Ей на ноги набросили одеяло, но кожаные ремни не расстегнули.

— Мяу, ты знаешь, что с ней делать. Слуги принесут тебе иглы и что там тебе еще нужно.

— Позвольте мне сделать это не сегодня, великодушный Мадьяс. Не стоит нам причинять ей сегодня дополнительную боль. Прошу вас.

— Еще один день, целитель. Еще один-единственный день подарю я ей. А затем ее жизнь в качестве воительницы завершится.

— Ты подчинишься?

Гонвалон бросил на Ливианну полный презрения взгляд. Какого ответа она ждет? Он драконник. Он никогда еще не нарушал приказов.

— Твой ответ, Гонвалон, — она не отпускала его взгляд, была неумолима. Такой была она в качестве наставницы Белого чертога. На ней была длинная белая одежда, совсем без вышивки, подобающей ей по рангу. Черные волосы распущены, спадают на плечи и спину. В них запутались одинокие снежинки. После встречи с Махтой Нат она долго выхаживала его. Помогала ему снова стать самим собой. Но обычно была холодна, как эта заснеженная поляна. Безжалостна, как видения, показанные серебряной чашей. Он по-прежнему не верил в то, что Нандалее должна стать убийцей. Только не та Нандалее, которую он знал. Что может произойти в будущем? Что может заставить ее так ожесточиться, что в конечном итоге она обернется против небесных змеев и убьет своего хозяина, Дыхание Ночи?

— Ты станешь ее палачом или же снова предашь Золотого?

Его рука метнулась к мечу. На Ливианну этот жест не произвел никакого впечатления. Слишком хорошо она его знала.

— Я не могу попасть в сад Ядэ, — наконец ответил он. — Там я нежеланный гость.

— Тебе и не нужно идти туда. Парящий наставник убит. Через несколько дней мы атакуем Глубокий город. Будут участвовать все драконники и послушники. Те эльфы из сада Ядэ тоже. Глубокий город велик. Мы распределим свои силы. Ты должен встретить Нандалее одну и выполнить приказ. Ты повернешь ход истории Альвенмарка в лучшую сторону, если убьешь ее прежде, чем она станет тем, что ты видел в серебряной чаше. Она доверяет тебе. И ничего не заподозрит, если ты присоединишься к ней. И никто ничего не заподозрит, если она падет в бою. Это самая лучшая возможность избавиться от предательницы.

— Я отыщу ее… — Собственный голос казался чужим. Это говорит кто-то другой. Проклятие снова настигло его. Каждая его ученица из Белого чертога умерла. Но еще никогда его не посылали убить одну из них. Он найдет свою смерть в Глубоком городе. После того, как выполнит приказ. Только так и можно разрушить проклятие.

— Я буду рядом с тобой, Гонвалон. Я не так доверяю тебе, как Золотой. А теперь возвращайся обратно на лесную тропу. Драконья тропа открыта и приведет тебя в то место, где собираются те, кто понесет смерть в Глубокий город.

Шаги его были настолько тяжелы, словно лесная тропа хотела удержать его. Восставать против небесных змеев неправильно. Они дали ему семью, которой до тех пор у него не было. Он поклялся им в верности. И всегда гордился тем, что Золотой сделал его своим воином.

Что-то потянуло его, отрывая от реальности. На миг ему показалось, что он падает. Закружилась голова, словно его снова и снова вращало по кругу. По губам потекла теплая кровь, капнула на его белую одежду. От ослепительного света чувствовалась резь в глазах.

Гонвалон рухнул на колени. Все закончилось. Из носа шла кровь. Прижав ладонь к ноздрям, он с удивлением огляделся по сторонам. Драконья тропа привела его в узкую, негостеприимную долину. Ни единого деревца, ни единого куста не росло в этой бледной карстовой области. Склоны скал были ослепительно белоснежны, изрезаны множеством ущелий, вылеплены ветром и водой. Гонвалон понятия не имел, где оказался. На бурой, пожухлой траве долины лежали небесные змеи. Все восьмеро были в сборе. Даже Темный, который почти никогда не показывался, присутствовал в войске драконов.

Давно Гонвалон не видел всех восьмерых небесных змеев в одном месте. При виде их сердце его запело от радости. Грациозность гигантских созданий, словно в насмешку над их размерами, свидетельствовала о воплощенном совершенстве. Когда они расправляли или складывали крылья, на их чешуе тысячекратно преломлялось солнце, отражаясь от белых скал и собравшегося вокруг них странного войска.

В долине находилось более сотни драконов поменьше, они сидели на отвесных скалах или кружили на теплом ветру, расправив крылья. Совсем неподалеку от Гонвалона на бледных скалах загорали трое червелапов из темных горных лесов Иолидов. Большие, толстые, словно бочки, змееподобные создания, наполовину стелившиеся по земле, наполовину передвигавшиеся на коротеньких лапах, заканчивавшихся массивными когтями. Очевидно, эти драконы должны были заползти в туннели города карликов, неся смерть и разрушения маленькому народцу.

На противоположном конце долины кружили красные солнечные драконы, словно летящие дикие гуси, вытянув вперед длинные змеиные шеи. Плотные группы среброкрылов усеяли отвесные скалы.

В спину Гонвалону ударила опаляющая жара, и он поспешно убрался от выхода с драконьей тропы. Через магический портал прошло существо, окруженное желто-красными языками пламени, словно оперением. Из ноздрей и лба существа росли длинные пламенные плети, которые хлестнули по долине, обращая в пламя сухой кустарник. Такого дракона Гонвалон не видел еще никогда, однако слыхал рассказываемые об этом чудовище истории. Это был огненный змей, покинувший свое гнездо в сердце вулкана.

Стая покрытых коричневой чешуей драконов из Гальвелуна появилась над гребнем горы на востоке, облетела по дуге долину, в то время как через магические врата прибывали все новые и новые драконы.

Никогда прежде не видел Альвенмарк подобного войска. Сколь различны ни были все эти драконы, одно у них было общее: все боялись их жаркого дыхания. Не хватало только скальных драконов Танталии или розовых драконов с Ланголлиона и всех остальных, не умевших извергать огонь. Гонвалон спросил себя, как Золотой и его братья по гнезду собираются атаковать со всеми этими небесными созданиями город, скрытый глубоко под горой, туннели которого слишком узкие для большинства драконов.

Шайя лежала одна в своей юрте, обеими руками сжимая себя меж бедер, как будто это могло помочь. Она до сих пор чувствовала себя обнаженной. Стены юрты, волчьи шкуры, оставленные ей в качестве одеяла, плотное суконное платье, которое надели на нее служанки — ничего не помогало. Ее мог видеть любой. Все это время она была выставлена на обозрение. Она не знала, что еще должен сделать с ней этот целитель с Шелковой реки. Девушка снова и снова возвращалась мыслями к тому, что ему должны были принести иглы. Существовало множество исцеляющих заклинаний, для которых использовали иглы. Но ведь она не была ранена, ее не нужно было лечить. По крайней мере, внешне.

Когда-то Шайя слышала историю о том, что растерянным людям вонзали глубоко в голову мимо глаз тончайшие иглы, чтобы насадить на них, а затем уничтожить сумасбродные мысли и ослепляющее безумие. Неужели отец уготовил ей это? Может быть, таким образом решили сломить ее гордость? Неужели сегодняшние унижения — это только начало? Отец хорошо знает ее. Наверняка знает и о ее желании отомстить. Неужели решил раз и навсегда отучить ее упорствовать? Сделать ее ограниченной женщиной, которой ведома лишь собачья покорность? Которая будет рожать детей, вскармливать их, гнуть спину, в то время как ее муж приведет на ложе женщину помоложе? Еще в детстве она видела стольких женщин, пошедших этим путем, и поклялась себе, что никогда не кончит вот так. Она стала воительницей, заслужила уважение окружающих и пробила не один череп мужчин, для которых женщина представляла собой только кусок мяса.