— Ты трахался с ней всего сорок восемь часов назад.

— И это больше не повторится. Зачем, вообще?

Сисси потерла лицо руками. Может, это все сон?

Кровать скрипнула, когда Джим сдвинулся, натягивая штаны. А потом вспыхнуло голубое сияние. — Я хочу показать тебе кое-что.

Она посмотрела на его телефон. Потом нахмурилась и взяла мобильный. На экране была фотография ее фотографии… которая стояла на полке в гостиной со всеми семейными фото.

— Я сделал ее сегодня, когда пытался найти тебя. Я до смерти испугался.

Боже, тогда она выглядела совсем иначе, — думала Сисси, смотря на себя.

— Дай мне свою руку, — сказал Джим.

Она рассеянно протянула руку… и он поднял ее к своей шее. — Чувствуешь?

Это была подвеска. Ее ожерелье.

Она нахмурилась. — Это мое.

— Я знаю. Твоя мама дала мне ее.

— Когда? — выдохнула Сисси.

— Я отправился к ней после того, как пришлось оставить тебя там, внизу. Это было до того, как я придумал, как вызволить тебя. Я знал, насколько сильно она страдала, поэтому вошел в твой дом и увидел ее сидящей в том кресле, в гостиной. Она не ложилась спать, ждала тебя.

Когда сияющая фотография стала размытой, Сисси смахнула слезы с глаз. Осознание, что мама ждала не потому, что Сисси пропустила комендантский час…а потому, что произошло что-то ужасное… это большее, чем она могла вынести.

— Я обещал твоей маме, что верну тебя, — хрипло продолжил Джим. — Она дала мне ожерелье, и я планировал вернуть его тебе, но, все же, хочу оставить у себя. Так я всегда знаю, что ты со мной. Где бы я ни был, что бы ни делал. Ты рядом со мной.

— Оно едва на тебе застегивается, — пробормотала она, скользнув пальцем по тонкой цепочке на его шее.

— Сисси, я тебя не предам. Ни за что на свете. — Он наклонился для поцелуя, и она позволила ему поцеловать себя. — И ты хочешь узнать, что я хочу сделать?

— Что?

— Когда все кончится, я хочу пригласить тебя на свидание. Неловкий ужин. Или, черт, не знаю. Прогулку на пляже… хотя поблизости же нет пляжа. Я просто… если я выиграю в войне, то после всего я хочу прокатить тебя на своем байке. Просто прокатимся. Не важно. Только ты и я, и никого больше. Обещаешь?

Она не знала, кому верить. Лживому демону… или профессиональному убийце, который казался самым последним человеком в мире, кто пойдет на поводу у чувств… но который носил крошечную голубку на шее и нашел время, чтобы сделать снимок ее фотографии.

— Ты это хотел попросить? — сказала она.

— Что, прости?

— В гостиной, когда мы ужинали после твоего возвращения. Ты хотел, чтобы Эд сфотографировал нас?

— Да.

— Ангелов можно сфотографировать?

— Хочешь узнать?

Он взял у нее телефон и настроил объектив так, чтобы стало видно две их смутные тени.

— Сейчас будет вспышка, приготовься, — сказал он. — Три, два, один…

Она заморгала от ослепительно-яркого света, но потом, когда вернулось зрение, она посмотрела на небольшой экран: там были они, их головы рядом, он смотрел на нее, а не в объектив, а она — куда-то прямо перед собой.

И да, вокруг их голов, как некое благословение, парили два нимба.

— Сисси, ты можешь мне доверять. У меня с этой сукой война, а не любовь.

Она вспомнила его в Аду. Когда те демоны мучили его всем скопищем. Разве можно любить кого-то, кто делает с тобой такие ужасные вещи? Джим был много кем, но далеко не мазохистом.

Боже, она не знала, кому верить.

Но ей нравилась их совместная фотография. На самом деле… нравилось, как они смотрелись вместе. Если бы не чертовы нимбы, она бы почти поверила, что они — нормальная пара.

— Я могу оставить его?

— Да, ты можешь забрать мой телефон.

Прижав его к сердцу, Сисси откинулась назад, роняя голову на подушку.

— Когда ты вернешься?

— После того, как поставлю суку на место.

Ну, по крайней мере, он не показывал, что с нетерпением ждет встречи с демоном. А секс, который у них только что был? Это стоит принять в расчет.

— Береги себя, — прошептала она.

— Обязательно.

Она слышала, как он подошел к двери… но потом вернулся и обхватил ее лицо руками.

— Я позабочусь о тебе. — Его голос звучал очень странно. — Клянусь душой своей матери. Я все исправлю.

А потом он поцеловал ее и вышел, тихо закрыв за собой дверь перед тем, как двинуться по коридору. Через какое-то время она с дрожью поняла, что крылось за странной интонацией.

Это был страх.

Джим Херон был в ужасе по неизвестной ей причине.

— Я могу вам помочь?

Это не вопрос. Скорее «что вы здесь забыли?», судя по интонации.

Остановившись посреди вестибюля гостиницы «Фрейдмонт», выложенного из блестящего мрамора, Джим посмотрел на Делового Мистера, который заправлял за столиком администратора. На парне сидел опрятный черный костюм с золотым бейджем, кипенно-белая рубашка и черный галстук… самое то для управляющего в похоронном бюро.

— Служебный вход располагается с задней стороны здания, — добавил он.

И-и-и вот почему лучше поддерживать невидимость.

— Я по приглашению, — пробормотал Джим и направился к лифтам.

— Прошу прощения, — воскликнул мужчина, выскакивая из-за стойки.

Джим вытянул ладонь и заставил мелкого придурка замолчать. Потом быстрым поворотом и метафизическим пинком послал парня в костюме на свое место.

Джим поднялся на лифте, а не по лестнице.

Во-первых, потому что двери с орнаментом открылись как по волшебству, будто знали, что ему нужен лифт. Ха-ха. И, во-вторых, чем ближе он был к демону, тем сильнее заводился, а это ограничивало его силы до таких вот фокусов, которые он сотворил с парнем за стойкой.

Заходя внутрь, он нажал на кнопку «ПХ» и поднял взгляд на цифры над дверями. С серией тихих «дзыней» он медленно, но уверенно начал подъем на вершину старого здания.

А следом рос его гнев.

По периметру лифта висели зеркала, и Джим избегал своего отражения. Он не хотел думать ни о чем кроме сообщения, которое хотел донести до Девины… а его истощенное лицо с отросшей щетиной служило слишком хорошим напоминанием о том, насколько близко он подошел к краю.

Поднимая глаза еще выше, он посмотрел на резное дерево потолка и пробормотал: «Найджел, уж лучше бы ты выполнил мою просьбу».

С финальным «дзынь» лифт остановился, и двери бесшумно открылись. Представший коридор был отделан в аналогичной темно-золотой и красно-коричневой гамме, что и вестибюль, с длинными ковровыми дорожками, полосатыми стенами и хрустальными люстрами.

Плевать он хотел на декор.

В самом конце он сжал руку в кулак и резко постучал по двери.

Замок открылся со щелчком, и дверь отворилась сама по себе. Ритм-энд-блюз гремел из вмонтированных невесть куда колонок, а в воздухе витал какой-то душный, только-из-ванной запах.

Вот она.

Демон сидела на кресле, полностью обнаженная, расставив ноги в позе Шэрон Стоун, откинувшись на спинку, обхватывая груди.

— Скучал по мне, — протянула Девина.

Он пинком закрыл дверь.

— Что за херню ты вытворяешь?

— Жду, когда ты подойдешь ко мне и хорошенько поприветствуешь. Предпочтительно с глубоким проникновением. — Она скользнула рукой между ног. — Я жду.

— Отвали от Сисси.

Демон выдохнула проклятье.

— Опять она. Слушай, Джим, сейчас незачем притворяться. Эдриана здесь нет. Той дуры — тоже.

Джим подошел к воплощению зла, но не слишком близко.

— Не испытывай мое терпение. Отвали от Сисси.

Девина сдвинула колени. Скрестила ноги.

— Да ладно? С каких таких пор ты устанавливаешь правила?

— Хочешь достать меня — валяй. Ее же оставь в покое.

Демон вскочила на ноги и подошла к бару, цокая по мрамору своими красными километровыми трахни-меня-шпильками, потом, в зоне ковра, стук затих.

— Джим, ты капитальный засранец. — Она налила прозрачную жидкость из серебряного шейкера в бокал для мартини. Бросила оливку цвета хаки. — Думаешь, это я — зло? А как ты назовешь мужчину, который смеет изменять прямо на глазах у любимой?