Потом температура упала до сорока градусов, отчего затрещали стены, а дыхание вырывалось клубами.

Сисси закричала. В дверном проеме появился труп, ходящий, гниющий труп, серая плоть свисала с его костей, тощие волосы спускались на изрытые плечи.

Колин и Эдриан вскочили, когда труп протянул руку, сухожилия, соединявшие белую кость, едва напоминали ладонь.

— Джим, — сказал труп скрипучим голосом. — Вы дадите мне увидеть его.

— Черта с два, — прорычал Эдриан.

— Сейчас не время для этого.

— Девина, катись к дьяволу.

— Отлично, поступим иначе.

Свет погас не просто в комнате, но на самом небе, чернота пятном легла на землю. А потом раздалось жуткое жужжание, словно осы собирались в рой, кружа, заполняя пространство.

Кто-то схватил ее за талию… не Эдриан, другой.

— Эдриан! — закричал англичанин.

— Хватай Сисси! — рявкнул Эд. — Веди ее сюда!

Секунду спустя Сисси швырнули в дальний угол комнаты, и большие мужские тела закрыли ее. Вспышка молнии позволила ей рассмотреть труп, севший на колени перед телом Джима… а потом все черти Ада сорвались с цепи. Со следующим ударом молнии, черные маслянистые фигуры начали вылезать из теней в комнате, из двухмерных становясь трехмерными, оживая.

Потом снова воцарилась кромешная тьма.

До следующей молнии.

И в этот раз черные твари подступали к ним, готовясь к атаке.

Англичанин и Эдриан не сдержат их.

Это невозможно.

— Я люблю тебя… я люблю тебя… люблю…

Джим все еще повторял свои последние слова, когда открыл глаза. Серое. Таким было его первое впечатление. Серое небо, серая земля. Вторая мысль — удушье и чувство, будто его душат, исчезли. Как и огонь на его горле и медный привкус во рту.

Но его Сисси тоже исчезла. Вместе с Эдрианом и гостиной. И Колином.

Все заменил огромный серый ландшафт, поле, простиравшееся дальше, чем он видел, во всех направлениях. Бесконечный горизонт прерывали только глыбы, выраставшие из похожей на пыль земли, подобия скал располагались в случайном порядке.

Откуда-то с севера — или с запада? юга? востока? — до него дошел ветер, ударяя в лицо, от него защипало глаза, а в горле пересохло от пыли.

Сев, он осмотрел территорию на триста шестьдесят градусов. Ни зданий. Отсутствие движения. И не было ни солнечного, ни лунного света, только странное сияние без источника, но подобное земле — бесконечное.

— Дерьмо, — выдохнул он.

Сложно сказать, что он ожидал найти… с другой стороны, всего пару недель назад он не верил ни в ангелов с демонами, ни в существование Чистилища. Поэтому нельзя утверждать, что он пришел сюда со схемой или планом игры. Но, блин, такого он представить не мог.

Вот вам и иголка в стоге сена. Необходимо покрыть огромное расстояние в поисках Найджела… и он сомневался, что у него было в распоряжении достаточно времени. Девина осталась на земле, вела войну, пока он застрял здесь. Единственное, на что он мог надеяться — что, как и в Аду, в этой пустоши время текло иначе, чем там, где заправляло солнце.

Это место располагалось под землей? Где-то сбоку от Млечного пути? В глубинах червоточины? Когда разум начал нести откровенный бред, он отмахнулся от этих мыслей и просто поднялся.

То есть, попытался подняться.

Чтобы встать на ноги, понадобилось море усилий, будто гравитация по эту сторону грани была намного сильнее. И когда он, наконец, принял вертикальное положение, земля просела под его весом, ботинки оставили глубокие следы в утрамбованной пыли.

Он пошел вперед… а что ему оставалось…

Ветер усилился, ударяя в грудь, создавая тягу, которой ему пришлось сопротивляться. И пыль. Господи, он словно оказался на Среднем Западе… каждый вдох раздражал его нос, а глаза болели так, будто он пил всю ночь, каждый раз при моргании веки царапали зрачки и раздражали слезные каналы.

Он внезапно вспомнил лицо Сисси… и физическое дерьмо потеряло всякую важность. Ужас на ее лице, когда он вскрыл себе горло — зрелище из ночного кошмара, было невыносимо знать, что он виноват в панике и боли в ее глазах.

Похоже, он доказал, что способен поставить войну на первое место, задвинув беспокойство о ней на второй план. Но, блин, дерьмовое решение. В дерьмовой ситуации.

Заставляя себя двигаться, он выставил одну ногу впереди другой, думая, насколько стало бы легче, знай он, был ли здесь Найджел. Или это была его персональная версия Чистилища? Эд и Эдди встретились, но, может, для них действовали иные правила? Хотя, черт, даже если архангел оказался именно в этой реальности, Джим не знал, как его найти. Конкретно сейчас? Он мог провести вечность, блуждая среди булыжников…

Так, на самом деле, это были не камни.

Статуи.

Когда он подошел к одной из глыб, еле заметные контуры, невидимые издалека, указывали на человека, сидящего на корточках, скрестив ноги, руки обнимали сухопарую грудь, голова склонена будто в молитве… или от горя. Одежда принадлежала прошлой эпохе, может, времен войны за независимость… но с отсутствием четкости, было сложно сказать. Неугомонный ветер стер колени, воротник тяжелого пальто, черты лица. Скульптура деградировала до пыли…

— Дерьмо!

Джим отскочил назад, припадая к земле в оборонительной позе. «Статуя» шевелилась: левая рука двинулась вперед, будто там был кто-то пленен… или сама «статуя» на самом деле была человеком.

Когда конечность поднялась, будто человек пытался дотянуться до него, с локтя посыпались серые частики.

Это был не Найджел, но да ладно, он же не оставит все как есть?

Джим, присев, протянув руку.

Когда он прикоснулся к фигуре, она рассыпалась в кучу пыли на земле, ветер подхватил крупицы и унес прочь, словно выполнял свою работу.

Предупреждение зазвенело в мозгу, и он внимательно посмотрел на пальцы, ладонь, руки, все тело. На нем была одежда, в которой он умер, простая белая футболка «Хайнс» и джинсы. Но вещи изменились… или менялись. Белый цвет был уже не таким ярким, как футболка в рекламе «Тайда» после стирки обычным порошком. Синий тоже стал блеклым.

Он посмотрел на место, где секунду назад был мужчина.

Потом пошел дальше, сложив ладони и крича на ветру: — Найджел! Нааааайджел! Дружище!

Голос уходил не далеко, будто пыль в ветре поглощала звук, съедала живьем.

— Гениальный план, придурок, — ругал он себя, подойдя к следующему «булыжнику».

Этот был слишком заветренным, чтобы что-то разглядеть. Вместо головы пенек на вершине фигуры, тело под ним было в такой же позе, что и предыдущее. По крайней мере, ему так казалось.

Он уже собирался отвернуться, когда тело рухнуло, голова полетела с треугольного торса, ветер снова поднялся и завладел пеплом, унося его.

Джим закашлялся от сухости в горле, гадая, нуждался ли он в воде и пище на этой территории.

Продираясь сквозь ветер, он начал ощущать холод в воздухе. — Найджел! Найджел…!

Думай, Джим. Думай, твою дивизию. Что он мог сделать, чтобы оставаться «живым». И где, черт подери, был англичанин?

Его снедали серьезные опасения о временном порядке. В хронологическом смысле, Найджел убил себя два с половиной дня назад. Но это по земным меркам. Сколько времени пройдет, прежде чем парень превратиться в одну из тех глыб? А сам Джим? Судя по одежде первого парня, прошло двести лет или около того, и это хорошие новости, значит, время у них есть. Если, конечно, у всех дерградация происходит одинаково.

Блин, ему бы пригодились инструкции по этому месту… и, конечно, он тут же вспомнил, как Сисси корпела над древним томом, ее прямые светлые волосы упали вперед, сосредоточенность и нахмуренные брови показывали, что она выжимала смысл из каждого слова.

Продвигаясь вперед, выкрикивая имя архангела, Джим пытался сказать себе, что он зациклился на Сисси потому, что, как и с любой неизвестной дорогой, было легко построить замок из песка на ровном месте. Он не был с ней на самом деле, и его мозг был волен придумывать утопии любого рода…и было нелогично мучить себя нереализованными возможностями.