Варвар резким жестом остановил его.

— Твой друг хотеть сейчас говорить, — он глядел на Нарека сверху вниз. Воин был почти на две головы выше его.

На лбу у Нарека выступил пот. Ашот видел, как задрожали колени у друга. И в то же время на его лице появилось выражение отчаянной решимости.

— Я не люблю проводить время с засранцами, которые называют шлюхами милых девушек.

Глаза варвара сузились.

— Я обосранец? — Голос его стал ледяным.

Ашот заслонил собой Нарека.

— Он не это имел в виду. Он…

— Я вонять? — Светловолосый поднял руку и понюхал себя под мышкой. — Запах не как из задница.

— Это всего лишь недоразумение. Я могу… — заверил его Ашот.

Наемник обнажил меч, слишком быстро, чтобы Ашот успел увернуться.

Лезвие меча наемника остановилось в пальце от горла Ашота.

— Сидеть!

— Моя вина, — Нарек попытался схватить меч, но светловолосый воин ударил его по руке.

— Сидеть! — Теперь его голос звучал так, словно голова Ашота должна была вот-вот покатиться в пыль.

— Хочешь посмотреть задница? Сейчас получать.

Ашот схватил его за руку и потащил обратно под тент.

— Что я сделал? Я не хотел. Честно. Я думал…

— Все нормально, — по голосу Ашота было слышно, что все далеко не так.

Наемники негромко переговаривались. Затем один из них направился к лагерю женщин.

— Ты понимаешь, чего он от нас хочет? — прошептал Ламги.

Ашот только плечами пожал.

Нарек чувствовал себя ужасно. Своим упрямством он навлек опасность на всех. Нужно все исправить! Светловолосый уже снова убрал свой меч в ножны за спиной. Может быть, он уже готов поговорить и выслушает извинения.

Нарек поднялся.

Наемник обернулся к нему.

— Э-э-э… Господин воин…

Между бровями светловолосого наемника образовалась вертикальная морщина.

— Я хотел сказать… почтенный господин воин…

— Что это такое? Сначала ты обзывать меня засранец, а потом хочешь залезть мне в задница? Сидеть!

Нарек колебался. Варвар барабанил пальцами по рукояти кинжала, висевшего у него за поясом. «Ладно, — подумал Нарек. — Я понял». Чего ждать от дикаря, который, наверное, вырос в медвежьей пещере. Разговаривать с ними невозможно. Они стоят здесь и у каждого, кто идет в лагерь женщин, проверяют наличие монет на удовольствие. Наверняка за всю свою жизнь он не вскопал ни одного поля и вообще никакой разумной работой не занимался.

Ушедший наемник вернулся с большим деревянным подносом, на котором лежала целая гора бубликов с сезамом. Вокруг стояли маленькие миски с соусами, было немного сморщенных огурцов и чуть-чуть темного винограда. Воин поставил поднос между ними.

— Мы ждать. Вы гости, — объявил варвар. — Есть!

Его товарищи послушались. Они брали хрустящие бублики, и напряжение отступало. Обычно ничего подобного они не ели. Основным блюдом была пшенная каша. Утром и вечером, изо дня в день. Тот, кто хотел есть что-то другое, должен был идти в лагерь женщин и использовать свои деньги на удовольствия.

— Съешь и ты хоть что-то! — прошипел, обращаясь к нему, Ашот. — Или ты хочешь оскорбить его еще больше? Этот парень — капитан лейб-гвардии бессмертного. Ты помнишь, как мы играли против них? Ты хоть представляешь себе, насколько глубоко мы из-за тебя увязли?

Этого парня Нарек не помнил. Для него все дикари с севера выглядели одинаково. Ладно, он съест одну виноградину. В качестве жеста… Не больше! Он не подчинится силе варвара!

Виноградина оказалась очень вкусной. Сладкой и сочной. Вторая не будет ничего значить. Он взял еще одну, положил в рот и закрыл глаза, наслаждаясь, и только теперь заметил, что страшно проголодался. Обеденный час миновал, а кроме миски пшенной каши утром он не ел ничего. Подумал о Рахели. При всякой возможности она доставала мед для него и подмешивала немного в кашу. Она знала, как сильно он любит сладкие блюда. Нарек взял еще одну виноградину.

— Попробуй немного этого красного соуса, — произнес Ламги, обмакнул бублик в соус и впился в него зубами.

Нарек колебался. Не нужны ему подарки этого варвара! Но кому какая польза будет, если он останется голодным. Кроме того, он ведь не говорил вслух, что ничего не будет есть. Если подумать, можно истолковать это и так, что он хочет мира, если поест, и наоборот — настаивает на ссоре, если откажется принимать гостеприимство варваров. Нужно что-нибудь съесть! Исключительно ради того, чтобы защитить своих друзей от гнева непредсказуемого варвара! Вот так он сражается за своих товарищей! Да и еда выглядит слишком аппетитно! Эта битва вполне в его вкусе.

Нарек взял два бублика с сезамом, обмакнул их в соус и откусил большой кусок. Он приносит себя в жертву! «В принципе, я остался верен своим принципам, — жуя, думал он. — Но дружба для меня важнее всего. Нельзя подставлять остальных…» — И снова обмакнул бублик в соус.

Варвар наблюдал, как они едят, и рассмеялся.

— Есть как львы.

— Мы и есть львы, — объявил Нарек. — Львы Бельбека.

Хозяин по-прежнему улыбался.

— Я не забыть.

Этот ответ несколько встревожил Нарека. Они обыграли лейб-гвардию бессмертного в игре с бурдюком. Победа была грязной.

— Теперь пить, да? — Варвар обернулся к своему товарищу и снова послал его в лагерь женщин.

Ашот откашлялся.

— От имени своих товарищей хочу поблагодарить за гостеприимство. Если вдруг мы тебя обидели, нам очень жаль. Но теперь нам нужно возвращаться к работе. Иначе у нас будут неприятности…

Варвар помахал рукой.

— Нет, нет неприятности. В моей страна сначала есть, потом пить, потом неприятности… — Он подул на кулак, раскрыл его. — Тогда неприятности стать воздух. Так мы делать.

— Лучше не возражай, — прошептал Ламги. — Что-то здесь не так. Мы влипли в какие-то большие неприятности. Дело здесь вовсе не в нас.

Нарек пододвинулся к своему худощавому товарищу.

— Этот парень приставил к горлу Ашота меч. Я уж думал, он перережет ему горло. Конечно же, дело в нас. Как еще тебе объяснить?

Ламги вздохнул, как поступал часто, когда приходилось разговаривать с людьми, которых знал пока что еще не очень давно.

— Этот парень — капитан лейб-гвардии бессмертного. Думаешь, ему делать больше нечего, как стоять здесь целый день? За этим что-то кроется. Что-то крупное. И мы вляпались в это. Говорю тебе… — Внезапно Ламги опустил голову. — Он на нас смотрит, — испуганно зашептал парень. — Хватит разговаривать. Никогда не стоит привлекать к себе внимание таких людей.

— К нам действительно идет что-то большое, — Ашот толкнул его в бок и указал на лагерь женщин. Возвращался третий наемник. С собой он нес большой сосуд в форме гриба. За ним шли три трактирщицы. Две волокли за собой кратер, глиняный сосуд почти в шаг высотой. Пузатый сосуд на ножке, напоминавший перевернутый бокал. Две пары ручек с двух сторон, позволявшие нести кратер. Третья несла поднос с бокалами.

Нарек хотел встать, чтобы помочь двум девушкам, которым, очевидно, тяжело было нести высокий кратер, но Ашот удержал его.

— Оставь это. Сегодня ты достаточно натворил.

Кратер поставили между ними на песок. Он был роскошным. Никогда прежде Нарек не видел такого красивого сосуда для смешивания вина с водой. У него дома для этого использовали глиняный горшок с толстыми стенками, в котором обычно Рахель тушила мясо с овощами, что не всегда улучшало вкус вина и обеспечило не одну ссору.

Но этот кратер был сделан из хорошей глины, разукрашен изображениями колесниц и воинов. Колесницы ехали по толстому пузу сосуда в два ряда. Каждую тянула пара стройных коней. Чуть выше, на одной высоте с ручками, извивалась лента узора с изображениями марширующих воинов.

Едва кратер поставили на землю, наемник, ходивший в лагерь женщин, поставил в него странный сосуд в форме гриба. Ашот с любопытством наклонился к нему. Нарек колебался, хотя ему тоже было любопытно.