Кроме них мое внимание привлек и еще один пассажир, который не выделялся из общей массы пассажиров, если к нему особо не приглядываться. А если за ним понаблюдать, можно было хотя и не сразу заметить, что он не так уж и прост — в разговоре он умело переводил беседу на собеседника, отвечая на заданный вопрос неожиданным обратным вопросом, иногда высказывал еле заметный интерес к беседам научников, в этом случае он принимал безразличный сонный вид, хотя по настороженным ушам его можно было понять, что человек внимательно слушает разговор, более того, великолепно в нем разбирается. Иногда я ловил его пристальный, настороженный взгляд, словно и он разглядывал меня и размышлял, что я собой представляю и являюсь ли тем человеком, который заявлен в списках пассажиров. Звали этого пассажира Дмитрием Бакуновым, и мне очень хотелось заглянуть в судовую роль, чтобы узнать, в качестве кого он летит на Марс.

Окунулся я в марсианские дела.

Одно дело — лететь и гадать, как оно все сложится, совсем другое — начать службу. За мной закрепили участок. Ну, не совсем участок — три Синих купола из двадцати пяти поселений. Итого почти две тысячи человек, которые жили и работали на подконтрольной мне территории.

— Ничего, Вернон, — скупо улыбнулся начальник УЗП Марса, — ничего, справишься.

Начальником у меня оказался бывший межпланетчик Станислав Држебецкий, поляк с подмандатной ООН территории Европы. Старушка Европа начала как раз свой очередной эксперимент по созданию мирового правительства и по примеру других государств ЕС выделила часть территории под контроль и управление ООН, желая посмотреть, что хорошего из этого получится. Станиславу было лет тридцать восемь, и относился он к тому типу межпланетчиков, которые, полетав в пространстве, начинают понимать, что все главное остается на Земле, а если не на Земле, то в гуще человеческого сообщества, вот он и пошел в полицейские по личному убеждению. Довольно быстро он стал известен в Системе, особенно, когда задержал группу экстремистов, пытавшихся вывезти с Венеры контейнер с белой пеной, потом утвердил себя среди профессионалов, раскрыв нашумевшее массовое убийство старателей на Церере, ну и по мелочи за ним много разных успехов числилось. В звездной полиции его уважали, многие удивлялись его добровольному переходу в марсианское УЗП — уж больно прямая дорога была у Држебецкого в функционеры руководящих органов полиции. Но он почему-то наплевал на карьеру и отправился на Марс.

Кабинет у него был похож на склад забытых и потерянных вещей, я даже уверен, что пан Станислав даже не помнит, где и что у него лежит. Асам он был рослый, бритоголовый, в глухом комбинезоне с капитанскими нашивками и эмблемой КосмоЮНЕСКО на правом рукаве, уверенный такой, и всегда от него пахло русским одеколоном «Космический вальс», запах которого мои родители терпеть не могли и который почему-то нравился мне.

— Работы у тебя будет не особо много, — сказал капитан. — Три Синих купола — это не так уж и много, правда, два из них старательские, с ними всегда хлопот больше всего. Сам должен понимать, старатели — не выпускники Гарварда или Москвы, отребье собралось, которые деньги летели заработать, а на все остальное им прибор положить. Пьют, конечно, драки случаются, иногда до смертоубийства доходит. Ну, и воруют, Вернон, воруют, это уж ты можешь не сомневаться. У «Фан ЛТД» здесь прииски, кимберлитовые трубки они вроде обнаружили. Пока компания молчит. Только мы ведь и сами смотреть должны. Все предметы, что идут на Землю, проходят термическую и вакуумную обработку, остальное — для лабораторного использования. А эти жулики могут ненароком заразу на Землю занести. В целом, я думаю, задача тебе ясна? А теперь пошли, я тебя с коллективом познакомлю.

А весь коллектив УЗП — десять инспекторов, два криминалиста и пара следователей. И еще секретарша капитана — неприметная белая мышка с постоянно опущенными глазками, словно она понимает, что выросла неказистой и всячески стесняется этого.

Пятерых инспекторов не было — они марсианскую почву на своих участках топтали, с пятерыми я познакомился, но так быстро, что даже имен не запомнил, но это ерунда, мне с ними работать и работать, еще перезнакомимся и не раз. Криминалисты тоже в одно из поселений отправились, там когото пристукнули, дело было темное, инспектору их помощь потребовалась. А вот следователями были колоритные личности: Валентин Дзоф и Август Угрюмов, я про них еще в Академии слышал, их удачные расследования не раз в бюллетенях следственной практики приводили. И похожи они друг на друга: высокие, сухопарые, с этакой змеиной улыбочкой на тонких губах. И лица у обоих бледные, незагорелые. Инспекторам время от времени приходится на открытой местности работать, поэтому они как на подбор краснорожие, а эти бледные, сразу видно, что из помещений не вылезают. Обычно так выглядят старатели, что работают в шахтах. Но у тех, понятно, жизнь однообразная: на смену в шахту, а потом в кубрик купола, а в выходные дни в казино сидят, стараясь состояние увеличить, или в барах пьянствуют. Частные компании понимают, что человеку некуда идти, а оторваться хочется, вот они и гонят на Марс сверхлимитное спиртное, а земная таможня на это сквозь пальцы смотрит.

Секретарше капитана я с ходу отпустил дежурный комплимент, она зарделась вся, не иначе как от удовольствия, прощебетала что-то приветливое, и я понял, что ею-то я сразу принят и без особых возражений.

Кабинет мне выделили, как полагается — с хорошим компом, надежным гесслеровским сейфом, о котором говорят, что он температуру ядерного взрыва выдержит, даже находясь в самом эпицентре. Ну, и соответственно, окно доставки, кофеварка, чайный сервиз и набор стопок, словно мне в кабинете гостей предстояло встречать. Впоследствии оказалось, что все эти вещи полезные и нужные, но в момент знакомства с кабинетом я только хмыкнул.

Потом я рапорт написал и получил сразу два ствола: пятнадцатизарядный 12-мм полуавтомат «Гланц» — машинку серьезную во всех отношениях, и парализующую «липучку», которая больше на игрушку похожа, но в умелых руках может очень и очень многое, а главное — рутениевый аккумулятор на ней стоит, его на несколько сот выстрелов хватает, а сырье для липучки она из окружающей атмосферы берет. Штучка, специально предназначенная для работы в условиях массовых стихийных выступлений, такие в последнее время в исправительных колониях надзирателям выдавать стали. Убить из нее никого не убьешь, а спеленать и обездвижить можно запросто.

Совещания, как меня предупредил пан Станислав, у него проходили раз в неделю — по локальным субботам, на них инспектора делились информацией и докладывали о результатах своей работы. Задач перед ними никто не ставил. А чего их ставить? Их устав ЗП для каждого установил. Аинформация о происходящем в куполах поступает в компьютерную сеть управления каждый час, всегда можно отследить, что и когда произошло, ведь у каждого инспектора с его компьютером постоянная сотовая связь, и если поступает свежая информация, с ней всегда можно ознакомиться, где бы ты ни находился.

В сейфе на верхней полке початая пачка арабского кофе, толстый журнал с красочными иероглифами на обложке, из чего я сделал вывод, что мой предшественник был китайцем или японцем. А еще в сейфе лежала оперативная кобура со всей сбруей для ношения под костюмом. Я еще удивился, куда это мой предшественник со стволом ходил да еще в костюмчике, ведь не секрет, что большую часть времени люди на Марсе проводят в комбинезонах, которые удобны тем, что их вывернешь, под душем промоешь, а через полчаса они уже сухие — пожалуйте надевать. Да и полицейскому при исполнении служебных обязанностей в своем комбинезоне удобнее находиться, в него альфитовые пластины вшиты, а их крупнокалиберный пулемет не прошибет, и кумулятивная пуля не приклеивается, а значит, и прожечь тебя не сумеет.