Зелима (тихо, к Турандот) Ах, ради бога, легкие загадки! Ведь он достоин вас. Адельма (в сторону) Какая радость! О, если бы назвать его моим! Зачем не знала я, что он — царевич, Когда сама царевною была! О, как я вновь люблю его, узнав, Что он столь знатен родом! Нет, любовь Бесстрашна. (Тихо, к Турандот.)
Турандот, о славе вашей Помыслите. Турандот (в сторону, смущенно) Чтоб он один из всех В моей груди мог вызвать состраданье? (С решимостью.) Нет, я должна преодолеть себя. (Калафу, порывисто.) Готовься к испытанью, дерзновенный! Альтоум Калаф Да, государь. Я жажду смерти — или Турандот. Альтоум Так огласите роковой указ. А юноша пусть внемлет и трепещет. Панталоне достает из-за пазухи книгу указа, целует ее, подносит к груди, потом ко лбу и затем передает Тарталье, который сначала падает ниц, потом принимает ее и читает громким голосом. Тарталья «Любой властитель может Турандот Просить в супруги. Но сначала должен Средь мудрецов Дивана три загадки, Принцессой заданные, разрешить. Их разрешив, ее получит в жены. А если не способен, палачом Да будет обезглавлен и умрет. Хан Альтоум Конфуцию клянется В точнейшем исполнении сего». Окончив чтение, Тарталья целует книгу, прикладывает ее к груди и ко лбу и возвращает Панталоне, который простершись ниц, принимает ее, потом встает и подносит ее Альтоуму. Тот поднимает руку и опускает ее на книгу. Альтоум (со вздохом) О тягостный закон! Тебя исполнить Могучему Конфуцию клянусь. Панталоне кладет книгу за пазуху. В Диване царит глубокая тишина. Турандот (академическим тоном) Скажи мне, кто обходит неустанно Все города, все замки, все селенья? Кто вечный путь свершает безвозбранно Средь криков торжества и пораженья? Его лицо всем мило и желанно, Он благодетель каждого творенья. Равняться с ним казалося бы бредом. Он здесь, и все же он тебе неведом. (Садится.) Калаф (поднимает глаза к небу в глубоком раздумье, затем кланяется Турандот, касаясь рукою лба) Я буду счастлив, если остальные Загадки ваши не трудней. Принцесса, Кому ж не ясно, что обходит вечно Все города, все земли, все селенья, Что совершает безвозбранный путь Средь криков пораженья и победы, Что равного себе не терпит в мире И здесь находится — простите — солнце? Панталоне (радостно) Тарталья, он угадал. Тарталья В самую точку! Мудрецы (распечатывают первую записку, затем в один голос) Великолепно. Солнце, солнце, солнце. Альтоум (радостно) Сын, небо помогай тебе и дальше! Зелима (в сторону) Адельма (в сторону, взволнованно) Небо, воспротивься! Пусть он не будет мужем Турандот! Я умираю. Турандот (в сторону, с негодованьем) Чтоб он победил? Меня умом превысил? Никогда! (Громко.) Внимай, безумец. Разреши загадку. (Встает и продолжает академическим тоном.) Есть дерево, где скрыта Кончина человека; Оно древней гранита И молодо от века; Красивый лист не вянет, Он белый и узорный; Но белизна обманет Своей изнанкой черной. Скажи, ты знаешь слово Для дерева такого? (Садится.) Калаф (после некоторого раздумья, отвесив обычный поклон) Не гневайтесь, надменная принцесса, Но я загадку разрешу. Растенье Древнейшее, но юное, где скрыта Кончина человека, чьи листы Белы снаружи и черны с изнанки. То будет — с днями и ночами — год. Панталоне (радостно) Тарталья, он снова попал. Тарталья Честное слово, в самую середку. Мудрецы (распечатав вторую записку, в один голос) Так, совершенно верно: год, год, год, Альтоум (радостно) О, радость! Боги, пусть достигнет цели! Зелима (в сторону) Адельма (вне себя, в сторону) (Тихо, к Турандот.)
Принцесса, вы утратите мгновенно Всю вашу славу. Он вас побеждает. Турандот (тихо, с негодованьем) Молчи. Скорей погибнет мир и сгинет Весь род людской. |
