— Так ведь потомства не будет, — намекнули им.

— Потомства? — встревожились марсиане. — Да, это серьезно! В эту проблему надо вникать, если она ведет к снижению количества доноров.

И принялись гомосексуализм лечить. За два года открытых клубов геев и лесбиянок просто не осталось. Может, гомики где-то и сохранились, но они ушли в такое глухое подполье, которого никогда у людей не существовало. Дошло до того, что когда ФБР, БНД и ФСБ совместную справку по этой проблеме готовили, некоторые факты приходилось просто додумывать. В разгар решения марсианами проблемы сексуальных меньшинств мы им списки геев и лесбиянок подавали. Боже ж ты мой, какие фамилии в этих списках звучали, какие фамилии! Кое-кто потом публично покаялся и заявил, что порывает с позорным и недостойным человека прошлым, но большинство исчезли бесследно. Говорят, был в пустыне Гоби у марсиан специальный лагерь для тех паршивых овец, которые из человеческого стада изымались, чтобы они это стадо не портили. Вот так же просто они и многие другие проблемы решали. Хирургическим путем. И все ради одного — как в Библии сказано: «Плодитесь и размножайтесь!»

Но это к слову. Мне от директора школы и нашего резидента в Сухове другое требовалось. Не могло такого быть, чтобы никто ничего не знал.

— Так-таки ничего никто не знает? — настойчиво поинтересовался я. — Все-таки городок маленький, все друг друга знают. И никаких слухов?

— Никаких! — отрезал директор, не поднимая головы.

Чем-то мне его поведение не нравилось. Не то чтобы он меня совсем игнорировал, но чувствовалось в нем определенное нежелание возвращаться к марсианским делам. А может, мне все это только казалось, просто не было у человека никакой определенной информации, он и стыдился этого, боялся моих упреков. Или вообще стыдился самого факта сотрудничества. Одно время по институту негласных сотрудников крепенько ударили газеты, интеллигентные люди стесняться начали того, что работают с ФСБ, хотя ничего предосудительного в этом не было, наоборот, люди выполняли общественно полезную и необходимую работу. По крайней мере я сам именно так считал. Но газеты завыли: стукачи, стукачи, только фамилий не хватало. А ведь некоторые требовали — всех и поименно. Только этого никак нельзя было делать, уважать бы некого стало — такие люди в информаторах ходили! Про них еще говорили, что они честь и совесть нашего общества. А расскажи правду? Переворот общественного мнения случится, люди идеалы растеряют. Никто на этот шаг, разумеется, не пошел бы, но люди побаивались. Уж больно все непредсказуемо, не знаешь, что завтра может случиться. Возьму вот — и поименно!

Я задумчиво посмотрел на Никона и повторил:

— И все-таки, Анатолий Сергеевич! Все же где-то они здесь жили, кто-то с ними общался…

— В бане они жили! — сказал директор школы. — Баню они в качестве своего штаба облюбовали!

— Баню? — удивился я, хотя об этом мне уже говорила Вера Петровна. — Почему баню?

Как-то я из виду выпустил, что Марс поменьше Земли будет, а значит, и сила тяжести там меньше. На Земле они быстро уставали. Попробуй весь день в боевом треножнике провести, когда тебя собственная тяжесть в кресло вдавливает! Будь они существами на нас похожими, давно бы окочурились. Только и спасало их, что шесть сердец кровь гоняли и тело удобную форму принимает. Но все равно за смену любой марсианин здорово уставал.

— Вот они и отсиживались в бассейне! — хмыкнул директор.

— В воде? — опять удивился я.

— Как же, — желчно отозвался Анатолий Сергеевич. — Загонишь их в воду! В масле растительном предпочитали нежиться. И ведь каждую неделю требовали его менять. Представляете, в какую копеечку это району обходилось!

Я не представлял. Стоимость литра растительного масла я знал, потому что время от времени на базар заглядывал. Но сколько такого масла в бассейн местной бани входит, я вообразить себе не мог, для этого надо было сам бассейн увидеть. Судя по выражению лица директора школы, масла требовалось очень много.

— Валерка Васильев рассказывал, — продолжил доклад директор, который сейчас добросовестно исполнял свои резидентские обязанности, — зайдет иной раз по делам или вызову, а они в масле плещутся, ухают, глаза таращат, смотреть на них тошно. Да я сам на этих жаб смотреть не люблю. Мешки с дерьмом! Хотя, с другой стороны, заботу о людях проявляют.

— Васильев — это кто? — насторожился я.

— Электрик бани, — объяснил Анатолий Сергеевич. — Он у нас по совместительству работает. Мой бывший ученик.

— Ладно, пусть о том, куда они делись, никто ничего не знает, — сказал я. — А о том, кто тепловые генераторы и «угарки» с боевых машин свернул? Тоже никто ничего не знает?

— Так это сами марсиане и сняли! — впервые за весь разговор директор Никон поднял на меня глаза. — Как стало известно, что они исчезли, так в тот же день ихняя «тарелочка» прилетела. Они все машины облазили, тепловые генераторы и эти штуки, что газом плюются, сняли. Ясам видел, как они их в «тарелочку» грузили!

Вот так!

Нам марсиане об этом ничего не сказали. Эта история все больше и больше мне не нравилась. Нехорошо от нее попахивало. Если марсиане с треножников все вооружение сами сняли, то, может, и гарнизон их из Сухова никуда не исчезал? А запросто — погрузили их ночью в одну из хитрых машинок и вывезли в организованном порядке. Из этого вытекало, что марсиане планировали какую-то провокацию, цели которой были мне пока неясны. И это была еще одна версия, которую предстояло проверить. Кроме той, что мне Магомбет подкинул. Поэтому я уточнил:

— Вы сами это видели?

— Как вас, — хмуро сказал Никон.

Странно. Милиция при этом наверняка присутствовала. Почему же этот милиционер по фамилии Ступаков тоже промолчал? Посчитал, что так и должно быть? Или в этом был какой-то смысл, пока недоступный мне? А может, просто объяснялось — ему все до лампочки было, поэтому таким деталям майор внимания не придавал? Чем больше я узнавал, тем больше новых вопросов у меня появлялось.

Короче, побеседовали мы с резидентом.

Как я и думал, ничего такого, что могло послужить зацепкой в деле, он мне не сообщил. Я ему, конечно, задание дал, но не было у меня уверенности, что это приведет к какому-то положительному результату. Но все же я попросил Никона нацелить всех его доверенных лиц на выяснение, не появились ли у подростков школьного возраста какие-нибудь марсианские игрушки вроде энапов или чего-нибудь в этом роде. Ну, разумеется, и иные сопутствующие факты, которые могли бы помочь расследованию. Иной раз сам не знаешь, где тебя ждет удача. Однако не нравилась мне инертность Никона, тем более что во всем ином, как я успел убедиться, человеком он был деятельным и в школе проявил себя энергичным и инициативным руководителем. С другой стороны, ему активность проявлять опасно было, городок маленький, люди разные, у кого-то из горожан излишняя любознательность Анатолия Сергеевича могла вызвать подозрения, а кто-то мог бы связать эту любознательность с моим появлением.

Я посидел еще немного в школе, просмотрел планы уроков, составленные местными учителями, и оставил в них свои замечания. Планы оказались стандартными, но и мои замечания глубокомыслием не блистали. Мое вмешательство в учебный процесс было залегендировано в облоно. Если кто то из учителей поинтересуется, что за человек писал в их дурацких планах не менее дурацкие замечания, руководство областного отдела народного образования просто махнет рукой: был здесь один, да не прижился. Только я сомневаюсь, что в пожелтевшие от времени папки с планами заглядывал кто-нибудь кроме проверяющих.

К тому времени, когда я оставил свой вдумчивый след в документах Суховской средней школы, у меня сложились три основные версии исчезновения марсианского гарнизона. Согласно первой версии, марсианский гарнизон был уничтожен патриотами Земли из числа непримиримо настроенных к оккупации местных жителей. Однако если верить информаторам, местные жители ненавидели собственных чиновников и с большим уважением относились к кровососам-марсианам. И сомнительно мне было, чтобы эти патриоты легко управились с марсианским спецназом, разве что врасплох они марсиан застали. Тут, правда, была одна загвоздка, которую я надеялся разрешить в ближайшее время. Основания для того у меня имелись. Но если все, что мы с Магомбетом предполагали, окажется правдой, передо мной вновь станет нелегкая дилемма: сдать патриотов я не могу, а прикрыть их у меня никак не получалось. И что в таком случае делать? Придется хороших боевиков, перспективных членов организации марсианам сдавать, а мне этого очень и очень не хотелось.