Сайнар легко сбежал вниз по старым, скрипучим ступенькам, на радостях перепрыгивая через одну.

- Вот, в общем-то, и вся история, - голос хитреца приобрёл легкую хрипотцу, которая появляется, когда долго говоришь, или когда стараешься скрыть охватившее тебя волнение. Рей молча протянул рассказчику свою флягу, наполовину полную воды.

- Ты лекарство тогда успел купить? - тихо спросила Тирс, глядя, как Сайнар с наслаждением пьёт мелкими глотками прохладную воду.

- Успел, в тот день успел, но мама всё равно умерла через три месяца. Ведь на самом деле её губила вовсе не болезнь, она просто не хотела жить, - в голосе Сайнара Рей легко уловил горечь и застарелую обиду мальчишки, внезапно понявшего этот печальный факт. Симбионт Иззарского принца уловил некую недосказанность, связанную с Йорзигуном, но если хитрец ни желал об этом говорить, значит - не желал.

- Я рад, что Йорзигун привёл тебя в нашу компанию, - Рей слегка хлопнул по плечу друга.

- А ворота? Ты видел эти ворота? - Мимир не совсем понял сложные родственные взаимоотношения между людьми, но ухватил другое волнующее событие.

- Нет, не встречал, хотя по галактике помотался изрядно. Я пытался искать в справочниках хоть что-нибудь о расе иссигов или насекомых. Искал также нечто имеющее хоть отдаленное сходство с привидевшимися мне тогда рисунками на загадочных воротах, - признался Сайнар. Он задумался, восстанавливая в памяти мельчайшие детали тех давних событий. - Возможно, ещё и встречу. Возраст мой был тогда примерно такой же, как сейчас, или немногим старше.

- Ложитесь-ка спать, я первая дежурю, - предложила Тирс, - завтра день трудный.

- Разбуди меня на дежурство поцелуем, - подмигнул дарлокианке Сайнар, мечтательно вздыхая.

- Это ты к Рею или Мимиру обращаешься? - невинно поинтересовалась та. - Мальчики, уважите его просьбу?

- Сайнар, я не знаю, что такое "поцелуй", но если ты объяснишь, то я постараюсь, - очень серьёзно предложил свои услуги метаморф.

- Спасибо, Мимир, ты настоящий друг. Но предпочитаю целоваться с девушками, даже с такими суровыми, как Тирс, - поспешил отказаться от столь "шикарного" предложения хитрец.

Вскоре Тирс услышала ровное, размеренное дыхание уснувших людей. Девушка сосредоточилась на дыхательной гимнастике, восстанавливая свои силы. Она выполнила полный комплекс и чувствовала себя вполне отдохнувшей, а раз так, то можно не будить остальных и дать им хорошенько выспаться. На такой гимнастике воины с Дар Локи легко могли продержаться без сна пять суток. Тирс не хотелось признаваться себе, что она боится ночного кошмара, притаившегося в тёмном уголке памяти. Он уже попытался сегодня поднять мерзкую голову, когда они шли через каменный лес. Если не спать несколько ночей подряд, то усталость возьмет свое, и тогда она просто уснёт тяжёлым сном без всяких сновидений. Потом ещё несколько дней без сна, и так до тех пор, пока кошмар всё-таки не поймает её в свои сети.

Сайнар спал и во сне вновь видел трущобы своего детства, бесконечные полупустыни Медеи-пять и лицо мамы, тихо угасающей в жалкой хижине.

Прошёл месяц с тех пор, как он выиграл Йорзигуна. Нельзя сказать, что жизнь слишком улучшилась. Отец по прежнему пил, а у матери так и не прибавилось здоровья. В глубине души Сайнар ожидал, что всё непременно должно перемениться. Например, им придёт сообщение с его родной Итеры с просьбой возвратиться, о котором постоянно твердит отец. Бывший сенатор постоянно придумывал речи в ответ на подобное предложение, демонстрируя своё красноречие жене и сыну. Множество раз изобретая, какие слова он скажет в ответ, и как, немного "поломавшись" для порядка, даст себя уговорить возглавить правительство. Но ничего, абсолютно ничего не происходило!

- Клянусь ухом Йорзигуна, укушенным обром, завтра всё изменится, и придёт проклятое сообщение с Итеры! - по уже укоренившейся привычке произнёс Сайнар, ложась вечером спать. - И учти, Йорзигун, если завтра оно не придёт, то буду клясться уже откушенным ухом! - погрозил он кулаком вверх.

Следующий день выдался прохладным. Долгожданные облака прикрыли немилосердно палящее солнце, обещая дождь. На обширных пустошах Медеи-пять, состоящих из холмов, поросших жесткой травой, чередующихся с огромными песчаными линзами, дождь являлся большой редкостью. Сейчас самое время отправиться за плодами кактусов - великолепным подспорьем на столах старателей. Плоды созрели и утратили горечь, оставив только приятный кисловатый вкус мякоти.

Сайнару нравилось бродить по пустошам перед собирающимся дождём. Невысокие кустарники, росшие на травянистых склонах и обычно похожие на жуткие корявые обрубки, мгновенно покрывались мелкими белыми цветами. Запах стоял такой, что самые дорогие мамины духи из той, далекой жизни, казались ничем по сравнению с подобным благоуханием.

Вот и сейчас, словно нырнув в густое ароматное озеро, мальчишка набрал полные легкие воздуха и закрыл глаза, наслаждаясь дивным запахом. Свист над ухом и последовавшая за ним отборная ругань грубо выдернули его из состояния блаженства. Бурк в компании с тремя приятелями стоял в пятидесяти метрах от Сайнара. Старая консервная банка, брошенная Марком-Заморышем, звякнула при ударе о цветущий ствол. Целое облако белых лепестков взметнулось вверх как стайка перепуганных бабочек. Ещё парочка прихвостней Бурка с двух сторон поднимались на вершину холма, намереваясь перехватить жертву, если попробует сбежать в пустыню.

- Наверняка Заморыш выследил, этот гад просто обожает доставлять мне неприятности, - сплюнул сквозь зубы Сайнар. Он лихорадочно раздумывал, как бы выкрутиться из этой явно проигрышной ситуации, и выходило ... никак. - Ну что, Йорзигун, повоюем? - мальчишка широко улыбнулся и, подняв валяющуюся банку, зачерпнул ею песка из расположенной рядом песчаной линзы. Взвесив на руке тяжёлый снаряд, он размахнулся и со всей силы швырнул его в физиономию своего врага, кривящуюся сейчас в злорадной ухмылке. Банка взлетела по высокой параболе, неожиданный порыв ветра добавил ей скорости. На подлёте она перевернулась, часть песка высыпалась на голову Бурка, основательно запорошив тому глаза, и угодила в висок неудачно повернувшемуся Заморышу. Острый край задел тонкую кожу, оставив глубокую рваную царапину. Мальчишка всплеснул руками и осел на траву, не интересуясь больше предстоящей дракой.

Пока Бурк прочищал засыпанные песком глаза, ругаясь при этом так, что и его папаше не снилось, остальная четверка неуверенно переминалась с ноги на ногу, не рискуя вступить в драку. Конечно, их четверо, а Сайнар один, но с другой стороны, самым сильным был всё-таки Бурк. К тому же их противник славился ловкостью, а его костлявые кулаки легко находили самые болезненные места. Сайнар бросился наверх, туда, где на вершине поросшего жесткой травой бугра стоял растерявшийся мальчишка. Там, за его спиной, располагалось единственное место, где травянистые холмы не заканчивались песчаным тупиком, а уходили широким языком вглубь пустоши. Если ему удастся проскочить мимо, то он легко скроется от преследователей.

Вот тут Сайнар допустил роковую ошибку, посчитав, что его недруг полностью деморализован и не посмеет чинить препятствия. Высокий мальчишка, подгоняемый руганью Бурка, бросился наперерез. Оба противника столкнулись и, не удержавшись на ногах, покатились вниз к подножию холма. Сайнар вскочил на ноги, спешно вытирая ладонью кровь из разбитого носа и сжимая кулаки. Увы, инициатива оказалась утеряна. Если с одним он ещё мог справиться, то с четырьмя вряд ли, а тут ещё несся на всех парах Бурк, размахивая тяжеленными кулаками.

- И что это у нас здесь такое интересное происходит? - насмешливый голос раздался с вершины того холма, с которого только что свалился Сайнар. - Четверо, о, простите, пятеро против одного. Нечестный выходит расклад, - огромный лысый мужик сделал два шага вниз, выставив впереди себя здоровенный живот, буйно поросший черными волосами.