Господи Иисусе, что за бардак. Единственный его правильный поступок — он сделал ее первый раз максимально безболезненным.

Все остальное — из рук вон плохо, особенно его финальная дебильная фраза «я в душ». Или что-то в этом духе. Черт, он даже не помнил, что сказал ей.

Проблема в том, что во время секса он так завелся, что хотел одного — жестко в нее вбиваться… тело было на грани того, чтобы лишиться контроля.

Боясь причинить ей боль, он отстранился и кончил в простыни, его бедра с силой вжимались в матрас… лучше так, чем в нее. Точнее, так он думал.

А после, когда повисло неловкое молчание, которое стало только хуже, когда он отвернулся от нее, пытаясь собрать себя в кучу: вместо того, чтобы унять жажду, оргазм только усилил ее. До такой степени, что боялся вообще предпринимать хоть что-то. А так не станешь поступать, только что забрав чью-то…

— У нас есть молоток с гвоздями? — спросила Сисси.

Эд покачал головой.

— Возьмешь их на себя, пока мы разбираемся с бревнами?

— Да. Отлично. — Будто искала предлог оставить их.

И она пошла своей дорогой, скрываясь среди полок. Естественно, он не мог позволить ей идти одной…

Эд схватил его за руку.

— Пусть идет. Мы все живем под одной крышей, и, может, дорога домой будет меньшим кошмаром, если мы дадим ей немного пространства.

— Все было не так плохо.

— Ну да, по сравнению с открытой операцией на сердце.

Когда Эд потащил его вперед, они прошли мимо очередных любителей помочь в оранжевых фартуках, и Джим задумался, может, спросить у них совета? Блин, если бы женщины были устроены как дома, которые можно починить качественным ручным трудом и с коробкой инструментов.

— Что между вами, черт возьми, произошло?

Эд остановился, осматривая оконные жалюзи.

— И сделай одолжение, не говори «ничего». Через пару дней мы все можем исчезнуть с лица земли. У нас не так много времени и, что более важно, очень скоро это может оказаться полной чепухой, так чего тебе терять?

— Без обид, но ты реально думаешь, что тебе есть, что добавить в дискуссии о женщинах?

Эд, нахмурившись, зашагал вперед.

— Аргумент засчитан.

Они заворачивали за угол на территорию для Больших Парней, где продавалась древесина, когда Джим выпалил:

— Она больше не девственница.

Эд закашлялся в кулак.

— Эм. Да. Хм, я должен тебя поздравить?

— Очевидно, что нет. Я не знал, что сказать после секса. Я просто… встал и вышел. Ну, не совсем, конечно. — Опять же, он умудрился выдавить что-то о необходимости принять душ. Что в ретроспективе означало, что ему не терпелось отмыться. — Не знаю, я слетел с катушек.

— Было настолько ужасно?

— Нет… потому что было настолько хорошо. И голова перестала соображать, и я напортачил. К тому времени, как я собрал мозги в кучу, она уже спустилась вниз, и все полетело коту под хвост.

И была во всем этом еще одна правда: он опасался, что снова начал отвлекаться… а им всем прекрасно известно, к чему это может привести. Найджел. Чистилище. Разгромленная гостиная.

Провал.

Похоже, ему нужно остановиться и выяснить, лгал он себе или нет, когда говорил, что может одновременно сражаться и быть с ней. Когда он шел по коридору к ее спальне, это было неразумное решение. Этот поход напоминал, скорее, продолжение рикошета, когда он выскочил из Чистилища, зная, что лишь одно позволит ощутить свободу.

К тому же, он просто хотел ее.

А сейчас все в полной заднице.

И, что самое печальное? Засуньте его в джунгли, и он сможет выживать там на протяжении недель в одиночку. Он умел собирать бомбы, знал, как разминировать их. Мог с трехсот ярдов засадить пулю в наперсток… или человеческую голову.

Но ни разу в жизни у него не случалось такой пробки в мозгу, как это было после секса с Сисси.

А она, тем временем, испытывала злость и боль… и он не знал, как все исправить. Может, небольшая передышка была к лучшему.

Как он уже говорил себе ранее, ему нужно сосредоточиться на войне… и отложить беспокойства о личной жизни, пока они не пересекут финишную черту.

***

Дерьмо.

Сисси нашла отдел с молотками и впала в ступор. Молоток для нее — инструмент, который лежал у отца в старой коробке Sears… нечто с потертой деревянной ручкой и ржавым набалдашником. Выставленные на продажу предметы были словно гламурными кузенами того молотка, мегакрутые, блестящие, из титана, с крепкой рукояткой.

Это словно ювелирный магазин для парней.

Она уже собиралась схватить один, когда вспомнила, что была невидимой… когда какая-то женщина, которая выглядела такой же потерянной, как и она сама, не прошла сквозь нее с оранжевой пластмассовой тележкой, набитой жалюзи.

По ее телу словно пронесся жар, накрывая горячей и холодной волной. И, казалось, женщина тоже ощутила что-то… она рывком остановила тележку и оглянулась по сторонам.

Очевидно, Эд и Джим сделали себя видимыми, раз парень на входе заговорил с ними.

— Черт подери, — выдохнула она.

С другой стороны, она на самом деле хотела рискнуть и наткнуться на кого-нибудь из знакомых? Едва ли кто-то из ее друзей по школе и колледжу станут здесь ошиваться в одиннадцать утра в выходные… но за друзей родителей она не отвечала.

И, видит Бог, ей и так хватает беспокойств.

Она даже представить не могла, что случилось с Джимом. И, начав с боли и смятения, сейчас она вступила в фазу «Пошел нахрен».

Похоже, этот гнев спасал ее.

Единственное, что не давало ей закатить Джиму скандал — тот факт, что они не состояли в отношениях. Он не должен ей ничего, кроме того, что было в постели. И хотя бы что-то прошло нормально. Никто не обращался бы с ней так, как он. Но потом все совсем запуталось… и оставалось таким до сих пор.

Это напомнило ей телефонные звонки и посиделки с ее друзьями: кто с кем переспал, начал встречаться, а потом расстался. Она всегда толклась где-то в стороне от драм, в чем проблема этих, вроде-как-нормальных людей.

А потом произошло сегодняшнее утро.

Очередная ситуация в стиле ах-вон-оно-что, которую она бы предпочла не добавлять в свой репертуар. И, блин, так сложно не думать о том, чем демон и Джим занимались в ту веселую ночку.

Отчего ее злость разгоралась еще хлеще…

Краем глаза она заметила мужчину, стоявшего перед витриной с отвертками. Он был высоким, темноволосым, таким серьезным… и у него был нимб. Как и у нее с Джимом.

— Сисси?

Услышав голос Эда, она обернулась через плечо, указывая на парня. — Смотри, он такой же, как мы.

Брови Эда сошлись на переносице. — Да, я знаю его. Эм… ты нашла, что нам нужно?

— Ты разве не подойдешь к нему?

— Нет. — Наклонившись, он схватил наугад два молотка. — Джим достанет фанеру. Пошли… нам нужны гвозди и пила.

Сисси оглянулась на парня, который, казалось, не замечал ни ее, ни Эдриана. — Откуда ты его знаешь?

— Это не важно. Пошли.

— Кто он?

— Просто парень.

— Сдаваясь, она последовала за Эдрианом к проходу и подождала, пока он набирал гвозди. А потом они направились в царство пил.

Но, не успев сделать выбор из двух тысяч доступных вариантов, Эд резко остановился и уставился на нее: — Откуда ты его знаешь?

Она обвела круг над головой. — У него есть нимб. Как у меня с Джимом.

Его взгляд скользнул вверх. — Не обижайся, но я ничего не вижу.

— Маленький золотой круг. Парящее кольцо света. Вот здесь.

Эд покачал головой. — Ничего не вижу, ну да ладно. Вернемся в дом, начнем ремонт в той комнате

Когда они добрались к отделу с кучей древесины, Джим толкал огромную передвижную платформу к кассе для крупногабартиных товаров… и, должно быть, почувствовал ее присутствие, потому что оглянулся через плечо.

На короткое мгновение, она сама себе не верила, что они занимались сексом. Пережитый под простынями опыт казался таким же далеким, как сон, некая туманная выдумка ее разума.