Сначала мы нарвались на Кричера, такого противного домового эльфа с хоботом вместо носа, а потом и на Миссис Блэк. Что тут началось!!! Она орала, обзывая нас полукровками и драконьим дерьмом, позором волшебного общества, ублюдками и уродами. Да как мы вообще посмели переступить порог её Благородного Дома Блэков?! Никогда ещё он не видел такого позора! Половину из её оскорблений я тогда просто не поняла по своему малолетству, запомнила только полукровка и нелюдь. Я не испугалась её криков, но очень обиделась. На её вопли прибежал Сириус. Я думала, он её убьёт, проклянёт или как‑нибудь так заколдует, что в больнице Святого Мунго соберётся консилиум! Но он просто ушёл тогда из дома, хлопнув дверью, оставив свою кошмарную матушку без наследников. Ушёл насовсем, навсегда. Он сказал ей, что у неё больше нет сына. Миссис Блэк что‑то кричала, что никогда его своим сыном и не считала, вроде как в семье не без урода, и она понятия не имеет, как умудрилась дать ему жизнь, и что его бедный отец умер бы вторично, увидев, с какой швалью якшается его сын. Сириус ответил что‑то вроде того, что тот тип, от которого она его нагуляла, был бы безумно рад видеть, что его безродная кровь смешалась с голубой кровью великих Блэков. Дело в том, что все Блэки светловолосые, Сириус один тёмный, да ещё и слегка кудрявый, непонятно в кого. Мамаша дала ему пощёчину со всей силы за оскорбление, а Сириус даже не сопротивлялся…
Мне стало его жалко. Я подошла и треснула эту гадкую бегемотиху со всего маха по ноге, куда дотянулась, Руди не успел меня поймать. Миссис Блэк как‑то странно на меня посмотрела, и совершенно спокойно спросила: Ты разве совсем меня не боишься?. Я и правда совсем её не боялась. Я была в том возрасте, когда старший брат одним мановением руки мог избавить меня от всех моих несчастий и горестей. Я совсем не ведала страха, не знала, что это такое. Я так и сказала, чтобы она не трогала Сириуса, потому что он хороший. Миссис Блэк отшатнулась от меня, у неё лицо посерело. Она села на ступеньку, прямо в своей роскошной мантии, стала причитать что‑то о Родовом Проклятье Блэков, о предзнаменовании падения Дома, о дерзком нечистом младенце, не побоявшемся поднять руку на главу благородного дома… Потом она стала раскачиваться из стороны в сторону как помешанная и бормотать что‑то нечленораздельное про какой‑то знак свыше и приход неродной сестры хозяина. Я тогда ничего не поняла. Единственное, чего я хотела, это поскорее уйти из того страшного негостеприимного дома. Сириус увёл нас, громко хлопнув дверью и поклявшись, что пока мать жива, туда он не вернётся. С собой он забрал всего один чемодан.
Настроение у нас всех было препоганое, да я ещё приставала к Руди с просьбой объяснить, что такое полукровка. Я понимала, что это что‑то нехорошее, поэтому обиделась и разозлилась.
Как на зло на вечер мама пригласила фотографа. Это был один из наших последних дней в предместье Лондона, на днях мы переезжали, и мама хотела сохранить в памяти тот дом, в котором мы жили. По иронии судьбы из всех фотографий сохранилась только та, которая лежит в твоём альбоме. Фотограф сделал этот кадр просто так. Он сказал, что я такая злющая, как маленькая ведьма, и когда я вырасту и буду смотреть на этот снимок, мне будет смешно…
Он оказался не прав, мне совсем не смешно. Это единственное сохранившееся фото, где мы с Руди вместе, вдвоём… – Она сморгнула слезу. – Надо будет поблагодарить Миссис Фигг за то, что она так запустила свой чердак…
В дверь постучали, и вошёл Снегг.
— Я вижу, у вас всё в порядке, – с непривычной теплотой в голосе проговорил он. – Марга–рет, профессор Дамблдор хотел поговорить с вами о чём‑то важном. И… – его взгляд упал на её руки, покрытые шрамами, когда она вытирала слёзы. – Думаю, это лучше убрать.
— Только оставьте один видимым. Я хочу всегда помнить, откуда он, – глухо проговорила Маргарет. Вид у неё был немного отсутствующий, она о чём‑то всерьёз задумалась. Снегг аккуратно промокал её руки ваткой, смоченной в антишрамовой жидкости, а девушка этого даже и не замечала. Как и обещал, Снегг оставил ей один шрам на запястье.
Вдруг лицо Маргарет просветлело и оживилось, он торжествующе улыбнулась своим мыслям.
— Что‑то случилось? Чему это вы так улыбнулись? – сразу же насторожился Снегг.
— Нет–нет, Северус, ничего…
— Не обманывайте меня. Вы что‑то задумали. Так или нет?
— Ну, ладно. Я знаю, как выяснить, что произошло той ночью. Маховик времени. Я отправлюсь в прошлое и всё увижу собственными глазами.
— ТЫ С УМА СОШЛА! – аж подпрыгнул Снегг. – Это же очень опасно! Да кто вас отпустит! Одумайтесь! Поттер! Убедите свою полоумную тётку, что этого делать нельзя!
— Северус, не кричите, я уже всё решила. Я достаточно взрослая, чтобы принимать решения самостоятельно. Мне надоело, что меня все воспринимают как недееспособную пятнадцатилетнюю соплячку!
— В таком случае веди себя как взрослый ответственный человек, который осознаёт последствия своих поступков!
— Тётя Мэгги, – позвал её Гарри.
— Даже и не пытайся переубедить меня, Гарри!
— Я вовсе и не собирался тебя переубеждать. Я хотел сказать, что я отправлюсь с тобой, – сказал Гарри твёрдо.
— Ещё чего! Я не могу рисковать ещё и твоей жизнью, я просто не имею права!..
— А вдруг тебе понадобится помощь? Что тогда? А если ты вовремя не вернёшься? Я не могу снова потерять тебя! Я… Я просто умру, и моя преждевременная смерть будет на твоей совести.
Маргарет глубоко и обречённо вздохнула:
— Будь по–твоему. В конце концов ты тоже имеешь право знать, как погибли твои родители и из‑за чего. Никого другого я взять в любом случае не смогу – ведь маховик отправляет человека лишь в его собственное прошлое. Значит, попасть туда сможем только ты и я.
— О, нет! Никуда вы не отправитесь! Ни в какое прошлое! Вы словно в игрушки играете! Это слишком опасно!!! Вдруг с вами что‑нибудь случится? Вы нужны нам здесь! Даже вы, Поттер!
— Будем надеяться на лучшее, – философски заметила Маргарет совершенно спокойно. – Двум смертям не бывать, а одной не миновать.
— Разбирайтесь с Дамблдором сами! Посмотрим, что он на это скажет.
— Что я должен сказать, Северус? Не дать этим двоим разрешение на пользование маховиком времени? – раздался голос Дамблдора у двери.
— Как вы догадались? – растерялся Гарри. – Вы прочитали наши мысли?
— Вовсе нет, мой мальчик. Я стар и опытен. Я знаю жизнь и знаю вас двоих. Я и сам посту–пил бы так же.
— Так вы разрешите нам воспользоваться маховиком? – нетерпеливо воскликнула Маргарет, аж притопывая ногой.
— А разве вы нуждаетесь в моём разрешении? Вы уже всё для себя решили. Я лишь надеюсь на ваше благоразумие. А сейчас я снова приглашу всех в этот кабинет, и все смогут задать любые интересующие их вопросы, чтобы расставить все точки над i.
Все снова вошли в кабинет и чинно расселись по местам.
— Мели… Маргарет, как получилось, что ты оказалась полувейлой? Почему никто из нас об этом не знал? – Спросил Билл.
— Я сама не знала. Мама сказала мне об этом, когда мне исполнилось пятнадцать. Я тоже хотела спросить, знал ли кто‑нибудь из вас, что я полувейла?
— Да. Я всегда знал, что ты наполовину вейла, – усмехнулся Люпин.
— Откуда? Даже Руди сначала не знал! Я подозреваю, что мама ему об этом рассказала только тогда, когда возникла угроза войны, и они с Лилли начали работать над расшифровкой Великого Пророчества.
— А, это целая история. Помнишь, как ты училась плавать? Сколько тебе было тогда? Шесть, вроде бы. Помнишь, кто тебя научил?
— Ну да, Руди и Сириус и…
— Я имею в виду, кто тебя учил, а не обещал научить.
— А–а-а! В таком случае это был ты!
— Ну вот, разобрались. Ха! Никогда не забуду, как ты напялила какую‑то взглядонепроницаемую хламиду, жутко стесняясь раздеваться. И это в шесть‑то лет! Я от хохота чуть не умер, помнишь? А как твоя мама пыталась с тебя её снять? Вот умора была… Пока ты барахталась у берега, я заметил у тебя на спине следы, ровные такие, как шрамы от надрезов. На лопатках. Я всё не мог понять, как у такой крохи могут быть такие странно ровные шрамы. Я же совершенно точно знал, что никаких шрамов на тебе быть не должно. Это мне прямо в душу запало. Я такую кучу литературы перелопатил, по оперированию в магической медицине, по шрамам от проклятий, по родимым пятнам, но там ничего не было. И вот совершенно случайно в какой‑то крошечной книге по не–совсем–людям я наткнулся на заметку и прочитал, что эти следы – неразвившиеся крылья, которые остаются в виде шрамов у полувейл. Вот так я и понял, кто ты на самом деле.
