Прибыв в Айдяпу и заняв позицию спешенными сотнями, отряд огнем 1-й Забайкальской казачьей батареи и винтовок казаков остановил продвижение в этом направлении 4 японских рот, нанеся им большие потери.

В этот же день последовало распоряжение генерала Каульбарса о назначении начальником конницы южной части 2-й армии генерал-майора Толмачева и выделения ему из состава отряда Павлова 8 сотен, 2 сотни и 1-ю Забайкальскую казачью батарею передали позже.

Задачи разведки противника и охраны, которые выполнял отряд Павлова на правом фланге сводного стрелкового корпуса, были возложены на 8 сотен Кавказской бригады и 1 артиллерийскую батарею. О каких-то активных действиях этими силами не могло быть и речи. В конечном итоге их передали в подчинение генерала Толмачева. При постановке задачи ему указывалось: «…оставаясь на правом берегу Хуньхэ, освещать местность со стороны охвата противника, направляя разведку к северу».

17 февраля на казаков Грекова и драгун Степанова была возложена задача: выяснить, какие силы противника сосредоточились у Синминтина и откуда подходят к нему резервы; куда двигаются японские войска — к Телину или Мукдену.

Выполняя ее, генерал Греков приказал 5-му Уральскому казачьему полку «следить» за головными частями японских колонн, следующих на север; Черниговским драгунам — переправиться на правый берег Ляохэ, где уже действовали 2 сотни 1-го Читинского казачьего полка; оставшимся силам двинуться на Ибатунь (Иватхай) и тоже переправиться на правый берег Ляохэ.

Это решение отвечало обстановке и позволяло, в случае успеха, вести активные боевые действия конницы в японском тылу, парализуя систему обеспечения японских войск на их коммуникациях; осуществлять своевременное оповещение русского командования о подходящих резервах противника.

Однако при выполнении принятого решения генерал Греков не проявил настойчивости, действовал пассивно, медленно, в результате хорошее решение не было претворено в жизнь.

5-й Уральский казачий полк свою задачу выполнил. К вечеру подошел к Чиндуйцзы и вошел в соприкосновение с противником, став впереди головной колонны японцев.

Черниговские драгуны переправились через Ляохэ только вечером 17 февраля.

Остальные части отряда Грекова не успели продвинуться в северо-западном направлении из-за медлительности действий, чтобы опередить японскую пехоту, хотя находились севернее ее. Поэтому они двинулись на север, к Ляояну, рассчитывая выйти к Ляохэ по Мукден-Синминтинской дороге для переправы в расположение бригады генерала Биргера. Однако, получив сведения от китайцев, что Синминтин занят японской кавалерией силой до 700 сабель и что пехотная колонна, следовавшая вдоль левого берега Ляохэ, свернула у Иватхая на восток, генерал Греков, на основании этих непроверенных данных, решил остаться на левом берегу реки, у Сандиопа, куда прибыл к вечеру 17 февраля.

Только один разъезд 1-го Читинского казачьего полка подъесаула Шимера проявил выдержку и хладнокровие, проник за плотные боевые порядки передовых японских частей и обнаружил выдвигавшуюся к Салину японскую дивизию, о чем было доложено в штаб армии.

На основании этого доклада у русского командования сложилось представление об охвате Мукдена только дивизией, наступавшей на Салину. Однако, как потом оказалось, силы противника на этом участке фронта были гораздо значительнее. В течение 17 февраля армия Ноги продолжала продвигаться к железнодорожным сообщениям русских.

2-я японская армия, благодаря успеху 3-й армии Ноги, наступала, заходя своим левым флангом, в соответствии с общим планом окружения русских войск под Мукденом; 4-я армия японцев наступала фронтально; 5-я и 1-я армии наступали, охватывая левый фланг Русской армии.

Просчеты Куропатки не способствовали их успеху.

3-я армия Ноги двумя дивизиями, отворачивая на восток, развернула наступление на фронте Салимпу — Мадяпу.

К утру 18 февраля части забайкальских казаков, в составе конницы 2-й армии, располагались следующим образом: 1-я и 3-я сотни 1 — го Читинского полка, под командованием подъесаула Мамонтова, вели разведку на правом берегу реки Ляохэ; 3 сотни составляли резерв отряда генерала Грекова и находились в деревне Шендиопа; одна сотня обеспечивала летучую почту; 5 сотен 1-го Верхнеудинского полка, 1-я и 4-я Забайкальские казачьи батареи, вошедшие в отряд Толмачева, располагались частью у Айдяпу, частью — на левом берегу Хуньхэ, у Саованчипу.

В течение 18 февраля казачьи сотни забайкальцев вели разведку, охраняли фланги выдвигающихся и обороняющихся частей, а 4-я Забайкальская батарея вела бой совместное артиллерией отряда генерала Голембатовского.

Конница Грекова бездействовала — 20 сотен и эскадронов, 6 орудий — никакой помощи обороняющимся русским войскам не оказали и, не имея соприкосновения с противником, ушли на северо-восток. Указав в донесении, что в тылу русских войск наблюдается движение колонн противника к востоку, генерал Греков никаких больше мер не принял.

Конница генерала Толмачева взаимодействовала с отрядом генерала фон-дер Лауница М. В., прикрывавшего авангардами Сухэдяпу, выставленными на обоих берегах Хуньхэ. Самостоятельных действий не вела, пассивно наблюдая за развитием событий. В бездействии оставались 19 сотен и 12 орудий. Для разведки были выделены малые уряднические разъезды. В донесении генерал Толмачев указал, что в течение дня «один мой разъезд видел, что японцы идут тремя колоннами», на этом его роль в разведке противника ограничивалась. Меры по уточнению полученных разведданных не принимались, в результате конница генерала Толмачева, не отрываясь от пехоты, в этот день просмотрела занятие японцами Цантаопу, а к ночи — Сухэдяпу в тылу отряда генерала Иванова, в районе Иноэрпу, Туэмпу, Тотай. В течение дня 6 сотен были высланы в распоряжение генерала Каульбарса.

19 февраля русским командованием были предприняты попытки остановить продвижение дивизий армии Ноги к Мукдену, однако разрозненные, не согласованные действия разбросанных по всему фронту русских отрядов успеха не имели. Даже там, где наметился успех, например у деревни Салинпу, вмешавшийся в ход боя 16-го корпуса генерала Д. А. Топорнина прибывший на поле сражения генерал А.В. Каульбарс прекратил наступление и дал команду отойти.

Колонна генерала А.К. Биргера, совершавшая марш к Мукдену по Синминтинской дороге, была принята им, из-за незнания обстановки, за японскую дивизию, идущую к Салинпу.

И это происходило тогда, когда десятки казачьих сотен и эскадронов драгун бездействовали, вместо того чтобы обеспечить командование разведывательными данными о положении противника и своих войск. Задачи, поставленные коннице, не отвечали сложившейся обстановке.

Планируемое на 19 февраля Куропаткиным наступление основной массы войск на армию М. Ноги не состоялось. Сосредоточить более 112 батальонов и 360 орудий к этому сроку не удалось.

19 февраля отряд генерала Грекова вел разведку силами 2 сотен 1-го Читинского полка и 4 эскадронами Черниговских драгун на правом берегу Ляохэ. Несмотря на то что все японские войска ушли на восток, к Мукдену, и перед отрядом была полоса местности, совершенно свободной от значительных сил противника, принятое целесообразное решение — ударить по тылам японцев — без видимых причин осуществлено не было. Мелкие шайки хунхузов и японские разъезды не могли оказать серьезного сопротивления казакам в исполнении задуманного.

К вечеру отряд Грекова, отказавшись от рейда по тылам противника, отошел к Мукдену и расположился на фланге противника.

Конный отряд генерала Толмачева в этот день переправился через Хуньхэ на правый берег и в течение всего светлого времени оставался при отряде генерал-лейтенанта Ф.К. Гершельмана у Мадяпу, высылая разъезды «для розыска противника». Ночью опять ушел за реку в деревню Ланьца, где и заночевал.

1 — я и 4-я казачьи батареи заняли огневые позиции между деревнями Сяосатоза и Мадяпу.

В реляции Урало-Забайкальской дивизии указывалось, что «вся конница в качестве разъездов работала на фронте, оставаясь там даже после того, как сплошные линии наших и японских войск сходились на орудийный выстрел».