1-й Верхнеудинский полк, находившийся в составе корпусного резерва, после переправы немцев ночью через Вислу получил задачу «…в спешенном порядке или конном строю наступать на левом фланге 4-го батальона 161-го пехотного Александропольского полка (левее д. Облин) с целью отбросить обратно части германцев, переправившиеся ночью через Вислу и продвигавшиеся в глубь правого берега».

Однако вскоре поступило донесение от разъезда хорунжего Горбача, что немецкая пехотная бригада с артиллерией и конницей приближается к д. Облин и Мацеевице. Это была та бригада, части которой переправлялись в районе обороны 1-го Аргунского полка. В соответствии с изменившейся обстановкой верхнеудинцам было приказано занять позицию в окопах между д. Облин и Мацеевице. Всего от полка сменились и стали в стрелковую цепь 250 человек. Две пехотные роты заняли окопы впереди д. Облин. 3-я Забайкальская батарея и батарея 16-го мортирного дивизиона начали вести огонь по выдвигающимся частям противника.

Немцы от деревни Подстолице стали развертываться для атаки правее д. Облин, т. е. против участка обороны 1-го Верхнеудинского полка. Их артиллерия в составе не менее 3–4 батарей обстреляла сначала д. Облин, а потом окопы казаков и д. Мацеевице. После того как деревни загорелись, весь огонь тяжелой и полевой артиллерии противника обрушился на казаков. Южная окраина Мацеевице оборонялась 2 ротами 162-го пехотного Ахалцихинского полка. Артиллерийский огонь не прекращался весь день.

Немцы повели непрерывные атаки на горстку казаков и две роты пехоты уд. Облин. На участке 1-го Верхнеудинского полка в атаке участвовал батальон противника против 2 пехотных рот русских. Под воздействием превосходящих сил противника сотни стали медленно отходить, и немцы захватили окопы верхнеудинцев.

На помощь казакам была выслана рота Ростовского полка, проводить которую добровольно вызвался хорунжий Горбач, хорошо изучивший эту местность.

Ростовцы под огнем немецкой артиллерии влились в ряды казаков, и они сообща остановили продвижение противника. Во время боя хорунжий Горбач был убит.

Ночью верхнеудинцев сменили подошедшие роты Ростовского гренадерского полка, а 1-й Верхнеудинский полк отошел в д. Домашев.

Потери задень боя составили: убиты 2 офицера (хорунжий Горбач и сотник Сенченков), 1 ранен (сотник Левицкий); ранены 16 казаков, а 22 контужены (18 остались в строю); один казак пропал без вести.

17 июля немцы продолжили наступление на позиции 41-й пехотной дивизии, в распоряжении командира которой были 1-й Верхнеудинский и 1-й Аргунский полки, а также 3-я Забайкальская казачья батарея. Казачьи сотни использовались для разведки, отражали атаки противника и находились в резерве для закрытия брешей в боевом порядке пехоты. Огонь немецкой артиллерии, корректируемый с аэростата, был очень точен. От него наиболее сильно пострадали аргунцы, потеряв убитыми З казаков и 21 лошадь; 3 офицера и 12 казаков были ранены; брошенный 16 июля пехотинцами прапорщик К.В. Эпов в полк не вернулся и считался без вести пропавшим; 2 казака получили контузию.

Все немецкие атаки как аргунцами, так и верхнеудинцами были отбиты, казаки не отступили. В этот день, как и 16 июля, они показали пример мужества и стойкости в обороне, решительность в наступлении.

Взвод 6-й сотни прапорщика Белокрылова 1-го Аргунского полка у д. Подстолице противостоял пехотной роте немцев с 2 пулеметами. 25 человек сражались с 200 хорошо обученными и вооруженными солдатами противника, заставляя их неоднократно окапываться и передвигаться на поле боя ползком или перебежками. За час рота немцев продвинулась на 1000 шагов. Последний залп казаки сделали, когда до цепи атакующих осталось 200 шагов, после чего отошли. Потом 1-й Аргунский полк при поддержке взвода 3-й Забайкальской батареи капитана Моисеева атаковал в конном строю д. Руда и захватил ее.

Противник поспешно отошел на д. Тарново, оставив в окопах несколько убитых. Заняв окопы, аргунцы, буквально засыпаемые снарядами противника, остались на месте даже тогда, когда солдаты Ивангородского полка стали отходить под этим огнем. В бою были убиты 2 казака и 16 лошадей, ранены 7 казаков, из них 3 остались в строю. Взято в плен 3 немца с оружием. Аргунцами израсходовано 8 тысяч патронов, а верхнеудинцами — 16 тысяч патронов.

Многие казачьи офицеры принимали под свою команду пехотинцев, потерявших в бою офицеров. Казачьи сотни, сплоченные узами коллективизма, товарищества и родства, имея сознательную воинскую дисциплину, а не из-под палки, дрались с врагом до последней возможности. Отступая, старались унести своих раненых и убитых, помогали пехоте выносить их раненых и хоронить по христианскому обычаю. Забайкальцы очень возмущались, когда убитых пехотинцев хоронили прямо в окопах, где их застала смерть, или когда, отступая, оставляли в тех же окопах своих раненых. Отбив у противника одну из деревень, ранее оставленную почти без боя нашей пехотой, казаки нашли раненого солдата, двое суток пролежавшего в брошенной деревне. Особенно разозлил казаков случай с прапорщиком Эповым. Они ругали пехотинцев, которые бросили его, спасаясь от смерти или плена. Все как один заявляли, что казаки так не поступили бы.

Боевые качества казаков, их сплоченность в минуту опасности, теплота в отношениях друг с другом, равнодушие к бытовым трудностям, высокие нравственные принципы были широко известны на фронте. Не случайно австрийский генерал ценил забайкальцев выше, чем других казаков, хотя и те воевали неплохо. Он знал, что забайкалец — отличный воин и в плен добровольно не сдается, а если попадает, то, значит, другого выхода не было. Многие пехотные начальники, от полка и выше, пытались заполучить в свое распоряжение забайкальские полусотни, сотни или полки. От ротного командира до начальника дивизии убедились в больших способностях забайкальцев хорошо разбираться и ориентироваться на любой местности и во всякой трудной обстановке. Казаки-забайкальцы, несмотря на сильный огонь, быстро доставляли донесения, восстанавливали телефонную связь, бесстрашно, без всяких рассуждений, верхом на лошади скакали в самое пекло боя навстречу явной опасности. Многие были ранены, убиты, пропали без вести, погибали и были ранены их лошади. Очень быстро казаки научились оборудовать окопы, утерь лопат, как в начале войны, не было.

Великолепно показала себя на этой войне забайкальская лошадь. По двое суток непоеные из-за отсутствия воды, по 10 суток не расседланные из-за непрерывных боев или разведок, часто страдая от недостатка кормов, они несли свою нелегкую службу. Падеж лошадей в забайкальских полках был меньше, чем в полках других казачьих войск.

Большое количество пулеметов как в пехоте, так и в кавалерии сделали практически невозможными крупные сражения конницы против конницы противника. Кавалеристы больше воевали в пешем строю, чем на конях. Теперь на первый план выдвигались такие требования, как выносливость и способность конных частей совершать длительные марши к фронту или вдоль фронта, прикрывая фланги или закрывая своевременно бреши, возникающие между пехотными частями; возможность долгое время находиться на минимальном кормовом пайке и не потерять при этом боеспособность частей; неприхотливость конского состава в уходе. Всеми этими качествами обладала забайкальская порода лошади, над видом которой посмеивались казаки с Дона, Кубани и Терека.

Во время июльского отступления каждый новый день ничем не отличался от предыдущего. Все та же боевая работа. С наступлением ночи боевые действия, как правило, прекращались, а с рассветом возобновлялись. Противник продолжал теснить русские войска на восток.

18 июля по телефону в штаб бригады было передано приказание командира 16-го корпуса: «Теснимый противником Ростовский полк отступает лесом в направлении на д. Полен — Погоржелец. Мое приказание: возможно скорее собрать 1-й Читинский полк и двинуть его из Яблоновца в д. Годзишь. Задача: действовать от д. Годзишь в направлении на запад, ударом в правый фланг противника остановить его преследование и совместно с Ростовским полком и высланной отд. Соболеве сотней оренбуржцев и батальоном Киевского полка отбросить противника обратно на д. Подзамче. Общее начальствование принять командиру 1-го Читинского полка. Читинцам двигаться переменным аллюром. Клембовский».