– Не стану скрывать от тебя, – начал он после того, как принесли еду. – Эта реорганизация в отделе явно будет не в твою пользу.

– Ох, – вздохнула я и уставилась в свою тарелку. Еда пахла горячим чили и чесноком, но мне внезапно совершенно расхотелось есть. Что же, это мой последний ужин? Мне укажут на дверь в обеденный перерыв во вторник, в окружении шумных мужчин в деловых костюмах?

– Ты не очень-то поладила с членами своей команды, и не думаю, что это является для кого-то секретом, – продолжал он. Пальцы у него были длинные и элегантные, но он явно не умел обращаться с палочками. Наконец сдался и поманил официантку, чтобы та принесла ему вилку. – И поскольку у Эрин больше опыта и авторитета, чем у тебя, единственное приемлемое решение – сделать ее твоей начальницей.

Я не отрывала взгляда от дымящейся горки риса между нами.

– Но я тебе кое-что скажу и рассчитываю на твою осмотрительность, – добавил он.

«Вот оно, – подумала я. – Настал момент, когда он велит мне трахаться с ним, чтобы сохранить работу».

– Ты зря растрачиваешь себя на этом месте. Конечно, ты отлично справляешься с работой, которая, вероятно, не слишком напрягает твои умственные способности. Готов поспорить, что через год она тебе наскучит и ты начнешь искать что-нибудь новенькое.

– Придет Новый год – и ты меня здесь больше не увидишь. Я сумел скопить кое-какие средства и собираюсь открывать собственное дело. И хочу, чтобы ты в нем участвовала.

– Прости – что?

– Я предлагаю тебе работу. Лучше оплачиваемую и, надеюсь, более интересную, чем та, которой ты сейчас занимаешься.

– Ты имеешь в виду, что привел меня сюда не для того, чтобы потом уволить или трахнуть?!

Он то ли закашлялся, то ли расхохотался в ладонь.

– Как бы эта мысль мне ни льстила – нет, – покачал он головой.

Отлично, теперь я села в лужу.

– Ты и вправду думаешь, что я чего-то стою? – И еще, разве ему не грозят неприятности за то, что он умыкает людей из компании?

– Я думаю, что у тебя есть потенциал, – поправил он меня. – И это гораздо больше, чем может сказать о себе большинство наших коллег.

– Так что же мне делать?

– Намотай на ус, но не говори своим сотрудницам, – сказал он. – Мы еще обсудим это позже.

Мы с Н. вместе сходили в качалку, потом встретились с А₁ и А₂ за поздним ужином в одном из наших любимых итальянских ресторанчиков и вдвоем вернулись ко мне, выпить и поболтать.

Я взяла себе на заметку попозже записать это: Миа Фарроу, должно быть, неплохо делает минет.

Разговор шел в таком русле:

Я:

– Как ни странно, спя с мужчинами за деньги, я сумела избежать распутных или сомнительных делишек с индустрией несовершеннолетнего порно.

Он:

– Жаль, что «отбор через койку», похоже, становится просто легендой. Джоан Кроуфорд, говорят, снялась в парочке порнофильмов, которые все еще ходят по рукам.

Я:

– Ага. А помнишь знаменитую цитату, которую приписывают Мэрилин? Ну, когда она подписала свой первый контракт: «Больше никаких минетов»?

Он:

– А кто сказал: «Вон идет время, которое хорошо проводили все»? И о ком?

Я:

– Не помню.

Он:

– Я тоже.

NB: компьютер не был включен, а проверять мне было лень. У нас весьма цивилизованный salon de jour[54].

Я:

– Вряд ли это кто-то из тех, кто носил ярлык потаскухи с гордостью, типа Мэй Уэст. Может быть, Джин Харлоу?

Он:

– Возможно. А как насчет Бетти Дэвис? Спорим, она была грязной трахалыцицей? Хорошенькая – на среднем уровне, возможно – лучшая актриса своего поколения, но с таким лицом ей наверняка приходилось идти на все, чтобы не упустить свой звездный час[55].

Я:

– Ну, это никак не может быть Кэтрин Хэпберн или кто-то вроде нее, из «снежных королев».

Он:

– Нет, конечно. Я слышал, она была бисексуалкой.

Я:

– Может, Ава Гарднер?

Он:

– Знаешь, что она говорила о Фрэнке Синатре?

Я:

– Это про девяносто семь фунтов слабака с девяноста шестью фунтами члена?

Он:

– Именно! Я однажды читал, что у него был тот еще инструмент, только он понятия не имел, что с ним делать.

Я:

– Слушай, а зачем бы ему это знать? Он же был Фрэнком! И кстати, чем он занимался с Миа Фарроу? Она такая маленькая, детка-конфетка. Она бы порвалась от натяжения.

Он:

– Ну, рот-то у нее будь здоров.

Я:

– В общем-то да… Но Миа Фарроу? Замужем за Синатрой, Превином[56], Алленом! Три первых лица в своих профессиях. И такое костлявое маленькое тельце. И истеричка к тому же. В чем тут фишка?

Он:

– Должно быть, она отлично делала минет.

У профессиональных занятий сексом есть свои недостатки, но и мои новые профессиональные занятия – тоже не сахар. Например, мне приходится вести свои служебные дела в основном с коллегами, которые гораздо меньше склонны прощать ошибки, чем среднестатистическая, отбивающая клиентов, распускающая сплетни, обливающая тебя грязью шлюха. Всякий раз, как звонит мой мобильник, Эрин и Мира наклоняются ближе, поскольку моя личная жизнь, очевидно, стала темой многочисленных домыслов после того раза, как Этот Парень объявился у нас под окнами.

Он (Этот Парень):

– Что ты поделывала вчера вечером?

Я:

– Качалка, еда, сон.

Он:

– А ужинала в городе или дома?

Я:

– В городе.

Он:

– С кем?

Я:

– Так, с несколькими людьми.

Он:

– Включая Н.?

Дело в том, что они с Н. знакомы, и каждый из них уверял меня, что не имеет никаких претензий. Мы ведь с Н. больше не спим вместе, в конце концов. Я знаю Н. достаточно хорошо, чтобы понять, что он говорил правду. Но начинаю подозревать, что Этот Парень соврал и на самом деле ему наше с Н. общение совсем не нравится.

Я также начинаю подозревать, что Эрин мотает информацию на ус, но наверняка ведь не скажешь. Пытаюсь со своей стороны вести разговор максимально нейтрально. Неужели моя легальная жизнь всегда будет такой, как сейчас?! У меня есть нехорошее подозрение, что, даже если я сбегу с этого корабля, офисные дрязги будут везде, где бы я ни оказалась.

Я:

– А что, это важно? (Существует часть меня, которая считает, что такой ответ является провокационным и вредоносным, но она на этой неделе в отпуске.)

Он:

– Я просто не хочу думать, будто ты меня обманываешь.

Я:

– Я тебя не обманываю. Почему тот факт, с кем я ужинала, имеет такое значение?

Он:

– Потому что я видел, как вы шли вместе, вот и все.

Ладно, замнем тот факт, что он, видите ли, оказался в Лондоне, не сказав мне об этом. Он нас заметил. И вместо того чтобы поздороваться и спросить, можно ли к нам присоединиться, он звонит на следующий день и расставляет мне минные поля? Эй! Черт! Мерзость какая! Нечестно! Пожалуйста, можно я наконец когда-нибудь встречу нормального мужчину? Он продолжает распространяться, как здорово было в воскресенье (в прошлом месяце, во Франции) и почему я не могу быть такой, какой была в воскресенье (в прошлом месяце, во Франции). И что он ни за что не стал бы мне лгать, и как я могу быть такой двуличной, и так далее. В общем, проходит несколько бесконечных минут вот этого всего, прежде чем я говорю…