С началом наступления японцев обе казачьи батареи вели огонь в направлении Таюшупу и Цхаодятун, доставляя много хлопот японской артиллерии и пехоте своим метким огнем с закрытых огневых позиций. Противник пытался подавить батареи, сосредоточив по ним огонь 4 батарей сразу: серии в 24 снаряда рвались вокруг их позиций. Казаки-артиллеристы участвовали в бою весь день и только с наступлением темноты отошли на ночлег. Во время этого боя казачьи разъезды смело бросались на японских драгун в шашки, мешая им проводить рекогносцировку наших позиций.

20 февраля были сформированы 3 колонны (А.Л. Гернгросса, Д.А. Топорнина и К.В. Церпицкого), объединившие 12 наспех созданных из различных полков отрядов.

Куропаткин планировал оттеснить войска 3-й армии японцев и закрепиться на рубеже Ламуху, Мадяпу. Удар наносился разновременно. Первой переходила в наступление группа Гернгросса и, в зависимости от ее успеха, последовательно вводились в бой колонны Топорнина и Церпицкого в направлении на Улинпу.

После артиллерийской подготовки войска Гернгросса перешли в наступление. После захвата нескольких укрепленных деревень и позиций дальнейшее продвижение русских войск было приостановлено японцами, которые воспользовались нерешительностью русского командования, не сумевшего вовремя поддержать успешные действия на остальных участках, подтянули свои пехотные части. Значительная часть русской артиллерии в это время бездействовала.

В ночь с 19 на 20 февраля 1-я и 4-я Забайкальские казачьи батареи убыли в отряд генерала Церпицкого и в составе группировки русской артиллерии участвовали в артиллерийской подготовке атаки. Во время энергичных контратак японцев 1-я Забайкальская казачья батарея под ураганным ружейно-артиллерийским огнем выдвинулась на огневые позиции к русским цепям и своим шрапнельным огнем помогла пехоте остановить противника.

Во время этою сражения конница 2-й армии, или, как ее называли, «Западная конница», как всегда бездействовала, пассивно охраняя фланги.

Отряд Грекова, кроме того, прикрывал дороги на север, по которым никто не собирался идти. Вопреки приказу Каульбарса — «продолжать выполнение поставленной задачи в тылу и по флангам противника», — кавалерия выполняла задачи охранения, не осуществив даже попытки потревожить японские тылы.

Очередная возможность выйти в тыл скованным с фронта войскам 3-й армии М. Ноги была упущена бездарными генералами, руководившими конницей.

11 сотен отряда Толмачева также не сдвинулись с места, находясь в 5 верстах от поля боя.

21 февраля наступление русских войск возобновилось. В бой был введен отряд полковника Л. В. Леша, который овладел деревней Цуанванче и готовился перейти в наступление на Ташичао. Из-за отсутствия четкого руководства войска 2-й Русской армии не поддержали совместные атаки отрядов Леша, Л.Э. Витте, В. Запольского, пытавшихся развить успех. Японцы, подтянув в этот район части 9-й и 1-й пехотных дивизий, отбили все атаки.

Одной из причин плохого руководства было незнание противника и, как отмечал историк И. И. Ростунов, «…недостаточное количество разведывательных групп не лучшим образом сказывалось на сведениях, поступавших о силах и направлении движения обходящих колонн Ноги».

Разведывательных групп не хватало, а в это время конница бездействовала, по-прежнему выполняя задачи сторожевого охранения.

5 сотен 1-го Читинского полка занимали позиции на рубеже Бугецзыво — Сяодяфан (Синдяфан), на протяжении 19 верст, то есть фронтом на запад к Ляохэ, а к ночи заняла линию сторожевого охранения от Лидиофана до Бугецзыво, протяженностью в 18 верст.

Одна сотня этого полка обеспечивала летучую почту.

Конницей Толмачева с 21 февраля стал командовать князь Орбелиани, которым были высланы две сотни 1-го Верхнеудинского полка под командованием генерала Павлова для ведения разведки перед фронтом отряда генерала К.В. Церпицкого в направлении Лингояпу — Линмисанза. Выдвинувшись к деревне Лугунтунь, сотни были обстреляны японской артиллерией, а подойдя к деревне Линмисанзы, наблюдали огонь нашей артиллерии по этой деревне. Зажатые между русским и японским фронтами, сотни Павлова, обстреливаемые постоянно японской артиллерией, так ничего толком выяснить не могли и действовали, как пехота.

Отряд генерал-майора Орбелиани в течение нескольких часов (с 8.00 до 14.00) получил шесть отменяющих одно другое приказаний штаба 2-й армии, но ни одного такого, который бы заставил кавалерию действовать активно.

Преимущества конницы по-прежнему не использовались. Впрочем, решение генерала Грекова — прикрыть спешенными казаками путь противнику к Телину, а не действовать активно в тылу измотанных постоянными боями японских частей — соответствовало взглядам командующего 2-й армией генерала Каульбарса. Последний поблагодарил казаков за «настойчивую разведку, выяснившую обход японских колонн к Мукдену со стороны реки Ляохэ» и поставил задачу: «…поддерживать тесную связь с пехотой, расположенной впереди станции Хушитай, и препятствовать распространению небольших отрядов противника к северу».

Скованный такой постановкой вопроса, генерал Греков не пытался проявить инициативу, которая в той войне расценивалась как непослушание.

В течение двух следующих дней конница выполняла задачи пассивного охранения путей на север, не проявляя даже при такой незначительной задаче должного усердия.

Небольшие японские отряды захватывали перед фронтом Грекова близлежащие деревни — никто им в этом не препятствовал.

Положение на правом фланге Русской армии ухудшилось из-за неудавшихся попыток 21 февраля продолжить наступление.

Вечером 22 февраля генерал Каульбарс приказал прекратить наступление и перейти к обороне. Армия Ноги, усиленная резервами, продолжала продвигаться в тыл Русской армии, но делала это нерешительно и слишком медленно.

На 22 и 23 февраля конница 2-й армии задачу не получила, и генерал Греков, продолжая выполнять ранее отданные распоряжения генералом Каульбарсом, «избегал лишних потерь». Находившиеся в сторожевом охранении сотни 1-го Читинского полка вели бой с мелкими подразделениями противника, вяло наступающими на казаков.

Тем не менее японцы постепенно продвигались на север, охватывая правый фланг отряда Грекова. Читинцы медленно отходили и к вечеру 22 февраля находились на рубеже Бугэцзыво — Синлупай, протяженностью в 14 верст, прикрывая путь к Телину. Им на помощь были высланы два эскадрона 52-го драгунского Нежинского полка.

Отряд генерала Павлова, в составе 2 сотен 1-го Верхнеудинского полка и 4 сотен 4-го Уральского полка, прикрывал ближайшие подступы к Мукдену с севера у станции Унгентунь.

К вечеру отряд Павлова и генерала Орбелиани объединились и сосредоточились у деревни Цуэртунь, под общим руководством Орбелиани.

На западном фронте японцы начали более решительные действия.

С утра 22 февраля артиллерийская перестрелка распространилась по всему его фронту. 1-я и 7-я японские дивизии перешли в наступление на отряды В. Запольского и Л.B. Леша. До 17 часов длился обстрел русских позиций, с трудом удерживаемых пехотой. После артиллерийской подготовки японцы перешли в атаку и захватили ряд деревень. Упорные бои развернулись у деревни Юхуантунь, на участке сводного корпуса генерала Д.А. Топорнина, против которого действовала бригада Намбу из состава 3-й дивизии Ошима. 5-я, 8-я и бригада 3-й дивизии атаковали отряды К. В. Церпицкого и Ф.К. Гершельмана. Другая бригада 3-й дивизии, бригада Намбу, атаковала деревню Юхуантунь, которую генерал Куропаткин называл ключом позиции. После яростных атак японцы взяли ее.

Разгорелись ожесточенные бои за эту неприметную деревню из нескольких фанз. В конечном итоге, сосредоточив огромные силы против одной бригады, русские вернули Юхуантунь ценой больших жертв.

Если русское командование считало эту деревню ключом, то японское командование, вероятно, представляло ее как ловушку для русских войск, в которую попались 35 батальонов, связанные боем с одной бригадой и снятые с других участков западного фронта.