В третий раз русские потеряли Амур. Головин под давлением силы вынужден был согласиться сжечь Албазин, но взамен взял с китайцев клятву, что никогда на месте Албазина они никаких строений не заведут. Эта маленькая дипломатическая уловка дала возможность впоследствии утверждать при заключении последующих договоров, что река Амур никогда не принадлежала Китаю.

Нерчинский договор 1689 года вошел в историю как первый договор, заключенный Россией и Китаем по установлению официальной границы между двумя государствами и надолго определивший отношения Русского государства с Маньчжурской Цинской империей (т. е. Китаем. — Примеч. ред.).

К концу XVII века официальная граница с другим соседом, Монголией, была тоже не установлена. Необходимость охраны границы вызвала увеличение числа казаков в Западном Забайкалье. Походы за новыми землями в Забайкалье прекратились. Казаки призывались правительством стать на границах для их охраны.

Вдоль границы с Монголией стали образовываться казачьи поселения. Правительство Москвы понимало, что расширению границ положен предел. Были приняты меры к закреплению на достигнутых рубежах. Чтобы приучить казаков к земле, заставить их самих выращивать хлеб, правительство отменило хлебное жалованье, выделило казакам землю, которую они должны были обрабатывать и самих себя кормить.

Неохотно брались казаки за землепашество. За многие годы непрерывных походов они отвыкли от хозяйствования, но суровые условия существования заставили их заниматься мирным трудом. Стал складываться особый казачий уклад жизни в Забайкалье, а вместе с ним и характер людей, которые, породнившись с местным населением, вобрали в себя внешние и внутренние черты коренных народов Забайкалья.

Хозяйственная деятельность и воинская служба на Восточно-Сибирской границе Русского государства — вот главные задачи, которые стали выполнять казаки Забайкалья.

К моменту заключения Нерчинского договора во всех гарнизонах на пограничной линии насчитывалось 9353 служащих, в том числе 8734 казака. На всех отпускалось правительством жалованье в размере 59 375 рублей 85 копеек. Затраты правительства на содержание казаков ставили последних в зависимое положение от центральной власти. Казаки вынуждены были из вольных превращаться в служилых. Казачьей вольнице (в Забайкалье. — Примеч. ред.) был положен конец, из искателей приключений они превратились постепенно в земскую полицию и пограничную стражу.

К 1700 году Россия на севере и востоке достигла своих современных границ — но на юге Забайкалья они не были четко определены.

Охранялась граница линией острогов, которая постоянно видоизменялась в зависимости от продвижения на юг, образовывались параллельные линии острогов.

Способ охраны границы, существовавшей в европейской части России, был перенесен и на Забайкалье.

Впереди порубежных укреплений (острогов) выставлялись передовые посты — «сторожи» — на расстоянии от одною до пяти дней пути от города, из которого они высылались. На этих «сторожах» несли службу 4–6 сторожей (казаков). Место для несения службы определялось лично воеводой. Расстояние между сторожами определялось от половины до одного дня пути. Казаки на «сторожах» менялись через две недели. «Сторожи» наблюдали за противником, и в случае его появления немедленно высылались посыльные в город, одновременно извещались другие «сторожи», станицы и сотни. В конце XVII века «сторожи» стали именоваться заставами.

Кроме того, рубежи охранялись значительными передовыми отрядами конницы, которые выдвигались впереди сторожевой линии. Эти отряды назывались станицами. Управлялись они станичными или «стоялыми» головами.

В конце XVII века каждый приграничный город высылал в степь одну-две станицы численностью от 25 до 100 человек. Станицы высылались по одному, двум и более направлениям, определенным заранее, в соответствии с местными условиями и вероятными маршрутами выдвижения противника.

В случае появления противника на непредугаданном направлении туда немедленно высылалась станица. Станица состояла из головы, ездоков и вождей.

«Сотни», конные авангарды численностью 50–100 человек выполняли те же задачи, что и станицы.

Такими «сторожами» и станицами, высылаемыми из Нерчинска и Селенгинска, охранялась в 1689–1727 годах граница Забайкалья (до Буринского трактата).

Разъезды высылали по наиболее вероятным направлениям выдвижения войск из Монголии: Цурухайтуй, Чиндант, Акша, Харацай, Троицкосавск, Кудара.

Система охраны границы сводилась к наблюдению путей выдвижения по долинам рек, между горными цепями.

Петр I, занятый войной со шведами, не успел упорядочить пограничные дела Забайкалья. Между тем вопрос установления четко разграниченной пограничной линии на юге остро назрел, так как развитие торговли, переход монгольских племен в русское подданство сильно беспокоил китайское правительство.

Поэтому по вызову из Пекина 5 июля 1725 года для ведения переговоров с Китаем об установлении точной границы между двумя странами был назначен чрезвычайный посол и полномочный министр граф Савва Владиславович Рагузинский.

В 1727 году 20 августа уполномоченные обеих держав на реке Буре (20 верст от Кяхты) после длинных и упорных переговоров заключили Буринский трактат, ставший составной частью Кяхтинского договора, по которому была установлена настоящая граница в Забайкалье. Свои усилия в переговорах Рагузинский, учтя опыт заключения Нерчинского договора, подкрепил военной силой. На переговоры его сопровождали и охраняли в ходе их Якутский пехотный полки, одна рота драгун, 200 человек Екатеринбургской охранной стражи.

Размен письменными разграничительными актами был совершен 12 октября 1727 года на Абагайтуевской сопке, а 18 октября — на хребте Шабин-Дабат (Западные Саяны). Сам договор подписан 21 октября в поселке Кяхта.

В статье третьей Кяхтинского договора указывалось: «…посланные с обеих сторон люди разделение ясно написали и начертали и промеж собою письмами и чертежами разменялись и к своим вельможам привезли… а также обоих государств люди, которые перебегали туда и сюда, сысканы и установлены жить на своих кочевьях, и тако пограничное место стало быть чисто».

Разграничение проводилось по принципу: «каждый владеет тем, чем владеет теперь». Линия границы выбиралась по естественным ориентирам и рубежам (вершинам сопок, хребтам и рекам). В «разменных письмах» говорилось: «По всему вышеизложенному разграничению от Шабин-Дабата до Аргуни северная сторона Российскому империю да будет, а полуденная сторона Срединному империю (Китаю. — Примеч. peд.)да будет».

Интересно, что среди монголов и тункинских бурят упорно держалось историческое предание, будто бы русская граница проходила в действительности не по вершинам Саян, как ее провели по Кяхтинскому договору, а гораздо южнее озера Косогола (Хубсугула) по прямой линии от Кяхты на Минусинск.

А история эта, коротко, такова. Сысын-ван, хитрый монгольский дипломат, посланный Эджин-ханом (китайским императором) заключать пограничный трактат с уполномоченным от Русского правительства Грап-Сапом (Савою Рагузинским), подкупил последнего, и тот согласился уступить Китайской империи всю часть территории, находящейся между современной границей России и линией внутренних монгольских караулов. В этом предании фигурируют три монгольские красавицы, бочка с золотом и бочка с серебром, а также обильное употребление китайской ханшинной водки. Нежные ласки красавиц, водка, золото и серебро сделали свое дело. Грап-Сап подписал трактат, согласился на все условия, но и тут хитрый Сысын-ван обманул пьяного Грап-Сапа, подсунул ему бочки с песком, только снизу и сверху наполненные золотом и серебром. Обнаружив обман, Грап-Сап ничего уже сделать не мог, боясь гнева Саган-хана (Белого царя). Трактат не был опротестован, и земли племени урянхойцев от Кяхты и по прямой линии на Минусинск остались навсегда во владении Китая. Будучи представителем племени урянхов (монголоязычною племени. — Примеч. ред.), Сысын-ван выпросил у Богдо-хана ярлык (грамоту), воспрещающий китайцам переходить линию караулов, очутившуюся внутри Монголии.