Калаф Старик, не говори, не утомляйся. Я жажду смерти — или Турандот. Тарталья Турандот… Турандот… Что за чертово упрямство, сын мой дорогой! Пойми же ты толком. Здесь в загадки играют не на чашку шоколада с ванилью или кофе с сухариками. Пойми ты, пойми раз навсегда: здесь играешь головой. Других доводов я не привожу, чтобы тебя отговорить. Этого достаточно. Головой, головой играешь. Головой. Его величество тебя просит, повелел принести сто коней в жертву солнцу, сто быков небу, сто свиней луне, сто коров звездам — все ради тебя, а ты, неблагодарный, желаешь своим упорством причинить ему такое огорчение. Даже если бы на свете не было других женщин, кроме принцессы Турандот, и то твое решение было бы величайшей глупостью. Ты меня извини, дорогой принц. Поверь, это я из любви к тебе выражаюсь так откровенно. Понял ли ты как следует, что значит лишиться головы? Ведь нельзя же так! Калаф Ты слишком многословен. Не старайся. Я жажду смерти — или Турандот. Альтоум Жестокий! Так вкуси же смерть свою, Вкуси мое отчаянье. (Страже.) Принцессу Просить пожаловать. И новой жертвой Пусть утолится. Один из стражей удаляется. Калаф (в сторону, горячо) Боги, вас молю О вдохновенье. Пусть ее лицо Меня не ослепит. Я сознаюсь, Что разум мой колеблется и грудь Трепещет, бьется сердце, стынут губы. (Присутствующим.) Диван священный, по моим ответам Судящий жизнь мою! О мудрецы, Простите мне дерзанье, снизойдите К слепцу любви, который сам не знает, Где он сейчас и что с ним, и несется, Влекомый тайной силою судьбы. Явление четвертое Доносятся звуки марша, сопровождаемые дробью тамбуринов. Появляется Труффальдино с ятаганом у плеча, за ним его евнухи. Следом идут рабыни сераля, ударяя в тамбурины. Затем входят две рабыни с завешанными лицами; одна из них — в богатой и пышной татарской одежде (это Адельма), другая — в обычном китайском платье (это Зелима). В руках у нее небольшой тазик с запечатанными листками. Труффальдино и евнухи, войдя вереницей, падают ниц перед Альтоумом, затем встают. Рабыни опускаются на колени, поднося руки ко лбу. Входит Турандот с завешенным лицом, в богатой китайской одежде, величавая и надменная. Мудрецы и министры падают ниц. Альтоум встает с кресла. Турандот подносит руку ко лбу, отвешивает отцу торжественный поклон, затем всходит на свой трон и садится. Зелима становится слева от нее, Адельма — справа. Калаф, при появлении Турандот опустившийся на колени, встает и смотрит на нее как очарованный. Все занимают свои места. Труффальдино, проделав несколько забавных церемоний в свойственном ему духе, берет у Зелимы тазик с запечатанными листками, раздает их мудрецам и после новых китайских церемоний и поклонов удаляется. Во время всех этих безмолвных обрядов музыка играет марш. После ухода Труффальдино в зале Дивана наступает тишина. Явление пятое Альтоум, Калаф, Панталоне, Тарталья, Турандот, Зелима, Адельма, мудрецы, стража.
Турандот (высокомерно) Кто это дерзновенно возмечтал Проникнуть в смысл загадок, невзирая На множество примеров, и желает Позорно кончить жизнь? Альтоум (Указывает на Калафа, который стоит пораженный посреди зала Дивана.) И он вполне достоин, чтобы ты Взяла его в мужья, освободив От искуса и не терзая больше Несчастное родительское сердце. Турандот (посмотрев на Калафа, тихо, Зелиме) Зелима, о поверь, никто из тех, Кто приходил на искус, не будил В груди моей и тени состраданья, А этого мне жаль. Зелима (тихо) Вы загадайте — Три легкие загадки, и довольно Жестокой быть. Турандот (гордо) Как смеешь ты? А слава Моя? Молчи. Адельма (которая пристально всматривалась в Калафа, в сторону) О небо! Что я вижу? Не тот ли это, что у нас когда-то Работал в Хорасане как невольник, Когда был жив отец мой Хейкобад? Так он царевич? Ах, то знало сердце, Им покоренное! Турандот Принц, откажитесь От роковой попытки. Видит небо, Молва о том, что я жестокосерда, — Прямая ложь. Глубоко ненавидя Всех вообще мужчин, я защищаюсь, Как знаю, как могу, чтоб оградиться От тех, кто мне противен. Почему Я не могу располагать свободой, Которою располагают все? Зачем хотите вы, чтоб я была Жестокой против воли? Я готова Унизиться до просьбы. Откажитесь От испытанья, принц. Не искушайте Мой дивный дар. Я только им горда. Мне даровало небо острый разум И прозорливость. Я бы умерла, Когда бы здесь, перед лицом Дивана, Была посрамлена. Пока не поздно, Позвольте мне не задавать загадок; Или заране плачьте над собой. Калаф Столь дивный голос, столь прекрасный облик, Столь чудный ум и редкая душа — В единой женщине! Да разве тот Не прав сто раз, кто не страшится смерти, Чтоб ею обладать? И Турандот Гордится хитроумьем? И не видит, Что чем ее достоинства обильней, Что чем ей ненавистней мысль о браке, Тем вожделеннее она? И будь Сто тысяч жизней в этом бренном теле, Безжалостная Турандот, я рад бы Сто тысяч раз пойти за вас на казнь. |
