«Вот-вот, быть может, нападешь ты, Цезарь,
Не только на Помпея и твоих
Сограждан, но и на родного сына.
Брут — порожденье молодых утех
Твоих со мною. На признанье это
Лишь материнский страх толкнул меня.
О Цезарь, ужаснись! Когда не поздно.
Меч опусти: ты можешь от руки
Родного сына пасть, как может сына
Твой меч сразить… О небо, сделай так,
Чтоб вовремя отец меня услышал!..
Сервилия». Кто мог подумать? Я
Сын Цезаря?
Конечно. Обними же
Меня, мой мальчик.
О отец!.. О Рим!..
О кровь!.. О долг!.. Смотри, перед тобою
Брут на колени падает. И он
Не встанет прежде, чем обнять не сможет
В твоем лице единого отца
Себе и Риму.
Поднимись, мой мальчик.
О, почему с таким упорством ты
Все личное от сердца отметаешь
Ожесточенного?
Себя отцом
Ты любящим вообразил, быть может?
Ты себялюбец. Все подчинено
В тебе стремленью к царству. Быть тираном
Отец не может. Прежде докажи,
Что гражданин ты, если хочешь сына
Во мне найти. Дай мне вторую жизнь;
Ходить в рабах я не могу, тираном
Быть не желаю. Либо» мой отец
Свободный человек — и я свободен
В свободном Риме, либо умереть
Мне лучше. Жизнь за Рим отдать готов я
И за тебя погибнуть, лишь бы ты
Был римлянином, истинным для Брута
Отцом… О, радость! Благородных слез
Я вижу блестки на твоих ресницах?
Пробита честолюбия броня,
Теперь ты мой отец и голос сына
Услышь: да будет Брут неотделим
От Рима для тебя.
О, безысходность!..
Считаться только с сердцем я бы рад,
Но не могу. Настолько Рим для рабства
Созрел, что с меньшей пользой для него
Другой в повиновенье рабском будет
Его держать, когда не хочет Брут,
Чтоб это делал Цезарь…
Что я слышу!
О, рабская растленная душа!
Нет, я тебе не сын. Когда бы прежде,
Чем сердце подлое свое открыть
И подлое мое происхожденье,
Собственноручно ты убил меня,
Ты поступил бы милосердней…
Неблагодарный сын…
Чего ты хочешь, вырожденец?..
Жажду
Спасти отчизну я иль вместе с ней
Погибнуть.
Ну а я хочу другого:
Одумайся или убей меня.
Чудовищна твоя неблагодарность,
Но я надеюсь, за нее краснеть,
Когда мы завтра встретимся в сенате,
Ты будешь. Ну, а если ты отца
И дел его не прекратишь гнушаться,
То завтра утром господина ты
Найдешь во мне.
Надеюсь я, что прежде,
Тиранства устыдившись своего,
Ты станешь истинным отцом. Не может
Во мне внезапно прорасти любовь
Сыновняя, пока ты не докажешь
Свою отцовскую любовь. Она,
Как правило, сильней любого чувства
И победить в тебе должна. Тогда
Нежнейшего, послушнейшего сына
Во мне найдешь ты… Как я буду горд,
О Цезарь, как тогда я буду счастлив,
Что я твой сын!..
Каким бы ни был я,
Ты сын мой и наперекор не смеешь
Родителю идти…
Мне имя Брут,
И мне отчизна мать. Не вынуждай же
Меня считать, что настоящий мой
Отец — тот самый Брут, который Риму
Ценою крови собственных детей
Жизнь гарантировал и дал свободу.
