Он бесцеремонно напал на геологов, напал, совершенно не опасаясь сопротивления, не таясь и не скрываясь, — просто в гибком огромном прыжке преодолел десятиметровое расстояние и вновь взвился в воздух, явно целясь на одного из геологов, оказавшегося несколько в стороне от группы. Но наблюдатели оказались на высоте, они влепили ракету в хищника почти в упор, когда промахнуться было просто невозможно, и капитально разворотили его нижнюю часть.

И мы получили возможность изучить его основательно.

Странное впечатление производило чудовище.

Тело его состояло из четырех сегментов четырехметровой длины, оно походило на конусную воронку смерча, узкую внизу и расширенную в области пасти. В пасть было лучше не заглядывать, то, что там находилось, напоминало лопасти мясорубки и совсем не походило на зубы. Располагались эти чудовищные орудия в несколько рядов в полости рта, и при работе кольцевых челюстей они двигались в разные стороны. Вокруг почти не закрывающегося рта краснело несколько щелеобразных глаз, которые затягивались полупрозрачной пленкой, спасающей органы зрения чудовища от песчаной взвеси, присутствующей в воздухе Марса. Сегменты тела были покрыты бурой щетиной, которая кое-где свивалась в лохматые жгуты. Перед нами лежал монстр, на которого было жутко смотреть. Страшно вообразить себе встречу с ним в ночной марсианской пустыне.

И передвигался он своеобразно.

В трех верхних сегментах его тела находились кольцеобразные легкие, в которые поступал марсианский воздух. Монстр захватывал его больше, чем требовалось для дыхания, создавая в теле повышенное давление. Когда давление достигало необходимого уровня, в нижней части тела открывался клапан и существо прыгало на расстояние в несколько десятков метров, точно рассчитывая необходимую длину прыжка. Здесь крылось уязвимое место монстра, достаточно было погонять его по пустыне и заставить понизить давление в теле, как хищник становился неподвижным. Ему требовалось время, чтобы вновь поднять давление внутри тела до необходимого уровня.

Данные передали в Марсополис.

Оттуда пришло странное сообщение.

— Информация о хирудах имеется. Проявляйте осторожность. Число их на поверхности Марса пока невелико.

Эти чудовища уже имели название — хируды!

Мюррей Энсон, разведчик спецкомитета ООН.

Давно я не бродил по поверхности Марса.

Последний раз я был на Марсе тридцать лет назад, поселений к тому времени было втрое меньше, ни о каких концессиях и речи не шло, и работать было труднее, чем сейчас. Сейчас появилась такая техника, что можно лишь мечтать. Вообще, я давно заметил, что техника у людей совершенствуется значительно быстрее общественных отношений. Нынешние планетолеты достигают скорости в пятьдесят километров в секунду, комфорт на них почти полный, даже виски подают, да что виски, прекрасное вино можно сказать. Если у тебя с кредиткой все в порядке — цены в космосе кусаются, все-таки не Земля. А вот отношения между людьми остаются прежними — общий язык находится с трудом.

Я всегда говорил, что за Китаем надо присматривать.

Эта нация живет неторопливо, поставив перед собой цель, она методично и без ненужной суеты добивается ее. Они искренне верят, что все в мире временно, наступит час, когда Китай прирастет Сибирью, а потом он прирастет Индией, всей Азией, Европой, остальными частями света и начнут прирастать космосом. Главное, считают они, не суетиться и ждать своего часа. И это очень серьезная политика, достижение цели растянуто на столетия, жаль, что это не понимают современные европейские деятели.

Скалы, описанные Лукой, я нашел сразу.

А дальше я стал ориентироваться на радиомаяк, установленный Лукой и работающий в том диапазоне, на котором марсианские станции вообще не работали. Для приема сигналов у него была невзрачная самоделка, которой, впрочем, можно было легко определить местонахождение тайника — достаточно было получить радиосигнал маяка из нескольких точек и наложить их на карту местности, которая по желанию владельца скафандра появлялась на экране прибора, укрепленного на левой руке.

Тайник находился в пещере.

Ветра на Марсе частенько облизывают скалы, выдувая более податливую породу, поэтому некоторые скальные образования более походят на хрупкие кружевные изделия, а еще большая часть имеет естественные углубления, иногда довольно причудливо разветвленные не хуже греческого лабиринта для Минотавра.

Чего в пещере не было!

Странные голубоватые стержни, похожие на посохи, уродливые шишковатые изделия, предназначенные неизвестно для чего, контейнеры из неизвестного металла, похожие на автоклавы, в которых хранилось грозное и незнакомое нам оружие, — возможно, в некоторых находились те самые оранжевые шарики, что принесли смерть на Землю и получили там названия «жемчуга Дьявола», и еще какие-то коробки меньших размеров, объемные звездочки, щетинящиеся в стороны многочисленными лучами, марсианскими артефактами была забита почти вся пещера.

И все это могло пригодиться нам.

Я понимал, что Лука и его подельники тоже ничего не знают об истинном назначении многих марсианских изделий, но должны были они выяснить принципы пользования хотя бы некоторыми!

Надо было вызывать грузовоз, а я медлил, обходил пещеру, присаживался на корточки, разглядывая загадочно поблескивающие шары и гантели, какие-то катушки, залитые прозрачным пластиком и соединенные между собой гофрированными трубками, прозрачные баллоны, в которых покачивался голубоватый газ.

Любопытство меня подвело.

Я слишком увлекся осмотром пещеры. Наверное, стал стареть, в противном случае я бы вовремя отреагировал на тень.

Сильный удар обрушился на меня сзади.

Уже теряя сознание, я нажал на кнопку, включающую радиомаяк, и отбросил его коробочку в сторону, надеясь, что нападающий не заметит этого движения и радиомаяк благополучно зароется в потревоженный мной песок. И был мизерный шанс, что с потерей мною сознания ничего не закончится.

Уже погружаясь в густой черный мрак, я все никак не мог сообразить — чем же ударил меня мой внезапный враг?

Было сожаление, что я так глупо попался и подвел своих товарищей.

Герман Лопатин, косморабочий.

Я ощутил боль в спине, но эта боль помогла ему собраться.

Кто-то ударил меня сзади.

Я вскочил и увидел через забрало шлемофона лицо человека, ненависть к которому привела его на Марс.

— Луи? — с хищным удивлением и радостью выкрикнул я.

Боже! Как я ненавидел этого человека!

Человек в чужом скафандре некоторое время вглядывался в него, потом в страхе отшатнулся.

Нет, блин, я слишком долго мечтал о мести, чтобы дать ему уйти!

Мы покатились по песку, скафандры делали нас неуклюжими, а ярость учетверяла силы. Он понимал, чего я хочу, поэтому сопротивлялся изо всех сил. Но я был сильнее. И во мне жила ненависть к этому гаду.

Подмяв его под себя, я уселся на Дефлера верхом, он дергался, сучил ногами, вздымая рыжий шлейф медленно оседающих песчинок. Вокруг нас был багряный туман. Или он существовал лишь в моих глазах?

Я его нашел. Я его нашел! И эта падла была в моей власти.

Я бил по прозрачному забралу обломком породы, попавшимся мне под руку, и с наслаждением впитывал одолевавший врага страх. Сука! Герман Лопатин никогда не прощал совершенной в отношении него подлости. Герман Лопатин всегда мстил! Ты понял меня?

— Ты понял меня! — орал я, нимало не заботясь, что меня может кто-то услышать. — Понял?

Забрало шлема покрылось густой сеткой трещин, и сетка скрыла от меня искаженное ужасом лицо моего врага. В трещины забрала вырвался воздух, который сразу же замерз — ведь в нем было невиданное для Марса содержание влаги! — и осел на забрале седым щетинистым инеем.

Сопротивление Дефлера ослабло, а потом и вообще прекратилось.

Безжизненной куклой поверженный враг лежал на песке среди раскрошившихся обломков породы.