Она потянулась к лезвию, будто знала, что делает. Взяв орудие, Сисси правой рукой ощутила его вес и повернулась к Джиму.

— …одеться, хорошо? — говорил он. — Сисси? Ты меня слышишь? Просто дай мне одеться, ладно?

Он повернулся, словно в поисках штанов. Что-то промелькнуло на задворках ее сознания, но она ни единой клеточкой мозга не задержалась на слабой мысли. Все они были заняты. Ярость охватила всю ее сущность.

— Не могу поверить, что ты солгал, — выплюнула она. — Ты, ублюдок.

Джим снова вскинул руки, отходя еще дальше… пока не сбил лампу, на что она не обратила ровным счетом никакого внимания.

— Сисси, ты все неправильно поняла…

— Ты, конченый ублюдок!

Внезапно перед глазами пронеслось все случившееся с ней, с той поездки в «Ханнафорд»… она наступала на Джима, и вся несправедливость каждого произошедшего с ней несчастья была словно манифестом ему. Боль и ужас смерти. Века квази-времени, в страданиях проведенного в колодце Девины.

Скорбь по семье и потерянной жизни.

Это был идеальный шторм, породивший суперволну в океане.

Которая накроет Джима Херона.

Прямо сейчас.

И словно сама судьба согласилась с ней: он сделал последний шаг назад, упершись в бар. Продолжая взывать к ней, он прогнулся, будто оценивая пути к обходу и отступлению. Татуировка Мрачного Жнеца служила еще одним напоминанием, почему он должен умереть.

Ярость подняла ее руку, клинок сверкнул в свете свечей.

Она убьет его. Пусть Джим был больше и сильнее, Сисси знала, что одним ударом кинжала… она покончит со всем.

Ее ярость была исполинской.

Глазами своего врага Джим наблюдал, как перед ним разворачивался исход войны. И ни черта не мог предпринять.

В плену иллюзорной оболочки Девины, застывший в кресле в позе, в которую она его усадила, он кричал… мысленно. Снаружи он был пленен, нем и неспособен пошевелиться, и с ужасом наблюдая, он знал точно, что произойдет дальше. Сисси возьмет кухонный нож, занесет над головой и загонит в грудь Девины… и демон убедится, чтобы цель была на месте.

Как только ее заденет лезвие? Война будет окончена победой Девины. В конце концов, только выбор имел значение: намерение, а не фактическая смерть. Нож не принесет вреда демону, но важно было именно желание нанести вред: перепутье для Сисси, пусть и спроектированное Девиной, было испытанием, которое она провалит. Ярость и ненависть, то дерьмо, о котором говорил Найджел, были вырезаны в напряженных чертах ее лица и теле, и она не сможет противостоять им.

Они завладели ею.

Эд был прав: Сисси одержима.

Неееееет! — кричал он в тюрьме из плоти.

Сисси, нет!

Девина отклонилась назад, к бару, будто пыталась убраться с дороги и не знала, в какую сторону кинутся, но он-то знал: она давала Сисси возможность совершить смертельный удар.

Боже, ему не верилось, что демон получит все… живых и мертвых, ангелов и архангелов, Бастион Душ и Рай… Все.

Его взор стал мутным от слез, когда до него дошли последствия поражения. Его мама… Сисси… Эдриан, Эдди и архангелы…

Все кончено.

И Девина знала это. Из своей изогнутой позы у бара, она лукаво подмигнула ему его же лицом. Внезапно время замедлилось, Сисси буквально застыла на месте, все обрело невероятную четкость…

Но… секунду.

Причина замедленности не в его восприятии. Сисси на самом деле застыла с занесенным над головой ножом, ее тело приготовилось к удару… она не двигалась.

Девина нахмурилась лицом Джима, словно ее танцевальный партнер пропустил шаг и наступил ей на ногу. Сисси повернулась с все еще поднятым оружием. Ее глаза были пустыми, но не полностью обезумевшими. Особенно когда она, прищурившись, посмотрела на него.

— Что ты делаешь? — спросила Девина голосом Джима.

Сисси опустила клинок и полностью развернулась… и в этот миг слезинка скатилась из его глаза, спускаясь по гладкой щеке Девины.

— На что ты смотришь? — прорычала Девина.

Сисси сделала шаг вперед. И еще один.

Он мог общаться с ней только через зрачки, которые были не его на самом деле, умоляя увидеть сквозь лживую оболочку.

— Что ты, черт возьми, делаешь? — рычал его голос.

Сисси проигнорировала Девину. Вместо этого она протянула свободную руку и, казалось, прикоснулась к воздуху над его головой. Она пошла дальше, и он ощутил ее пальчики на своей шее.

— Сисси, — сказала Девина. — Ты серьезно настолько тупая?

Господи, прошу, думал он. Что бы ты ни видела, не отмахивайся от этого.

Сисси резко выпрямилась и посмотрела на Девину. — Как это вышло у тебя?

Джим наблюдал, как иллюзия его внешности скрестила руки на груди. Он все еще был обнажен, но член больше не стоял… очевидно, Девина сама потеряла запал.

— Я пришел сюда, — начала она его голосом, — раздел ее и приготовился трахнуть.

Сисси переводила взгляд между ними. А потом спокойно ответила: — Нет. Все было иначе.

***

Опустив нож, Сисси посмотрела на Джима… который, на самом деле, не был Джимом. Она не знала, как объяснить тот факт, что Девина воссоздала его с такой точностью, начиная с седины на левом виске до крапинок на его синих глазах, с татуировки на спине и до мощной груди… но это был не он.

Джим — настоящий Джим — сидел в кресле. Хотя он выглядел в точности как Девина.

Но демон ошиблась в двух крошечных деталях. Двух деталях, которые она упустила, со стопроцентной точностью воссоздав его копию.

Сисси охватила дрожь, как это было раньше с яростью, сотрясая ее с головы до пят, ей начало казаться, будто весь мир закружился, хотя она была уверена, что гостиница твердо стояла на земле. И когда эффект миксера прошел, она поняла, что держала в руке нож.

И что она собиралась использовать его против Девины.

Потому что, по неизвестной ей причине, она хотела этого. Девина подстроила все это… одному Богу известно, чего она добивалась.

Испытывая отвращение к себе, Сисси бросила нож на кофейный столик с такой силой, что сбила…

— Гребаный ад! Катитесь к черту! Вы оба!

И при этих словах «Джим» исчез… а «Девина» соскочила с кресла, женское тело бросилось вперед, словно его выпустила невидимая хватка.

И в полете Джим высвободился из лживой оболочки, внешность демона сменилась мужским лицом и телом. Он приземлился на четвереньки как кот и тут же бросился к Сисси, обхватывая ее руками, прижимая к себе так, что она едва могла дышать.

Не она одна дрожала.

— Ты сделала это, — сказал он хрипло. — Ты справилась.

— Нет, я не… я не…

— Ты спасла нас.

— Что?

Джим разжал объятия и поцеловал ее. — Как ты поняла?

Потребовалось время, чтобы услышать и понять смысл его слов.

— Н-н-нет н-н-и… черт, я н-н-не могу говорить.

— Дыши, просто дыши со мной.

— Нет нимба.

Он покачал головой. — Что, прости?

Она указала на его макушку. — Н-н-нет нимба. Я уже собралась… — Она не смогла закончить фразу. — Я собиралась… но потом обратила внимание на нимб. Точнее его отсутствие. У тебя… у тебя… есть нимб… ты же ангел. И мое ожерелье… когда я посмотрела на нее… на тебе, то есть… я увидела, что на «ней» было мое ожерелье с голубкой. Тогда я поняла… но зачем? Почему она хотела, чтобы я…

— Ты — одна из душ.

— Что?

— Давай я объясню все дома… мы должны выбраться отсюда. — Он окинул взглядом комнату. — Как ты добралась сюда?

— Эк-к-ксплоррер. Припарковала на входе.

— Так, хорошо.

— Что ты ищешь?

Он наклонился и поднял… значок «Мерседеса». — Это.

— С ее машины? — спросила Сисси.

— Точно. Пошли.

Он взял ее за руку и начал выталкивать из пентхауса, но она потянула его, останавливая. — Ты голый.

— И невидимый.

— Но ты же можешь простудиться…

— Времени нет, пошли.

Так они оказались в лифте гостиницы, она в своем наряде из «Таргета» за двадцать восемь долларов и Джим, в чем мать родила.