаг».

Он посмотрел на нее, прикрыв глаза.

— Идем в постель?

— Да.

Правильный ответ. Такой правильный.

Они добрались до лестницы, держась бок о бок даже при подъеме по лестнице. Что было замечательно. От чего становилось тошно? В тот момент, когда они проходили мимо напольных часов, которые никто не настраивал и не заводил, чертова штуковина издала гонг. Еще один. И третий.

Джим стиснул зубы и оглянулся. Сделав несколько быстрых вдохов, он представил, как подходит к этому членососу с бензопилой… топором… огнеметом.

Четвертый… пятый… шестой…

— Что там? — спросила Сисси, когда они добрались до второго лестничного пролета.

…седьмой… восьмой…

Он слышал вопрос Сисси, но был слишком занят подсчетом ударов, хотя чертовски хорошо знал конечный результат.

— Джим?

…девятый… десятый… одиннадцатый… двенадцатый…

— Джим.

…тринадцатый.

— Сукин сын, — пробормотал он, прежде чем смог заставить себя вернуться к разговору. Он не позволит отвратному куску дерьма испортить время, которое ему предстояло провести со своей женщиной.

Сфокусировавшись, он уставился на дверь в ванную, которой всегда пользовался, и внезапно захотел изменить пункт назначения, оканчивающийся в ее спальне. Особенно когда представил ее скользкую от горячей воды грудь с мыльной пеной, стекающей с сосков.

Дернув Сисси за руку, он потянул ее за собой.

— Пойдем сюда со мной.

Будто она могла отказать ему, когда он так смотрит на нее?

Когда Джим потянул ее в сторону ванной, Сисси последовала за ним, потому что ее тело совершенно точно желало того, что отразилось в его глазах. Однако ее разум… ее инстинкты? Они размахивали красными флажками — что-то было не так с Джимом, она ненавидела этот жесткий блеск в его глазах.

Но что она могла сделать? Было уже поздно, а день выдался изнурительным для всех, кроме того, всегда есть завтрашнее утро. Она поговорит с Эдди и Эдом, может они смогут помочь.

Джим пропустил ее вперед, а затем закрыл и запер за собой дверь, пока она моргала и вздрагивала. Лампа над старомодной раковиной была включена, по-больничному яркое освещение на белой плитке казалось таким же романтичным, как и проверка зрения, но Джим позаботился об этом. Дотянувшись, он открутил две лампочки из трех, а затем завесил оставшуюся полотенцем, аккуратно и не слишком близко к источнику тепла.

— Лучше? — спросил он.

Сисси кивнула, по какой-то причине почувствовав смущение, хотя, ну же, как будто они уже не делали этого раньше. Однако сейчас было по-другому… может, потому, что казалось слишком запланированным, намеренным. Или, нет, возможно, потому, что освободившись от демона, она чувствовала, будто собирается быть с ним в первый раз. Прежде? Несмотря на то, что все было изумительно, эта зараза затуманивала ее…

Срань… Господня, подумала она, когда Джим стянул свою футболку через голову, обнажая пресс, грудные мышцы, сильную шею, голову. Даже при таком рассеянном свете его мускулы были прекрасно очерчены, скорее высеченные, чем рожденные, мощные даже несмотря на то, что сейчас он ни с кем не сражался.

Наклонившись, он включил душ, его движения отличались согласованностью, пока он крутил краники, пытаясь отрегулировать воду.

Что до нее? Он мог возиться с температурой следующие двадцать часов.

Только если после он займется ею. Выпрямившись, Джим подошел к ней с горящим взглядом, будто он не только хотел ее, но и нуждался в той связи, которая вскоре возникнет между ними.

— Ты так красива, ты знаешь об этом, — не вопрос, констатация… и как же это было потрясающе. — Но на тебе слишком много одежды.

— Ты собираешься решить эту проблему?

Понимай как «Ну же, действуй».

— Или мне сделать это самой?

— Я позабочусь об этом.

Сисси подняла руки над головой, пока Джим снимал с нее толстовку, а затем его руки были повсюду, начиная с талии и вверх до простого белого бюстгальтера. Опустив голову, он носом отодвинул белый хлопок в сторону и добрался до соска…