На худой конец, насладиться тем, что он живет у моря: должна же быть какая-то польза от этого извращения!

Размер лжи, которую собирается изречь мужчина, можно вычислить по величине предшествующей ей паузы – это мое собственное открытие. Он молчал почти минуту.

– Мне кое с кем надо встретиться в Лондоне в эти выходные, – сказал он.

– Прекрасно, пойдем на встречу вместе.

Он снова умолк. Мне виделись два возможных финала: или он начнет выкручиваться и огрызаться, а потом обвинит меня в том, что это я начала ссору, – или сдастся. Он сдался.

– Х-х-хорошо, – выдохнул он. – Я встречу тебя на вокзале.

Комната Этого Парня выглядела точно так же, как когда я была там в последний раз, много месяцев назад, мне даже не по себе стало. Стопка неразобранной почты на кресле, открытки, заткнутые за дверцы шкафа, – некоторые из них от меня. Букет цветов, теперь засохших, которые я купила, когда его временно уволили с работы.

Как будто он упаковал и убрал с глаз долой всю комнату, когда мы расстались, а теперь сложил ее снова, чтобы порадовать меня. Я искала следы того, что он встречается с кем-то еще, и нашла: полупустую бутылочку массажного масла у кровати, искусственную розу с прозрачной пластиковой «росой» на лепестках. Но меня потрясло то, насколько большая часть этого беспорядка была не его, а нашей общей. Он что, действительно сохранял ее в таком виде все эти месяцы?! И что должна была думать другая женщина? И удосужилась ли она поинтересоваться, чьи руки когда-то зажигали лавандовые свечи на краю его письменного стола, теперь покрытые густым слоем пыли?

Мы проснулись рано, трахнулись и снова уснули. Я слышала, как спускались по лестнице его соседи, но не горела желанием с ними встречаться. Всякий раз, как звонил его телефон, Этот Парень выскакивал из постели и мчался на верхний этаж, объявляя, что в его комнате плохая слышимость. Это странно: сеть у нас была одна и та же, и, насколько я могла судить, мой телефон ловил ее отлично.

Наконец, во второй половине дня мы спустились вниз. Я забрела в кухню и на конторке увидела письмо для некой мисс Сюзи Аллен. Так вот, значит, как ее зовут. Странно, что тот, кто забирал почту, оставил ее письмо лежать здесь, на краю конторки, чтобы вряд ли можно было пройти мимо, не смахнув его на пол. Странно, особенно учитывая, что по воскресеньям почту не носят.

Он вошел в кухню, и я протянула ему письмо.

– Твоя подруга? – спросила я.

Он выхватил его из моей руки.

– Э-м-м, да это просто одна девушка, приятельница моего соседа, – зачастил он. – Уехала путешествовать, и сюда приходит ее почта.

– Правда? – усомнилась я. – А я подумала, было, что она – твоя подруга. Похоже, кто-то оставил это письмо специально для тебя.

– Нет! Не может быть! Я имею в виду – нет, совершенно точно нет. Что ты такое говоришь?!

– Да ничего, – пожала я плечами. – Мне просто стало любопытно, не твоя ли это девушка. – Мужчины порой так неумело врут, что их даже жалко становится. – Ну что, чашку чая и тост?

Сегодня во время летучки случайно оговорилась и произнесла «трудовое истязание» вместо «трудового состязания». Кажется, босс этого не заметил. Сразу же послала Л. письмо с рассказом об этом. Она перезвонила мне в офис, но не смогла выговорить ни слова: только хохотала пять минут, не меньше.

В противоположность популярному мифу, учтите: мужчины – с Земли. Женщины тоже с Земли[46].

Это ничуть не помогает понять противоположный пол. Соседу вздумалось надуться, когда он узнал про меня и Этого Парня. Не вполне понимаю почему, ведь это у него, в конце концов, есть постоянная партнерша. Сдается мне, сей юноша что-то путает. Но и меня он тоже сбивает с толку.

До сих пор наши отношения с соседом остаются совершенно невинными, хотя и довольно порнографичными: мы проводим много времени, встречаясь за кофе и разговаривая о сексе. Похоже на наше времяпрепровождение с Н. и многочисленными А., только без постели в прошлом, зато с несостоявшейся постелью в настоящем.

Мы вместе сидели в машине, поедая мармеладки «Харибо». Я знаю, что они некошерные, но не могу устоять. Сосед вытащил из пакетика одну из тех розовых и голубых мармеладок, что в форме колечка со странным выступом на боку.

– Интересно, что они должны изображать? – вслух подумал он.

– Думаю, соски, – предположила я.

– Но ведь они совсем не похожи!

Я глянула на конфету.

– И вправду, скорее, похоже на резиновое кольцо для члена со стимулятором для клитора.

Мы рассмеялись.

Потом позвонил Этот Парень. У него был приступ УПЭ-синдрома («устал и поддался эмоциям» – ну, вы понимаете, в смысле – надрался в хлам).

– Мне плохо! – пожаловался он.

– Физически или морально? – уточнила я.

– И то, и другое, – сказал он. – Не могу жить без тебя.

Вот хрень! Скажи это мне тогда, когда будешь трезвым\

– Выпей стакан молока, съешь миску овсянки и отправляйся в постель.

– Я так по тебе скучаю!

– Выпей молока и иди в постель, – повторила я и повесила трубку. Сосед уставился на меня. Я не посмела признаться, о чем на самом деле был разговор. – У друга проблемы с женщиной, – пояснила я. – Я будто Флоренс Найтингейл[47] для всех одиноких мужчин Британии.

Мы продолжали сидеть в машине, слушая музыку. Он потянулся, взял мою руку и поцеловал. Потом мягко сомкнул зубы вокруг одной из костяшек. Меня пробрала приятная дрожь.

– Тебе не следует этого делать, – улыбнулась я. Имея в виду, конечно, «еще раз, прошу тебя». Замечу: это не делает меня инопланетянкой! Это одна из неотъемлемых особенностей женщины. Он высадил меня немного ближе к своему дому, чем к моему.

– Я знаю, что немного опоздал, – сказал Этот Парень. – Но я хотел сделать тебе подарок на день рождения.

Его большая ладонь куполом прикрывала что-то маленькое. Что это может быть? Уж наверняка не украшение?

– Ну, если только это не что-нибудь передаренное или наполовину съеденное.

Я не так уж преувеличила. За Этим Парнем водится дарить мне подарки, либо явно полученные от кого-то другого (керамическая кружка во вскрытой упаковке), либо частично обгрызенные (немецкий белый шоколад). Единственный его подарок, который мне действительно нравился, – это овечья шкура на постель, позже, правда, я выяснила, что он подарил точно такую же своей матери. Мы занимаемся на ней сексом, и он дарит точно такую же вещь матери?! Как-то это неправильно.

Он нахмурился и сунул руку обратно в карман.

– Ну и ладно. Раз он тебе не нужен…

– Не глупи, я просто дразнилась.

Однако это не подействовало, и потребовалось немало уговоров, чтобы успокоить его. Что бы это ни было, подарок, должно быть, для него важен, подумала я.

Наконец он отдал его мне. Я открыла коробочку. Это действительно оказалось украшение.

Крошечная серебряная пчелка с кусочком янтаря. Она была похожа на ту, что однажды подарил мне клиент, вот только… не такая красивая.