(В сторону.) Если я не ошибаюсь, Она сестра дворецкого. Смеральдина (садясь) Синьор, Сестра Бригеллы я. Высокий род Ведем мы из Ломбардии. Невзгоды Принизили нас очень. Ну… и вот… Но бедность красоты не умаляет. Дерамо (смотрит на статую, которая смеется) Конечно. Но скажите мне, синьора, Вы любите меня? Смеральдина (сильно вздыхая) Ах, ах, тиран… Какой вопрос… Меня вы покорили… (Вздыхает.) Дерамо (смотрит на статую, которая смеется сильнее) Скажите мне, когда бы вас избрал я Своей супругой и, скончавшись вскоре, Оставил вас вдовой, вы б горевали? Смеральдина (с преувеличенным жестом отчаяния) Жестокий! Что сказали вы? О, если Вы не свирепый тигр в людском обличье, Не говорите мне таких речей. Ах, при одной лишь мысли стынет кровь. Мне дурно… помогите… (Делает вид, что падает в обморок.) Дерамо (смотрит, как указано выше, статуя смеется все сильнее) Вот несчастье! Теперь придется слуг сюда позвать, Чтобы отсюда унести ломбардку. Слыша это, Смеральдина тотчас же приходит в себя. Синьора, ваша страсть ко мне чрезмерна. Скажите, вы девица иль вдова? Смеральдина Будь я вдовой, ужели б я посмела Монарху, что одних первин достоин, Себя в супруги дерзко предложить? Я девственна. (С притворным смущением обмахивается веером.) Дерамо (глядит на статую, которая сильно смеется, со странными гримасами и широко раскрытым ртом) Ну, так. Теперь ступайте, Ломбардская синьора. Я клянусь, Что сколько женщин мне ни представлялось, Такого развлеченья не имел я Ни от одной. Ступайте. Я решу. Идите же. Смеральдина (вставая, весело) Синьор, я вам сознаюсь, Храню в груди я море сладких чувств. Любви и всяких нежностей. Сказать их Я не могу. Я к свадьбе берегу их. Тогда поймете, как я люблю вас. (В сторону.) Победа! Он влюбился. Я царица. (Отвешивает аффектированные поклоны со вздохами, по временам оборачиваясь.)
Входит стража, чтобы встретить ее, и заслоняет собою обе статуи; человек-статуя в этот момент заменяется как можно более схожим изваянием. Смеральдина уходит, стража следует за нею. Явление одиннадцатое Дерамо (статуе) Ах, милый истукан, какую радость Дает мне смех твой! О мужья, отцы, Любовники, как было бы вам кстати Иметь в дому такое изваянье И, вопрошая жен, сестер любимых, Знать тайные их мысли… Впрочем… Нет, То было бы ужаснейшим несчастьем Для всех людей. Вот, если бы ты мог Разоблачать не женщин, а мужчин В их тайных побуждениях, тогда Сумели бы всегда мы уберечься От недостойных слуг, друзей неверных И от министров, что предать готовы. (Смотрит по направлению к двери.) Вот Анджела идет сюда. Клянусь, Найти ее такой же лицемерной Мне будет грустно. Думал я в ней встретить. Безумное желанье! Долгий опыт Мне запретил надеяться. Все ж, если… Я грежу… Изваянье, дай мне знак. Явление двенадцатое Анджела (с благородной откровенностью) Я здесь, синьор, по вашему приказу. Не знаю, справедлив ли он. Дерамо (В сторону.) Какая восхитительная смелость! (Анджеле.) Я не был никогда несправедлив. Анджела (садится) Конечно, вы — король, и кто ж посмеет В лицо вас осуждать и показать вам Несправедливость ваших приказаний? Дерамо Насколько вижу я из ваших слов, Мне кажется, в вас смелости достанет Монарха упрекать, а если нет — Я сам даю вам полную свободу. Открыто говорите. Оскорбленья Я в этом не увижу. Анджела (в сторону) Ах, жестокий, Меня он, ободряя, предает! О бедное сердечко! (Громко.) Неужели Сочтете справедливым вы, синьор, Что стольких бедных девушек, несчастных, Рожденных в скромной и убогой доле, К вам силою являться заставляют На выборы супруги королевской И этим льстят их ветреным умам? А после, все в слезах, они уходят, Исполнены стыда и огорченья, Что вам пришлись не по сердцу, хоть, может, У них заслуг немного |
