— Я — одна из душ? — переспросила она.

Он посмотрел на нее сверху, его синий взгляд был мрачным. — Да. Это так.

— Значит… раунд выигран?

Джим кивнул. — Ты сравняла счет. И выбрала мудро… когда остановилась. Твое перепутье пришло, когда ты не пошла на поводу у ярости.

Он снова уставился на цифры над дверями лифта, которые постепенно загорались, пока они спускались в вестибюль.

— Значит, это хорошие новости, — пробормотала она.

— Да. — Он сжал ее руку и быстро поцеловал. — Самые лучшие.

Тогда почему его подбородок был стиснут, словно он все еще был вверху, сражался с Девиной?

Нет. Подумала она. Джим что-то недоговаривал.

Пока Эдриан спал, весенняя гроза, прокатившись над Колдвеллом, зависла над старым особняком, вспышки молний пронзали круглые окна чердака, мелькая по его лицу, пробуждая его. И, как обычно, что-то было неправильно, чего-то не хватало… так он понял, что все это нереально.

Не было грома. Просто яркие вспышки ослепительно-белого света.

Это можно исправить, накрыв глаза рукой. Без проблем… но потом все стало немного серьезней, чем он думал, с внушительным хлопком удар пришелся на трансформатор под карнизом, сверху посыпался сноп золотых искр…

Эд подскочил со своей импровизированной кровати.

Минуточку, подумал он, под гребаной крышей не было никакого трансформатора.

Так что, да, именно так он понял, что все еще спал.

И тем не менее…

Пока он пытался понять, реальность это или проделки Морфея, молнии продолжали вспыхивать вокруг дома, освещая старинные чемоданы, полки со старой одеждой в викторианском стиле и…

Волосы на затылке Эда встали дыбом, и он поднял руку, потирая шею, унимая раздражение.

Услышав свое имя, он застыл.

С ощущением нереальности происходящего, он медленно повернул голову в сторону аккуратно укутанного тела, что лежало рядом с ним как нечто из фильма Бориса Карлова. Еще одна вспышка распорола ночное небо, мигающий свет проник сквозь старинное стекло, омывая труп… отчего казалось…

— Возьми себя в руки, черт подери.

Эдди был мертв и потому не мог дышать. Значит, эта грудь не могла подниматься и опускаться… ведь парень-то мертв.

Что бы там ему не мерещилось, это было следствием ярких и мгновенно исчезающих вспышек. А не…

Очередная вспышка ворвалась на чердак сквозь окно и… и эта грудь поднималась и опускалась.

Медленно, неровно… но да, на самом деле…

— Дерьмо! — Он отпихнул себя назад, врезаясь в один из старинных чемоданов. — Что за…

Он мгновенно успокоился, осознав, что это был сон. Один из ненастоящих, извращенных сценариев, которые порой рождали даже мозги бессмертных за пределами сознания.

— Ну и что ты сделаешь дальше? — пробормотал он трупу. — Сядешь, да… вот так. Фантастика.

Торс Эдди оторвался от деревяшек, медленно поднимаясь до прямого угла с замотанными, вытянутыми ногами.

Еще больше молний, словно по заказу.

— Иии, сейчас, приняв полувертикальную позу, что будет дальше? — Эд посмотрел бы на часы, будь они у него. — Фредди Крюгер? Или ты подражаешь Тутанхамону? Прими к сведению: тебе меня не напугать.

Его собственный разум не мог родить ужас еще более страшный чем то, что он уже пережил. Его воображение не настолько развито. А что до этой песенки? В любую секунду он проснется в холодном поту. Не от испуга, а потому, что все, связанное с его лучшим другом, было более болезненным, чем все ранения, которые он перенял у Матиаса.

Медленно, укутанная голова повернулась к нему с большим усилием.

— Да ладно? — пробормотал Эд. — Если это лучшее, на что ты способен, то возвращайся в свою Академию Ужасов или где вас там обучают. Честно, большего разочарования я не встречал.

Скрестив руки на груди, он прислонился к чемодану и оглянулся по сторонам, ожидая продолжение.

Одна из мумифицированных рук поднялась и начала сдирать ткань с лица, впиваясь в тряпки так, будто те мешали его дыханию. Эд уставился на свои ноги, когда взгляду открылась кожа на подбородке. Было слишком больно смотреть.

Хорошо, может, он недооценил силу ночных кошмаров.

Глубокий, рваный вдох пронесся шумом по чердаку, и Эду оставалось лишь покачать головой.

Невообразимая жестокость.

Внезапно молнии утихли, шторм или что там было, прекратился.

— Эд… — он услышал голос из темноты.

Голос был хриплым, но, как и с отпечатками пальцев, он был узнаваемым и уникальным.

Голос Эдди.

— Эд, где… ты…

Эд накрыл лицо руками. Он сильно ошибся, когда решил, что подсознание не способно вскрыть ему горло: сама мысль, что Эдди, даже гипотетически, мог искать его, заставляла острее чувствовать свою неполноценность и неспособность спасти друга.

Он сделал столько безрассудных вещей при жизни Эдди… и положил всему конец, протупив, когда тот бандит напал на его друга.

Он должен был сделать что-то в ту ночь. Услышать. Увидеть что-то краем глаза. Чтобы успеть спасти…

— Где свет?

Эд нахмурился. Потом опустил руки. Ему не составит труда разрушить такой эмоциональный момент, пусть и во сне… хотя он не мог сказать, что не был благодарен за это. Еще чуть-чуть, и он впадет в состояние четырнадцатилетней девчонки.

— Эд, я не могу… видеть… свет выключен… или…

Верно. Ему наскучила эта чертовщина.

— Рядом с тобой длинный шнурок, — пробормотал он мумии.

Немыслимо…

Щелк.

Мумия все еще сидела, но умудрилась размотать половину лица, показывая идеально сохранившуюся кожу с медным подтоном, который всегда был у Эдди. А потом ночной кошмар заговорил, подбородок поднимался и опускался, губы шевелились.

— Эд, где ты? Я ничего… не вижу…

— Потому что твои глаза замотаны, бестолочь.

Время просыпаться, сказал он себе. Давай, сделай себе одолжение и очнись уже.

Мумия подняла замотанную руку и потом одним движением содрала маску. Сердце Эда пропустило удар… потому что лицо было таким знакомым, все, от красных глаз и до темных волос, собранных в косичку.

Смятение на лице «Эдди» сменилось шоком.

— Милостивый Боже… что с тобой произошло?

Эд нахмурился. Чудно… очевидно, этот кошмар открывал новые грани понятию «жуткое». Потому что будто его мозг мог не знать, что он натворил с собой?

Прежде чем он успел приказать сну прекратиться или, может, перевернуться и ударить себе по голове, чтобы насильно проснуться, этот «Эдди» протянул к нему одну из замотанных рук.

— Эдриан, что ты делал, пока меня не было?

Эд моргнул раз. Второй. А потом его накрыла тошнота.

— Это сон.

— Нет, не сон. Найджел ходил к Создателю, вымаливая мою жизнь. За Джима, который вытащил архангела из Чистилища? Что происходит… Боже, ты ранен. Твой глаз…

Эдриан открыл рот и закричал что было мочи.

***

По дороге из центра домой, Джиму пришлось включить печку из-за своей наготы. Сисси рядом с ним молча смотрела в лобовое стекло, будто мысленно проигрывая произошедшее. Он тоже отвлекся… хотя его мозг стопорился тем, что ждало их впереди, а не произошедшим.

О, Боже, он не знал, как он переживет это. И он говорил не о финальном раунде.

Черт, он даже не мог насладиться радостью победы над Девиной. Не задерживался на Господи-спасибо-черт-возьми за то, что он не проиграл демону раунд. Был не в состоянии придумать выигрышную стратегию на последнюю игру.

Он мог лишь думать о Сисси и том, чтобы очистить ее: не будет победы в войне, если она не сможет попасть в Рай.

Заезжая на подъездную дорожку старого особняка, он проехал за дом и припарковался перед отдельно стоявшим гаражом. И когда он вышел, то пришлось прикрывать достоинство рукой, обходя машину и открывая Сисси дверь.

— Прости за это, — пробормотал Джим, когда они бок о бок двинулись к дому.

— За что?

Он открыл дверь на кухню, придерживая ее для Сисси, стоя как последний скромник, прижимаясь голой задницей к холодному дереву и прикрывая руками член и яйца.