Марс…

Пока он выглядел красноватой горошиной, повисшей над лентой Астероидного пояса. До него была еще неделя лета, планетолет заканчивал торможение и маневрирование, ставящее целью прийти к планете в наиболее удобном для посадки положении. Чуть ниже желтого кружка Солнца высвечивалась яркая звезда — Земля. Что и говорить, трехмесячный полет изрядно всем надоел. Попробуйте три месяца провести в замкнутом пространстве, занимаясь одним и тем же делом, а точнее бездельем, общаться с одними и теми же людьми, сидеть на паршивой и стандартной корабельной кухне, но главное — доставала невесомость. Это только в фантастических романах астронавты ловко плавают в невесомости и, едва шевеля пальцами, направляют свой полет. В действительности невесомость угнетает, к ней привыкаешь не сразу, можно только посочувствовать тем первым космонавтам, которые летали на орбитальных станциях по году и более. После полета всем нам предстояло проходить карантин, чтобы адаптироваться к притяжению Марса, пусть даже оно меньше, чем на Земле. Опять карантин, опять все те же уже порядком надоевшие в полете рожи. Вольно было фантастам сочинять рассказы о космических путешествиях!

А главное, в полете нечего делать. Журналы, имевшиеся на борту «Пилигрима», я изучил от корки до корки в первый же месяц. Включая порнографические, оставшиеся от какого-то озабоченного итальянца, летевшего предыдущим рейсом. Потом пришлось читать «Цену пустоты» Ирвинга Стронга. Книга была на испанском языке, а я его знаю слабо, поэтому получилась неплохая практика. Особых знаний мне чтение не прибавило, но в целом пошло на пользу — увеличил свой словарный запас, а с помощью арсолога Хургеса, летевшего на Марс в четвертый раз, закрепил произношение.

Марс, конечно, уже не тот, как в конце двадцать первого века, за последние годы на нем построили шесть поселений, и теперь на Марсе обитает колония общей численностью почти двадцать тысяч человек. Накладно для любой страны мира, но вполне по силам объединенному человечеству, от имени которого выступает ЮНЕСКО. Программа освоения Марса утверждена этой организацией ООН, и это внушает надежду, что положение на Земле после вооруженных конфликтов с арабским миром все-таки поправится. По крайней мере, ООН играет все возрастающую роль в предотвращении военных конфликтов, а ведь совсем еще недавно казалось, что организация себя изжила и не может противостоять двум гегемонам современности — США и Китаю, которые друг к другу относились с нескрываемой враждебностью. Хорошо, что в последнее время заметный рывок в развитии сделала Россия, теперь и с ней приходилось считаться, а Россия довольно удачно лавировала между основными политическими противниками, набирая очки в ООН и в арабском мире, где нередко выступала в роли посредника, замиряющего конфликтующие силы. Знаете, наверное, я плохой патриот, если говорю такие слова, но мне ужасно надоели террористические акты против моей родной страны. К тому же я из Флориды, моя семья проживала там несколько поколений, пока мы не подверглись той печально знаменитой бактериологической атаке «Воинов Аллаха». Нас эвакуировали, а Майами теперь закрыт для заселения на пятьдесят лет, и неизвестно, что в действительности будет, когда этот срок пройдет.

Меня зовут Вернон Густицки, я американец в пятом поколении, мои предки приехали в Штаты из России в конце ХХ века. Ну, сами помните, что тогда происходило — буржуазная революция в России, безработица, талонная система, кризис валюты, когда даже нищие зачастую носили в карманах миллионы. А мой предок был неплохим математиком. Хорошие математики нужны любому развитому обществу, но в России все тогда рушилось, и специалисты такого уровня тогдашнему правительству были просто не нужны. Вот предок и эмигрировал. Надо сказать, что в Штатах он пришелся ко двору. Участвовал в разработке нескольких программ НАСА, да и мой отец, которому передались математические способности предка, тоже немало поработал на правительство.

Я же пошел не в отца. Математических способностей я в себе не ощущал, особой склонности к наукам тоже не испытывал, но вымахал под два метра и выиграл в двадцать лет Панамериканские игры по боксу в тяжелом весе. Мне пророчили большое спортивное будущее, но я избрал другой путь — пошел в звездную полицию, которую организовали при ЮНЕСКО. Мы работаем в сотрудничестве с Интерполом и полициями государств — участников Космического Альянса. Именно эти государства проводят набор специалистов по обслуживанию космических поселений. День пребывания в космосе обходится пока еще довольно дорого, поэтому для обслуживания космических поселений подбираются специалисты, которые профессионально владеют десятком, а то и более профессий. Каков бы ни был отбор, всегда находятся люди, которые пытаются укрыться от правосудия за пределами земной атмосферы. К тому же в космических поселениях время от времени случаются конфликты и преступления, приходится устанавливать преступников из числа поселенцев. И еще один аспект нашей деятельности заключается в том, что мы работаем на предотвращение бесконтрольного ввоза на Землю предметов космического происхождения, не обязательно искусственного, но обязательно космического. Знаете, сколько стоит горсточка лунных самоцветов? То-то и оно, всегда найдутся люди, которые захотят заработать, а потому с легкостью преступят закон.

К тому же деятельность эта редко осуществляется одним человеком, обычно для космической контрабанды организуются преступные сообщества, с которыми бороться очень сложно.

Когда я сделал свой выбор и пошел в космическую полицию, отец мне сказал:

— Надеюсь, Вернон, ты хорошо понимаешь, что делаешь. Это ведь не просто высокооплачиваемая работа, это смертельно опасная работа. Против тебя будут такие люди, ты просто не представляешь, с кем столкнешься в работе.

Ну, насчет высокооплачиваемой работы отец, конечно, загнул, я боксом больше зарабатывал и мог бы еще больше заработать, если бы заделался профессионалом. А насчет опасностей… Ну, скучно мне было просто так небо коптить, хотелось в конце жизни не пресную булку жевать, а изюм из нее выковыривать. А то ведь проживешь жизнь, а вспомнить-то и нечего — кроме мордобоя на ринге, девочек да тренировочного зала, где до седьмого пота пашешь.

Отец выслушал меня и только рукой махнул:

— Живи, как знаешь, Вернон, поздно тебя жизни учить.

В Академию космической полиции меня взяли без каких-либо экзаменов: ай-кью у меня всегда был высоким, а остальное дополнили кулаки и пояс чемпиона Панамериканских игр. Рост позволял мне быть правофланговым в строю академии, таких, как я, там было трое: Николай Остлин и Ричард Хэмилл, в целом ребята неплохие, разве что Остлин иногда выделывался не по делу и на ковре, во время занятий русским боем, которому в обязательном порядке учили каждого курсанта, пытался провести запрещенный прием и добиться победы. С Хэмиллом это у него иногда проходило. А со мной — нет. Я же говорю, ай-кью у меня был достаточно высокий, чтобы не попадаться на его уловки. Учили нас много, всему и добросовестно. Вы когда-нибудь занимались контактным боем в невесомости? Так вот, нас и этому учили на околоземной орбите. Не жалели для этих целей кораблей, гоняли их на орбиту по необходимости. Не зря же при окончании Академии перед нами выступал заместитель Генерального секретаря ООН и сказал, что учеба наша осыпана золотым дождем. Это он к тому, чтобы мы себе цену знали. И еще он сказал, что за все время существования Академии среди ее выпускников не было ни одного человека, который бы изменил избранному им делу и интересам Земли.

Я Академию закончил с блеском, даже вошел в число лучших выпускников года. Это дало мне возможность выбирать место службы. Венеру я отверг сразу: во-первых, жарко, во-вторых, кому охота на радиоактивных полях по шесть-семь месяцев в году проводить, ну, и что совсем немаловажно, спокойное там место было, особых происшествий, кроме пьяных драк шахтеров с редкими смертоубийствами, там не было. Луна была уже слишком обжита, чтобы ее выбрал уважающий себя спейскоп, хотя бы и начинающий службу. Пояс Астероидов был слишком далеко, а вот Марс мне приглянулся сразу: туда многие пытались попасть. Да не всем это удавалось. Марс я себе в основном представлял по телехронике, но на четвертом курсе Академии у нас была специализация, вот я и воспользовался этим, чтобы заранее подготовиться к выбранному месту службы.