Действие третье Явление первое Я здесь: едва закончилось застолье, Пришел по зову твоему. Услышать хочешь О будущем сраженье?.. И сказать, Чтоб ты не мне служил, но оба мы Служили государю, и народу, И господу единому. Иного Пусть в нас не будет умысла! Рожден От царской крови, я служил царю Мечом задолго до того, как свист Твоей пращи раздался в поле… Кровь Не царская во мне, мои дела Известны всем, я ими не хвалюсь. И Авенир их знает. Что ж, предай Мои дела забвенью. О своих Зато ты помнишь; сам себе соперник, Себя ты затеваешь превзойти. Я был здесь полководцем, а Давида Здесь не было: тогда имел я право Приказами уготовлять победу. Послушай, что бы сделал я тогда: Стан филистимлян далеко в долине Расположился с севера на юг. Он с тылу чащей, а с чела обрывом Прикрыт, с востока также защищен Холмом пологим, чей обратный скат С бугристой и щетинистой спиной; Проход открыт лишь с запада меж гор, Оттуда до рокочущего моря Препятствий нету на большой равнине. Коли туда врага завлечь удастся, Победа будет наша. Мы начнем С притворной ретирады. Разделившись На три отряда, мы отходим влево, Долиной обходя их правый фланг. Передний строй как будто отступает, Второй стоит как бы в недоуменье, Последний, спутав редкие ряды, Становится приманкой для врага. Тем временем отборный наш отряд Штурмует трудный холм с востока, с тыла. И вот уж заперт враг с боков, и сзади, И спереди; теперь пойдет резня. Ты мудр и смел. В твоих распоряженьях Ни слова не изменишь, Авенир. Хвалю за доблесть. Я же буду воин, А не начальник; к распорядку боя Прибавлю только меч. Кто вождь? — Давид, Кто властелин войны? — Давид. И кто, Кроме него, у нас воитель? Право, При стольких доблестях не подобает Быть столь завистливым. Твой план сраженья — Отменный план. Ионафан и я Соединимся у шатра Саула; Ус отведет войска; с отборной тыщей Пойдет Садок на штурм холма; а ты Возглавишь наши силы в сердце битвы. Но первый — ты, и место здесь — твое. Нет, будешь ты начальник главных сил. Светило только встало, ты держись В готовности, но трубы пусть молчат И грянут лишь в четыре пополудни. Ты чувствуешь, какой с захода ветер; И солнце в очи, и густая пыль — Все это будет к ночи нам помогой! Итак, ступай, Распорядись и козням царедворца, Которых лучше бы тебе не знать, Не дай отнять достоинств полководца. Явление второе
Да, план его хитер и полон пыла. Но есть ли толк в раденье полководца Без мужества солдата? Авенир Его лишен: меня им бог отметил. Сегодня победим, а завтра вновь Оставлен будет царь, ведь мне не знать Покоя рядом с ним… Да что поделать! Победа станет новою виной. Явление третье Ты знаешь ли, супруг? Едва отец Из-за стола поднялся, Авенир Уж тут как тут и что-то пошептал, Я подхожу, а он скорее прочь, И царь уже не прежний. Царь был за нас, он плакал вместе с нами, Он обнимал нас, он нам пожелал, Чтобы пошли от нас колена храбрых Ему в помогу; он казался паче Отца, теперь он паче стал царя. О, прежде времени не плачь, жена! Царь волен нас карать и награждать. Сегодня б не вернулся на щите, А завтра к злобной мысли обо мне Вернется он; и снова мне изгнанье, Ничтожество, и бегство, и тревоги. Смерть для меня одна — тебя покинуть, Но этого не избежать… Увы! Злосчастный брак, напрасная надежда! Счастливый царский род тебе сулил Иного мужа, ты его лишилась Из-за меня, злосчастного!.. Не станет Отцом благополучного семейства Твой муж бродячий, вечный твой беглец. Ах, нет, не будем мы разлучены; Нас не разделят. Больше не вернусь К той страшной, одинокой жизни: лучше Могила. В сей обители тоски Я дни в слезах влачила, мне порою Ужасным призраком казалась тень. То, чудится, висит жестокий меч Отца над головой твоей, и слышу Твои слова страданья и смиренья, Что самый жуткий гнев могли б унять, Но все ж твое пронзает сердце дикий Саул; то среди темных закоулков Пещеры вижу, как ты стелешь ложе На камне, и от страха замираешь При каждом звуке, и бежишь, и снова Бежишь, и не находишь ни укрытья, Ни друга, ни покоя, утомленный, Ослабший, жаждой мучимый… О, небо! Могу ль тебе пересказать мое Смятенье? — Нет, теперь тебя вовеки Я не оставлю… Ты мне травишь сердце! О, погоди… Сей день дарован крови, А не слезам. Не знай помехи в битве! Сраженья не боюсь, господь — твой щит Особенной закалки, но страшусь Коварства Авенира, как бы вред Он не нанес сегодняшней победе. А что? Неужто государь в сомненье, Доверить ли мне дело? Не скажу, Но был он хмур и бормотал невнятно О подлости пророков, о каких-то Бродягах и о доблести фальшивой… Отрывочные, темные слова, Зловещие для дочери Саула И для жены Давида. Вот он, царь, Послушаем его. О боже правый! Приди на помощь твоему рабу, Смути нечестье, просвети отца, Спаси супруга, защити народ! |
