Убрав со стола остатки трапезы и бутылки, иссиг сдёрнул со стола старый пластик. Видимо, "скатерть", так ужасно смотревшаяся на блестящей полировке благородного дерева, его раздражала так же, как и Сайнара. Или же он посчитал, что в такой важный момент ничто не должно отвлекать внимания.

- Ух ты! - восторженный вздох восхищения вырвался из уст мальчишки. Кубики того стоили. Вырезанные из белого, до голубизны белого, камня, таким бывает нетающий лёд на вершинах гор, они смотрелись как произведение искусства. Каждая точка представляла собой тончайшую гравировку из темно-синих и золотых линий. Мальчик напряг зрение, пытаясь разобрать, что же там изображено. В какое-то мгновение он увидел себя, но не маленьким мальчиком, сидящим за столом в убогой комнате, а взрослым мужчиной, стоящим перед резными воротами. Сайнар поднял руку, отчаянно желая дотронуться до выпуклого рисунка и обвести его пальцем, и в ту же секунду видение пропало.

- Ссто видел? - иссиг стоял рядом и внимательно смотрел ему в глаза. Мальчишка недоумённо уставился на множество своих отражений в фасеточных глазах насекомого, с трудом соображая, где находится.

- Ворота, там стояли ворота, а я хотел до них дотронуться.

- Я не оссибсся. Будем играть в коссти, как вы их называете.

Из кармана висящего на спинке стула балахона иссиг достал ком смятых кредиток и небрежно бросил их рядом с собой. В основном кучка состояла из десяток и пятёрок, но, судя по цвету, там имелась и сотня, а это уже целое состояние!

- Я сставлю это, а ты ссто? Нужно ссделать сставку.

- Могу поставить только пару бутербродов, - Сайнар достал тщательно завернутый свёрток и королевским жестом водрузил его на стол, напротив денег.

- Если проиграешь, сследуссей сставкой будет твоя жизнь, - насекомое произнесло эту фразу без какой-либо интонации. Оно не пугало, а просто констатировало факт. Не столько от самих слов, сколько от безразличного тона, которым они были сказаны, по спине Сайнара пробежал холодок. Хотя в комнате стояла жара, но кожа мгновенно покрылось мурашками озноба, словно внезапно подул ледяной ветер. Мальчишка отчётливо понял - это не просто игра, а нечто гораздо большее. Предстоит не забава, предстоит сражение, где ставкой является его жизнь.

- Я принимаю условия, - голос предательски дрогнул и сорвался на писк, в котором утонуло последнее слово. Иссиг пошевелил усами, ожидая подтверждения сказанного. Сайнар глянул исподлобья и в знак согласия молча кивнул, не доверяя своему голосу.

- Повторяй за мной, - насекомое начало произносить по слогам фразу на незнакомом языке. Сайнар очень старался, хотя человеческое горло с трудом приспосабливалось к такому количеству высоких свистящих и шипящих звуков. Из всей этой абракадабры ухо мальчика ухватило только слово "Йорзигун", как наиболее часто повторяющееся и выпадающее по ритму.

- А что такое Йорзигун? - не удержался и спросил он, когда все требуемые условности перед началом игры оказались соблюдены.

- Этого не ведаем даже мы, жрецы Йорзигуна. В вашем языке ессть похожее сслово - бог. Вы не знаете, кто он, но верите в его ссущесствование. Ессли сслить это понятие сс понятием "удача", "везение", то получитсся что-то блисское, но всё же не ссовссем то, - иссиг бросил кости в маленький стакан и начал крутить его, стараясь получить мелодию из звенящих звуков. - Ты должен ссоссредоточиться и засставить коссти выпассть макссимальным чисслом вверх. Ессли Йорзигун на твоей сстороне, то ты обретёшшь покровителя, а я покой. Ессли нет, то ты осстанешься здесь навссегда, а я продолжу поисски.

Чистый нежный звук поплыл по комнате. Иссиг резким движением перевернул стакан на стол и поднял его вверх. Пять - шесть. Высокий результат, но шанс на победу всё-таки есть. Сайнар бросил кости в стакан и попробовал повторить звучащую мелодию, но звуки стали резкими и неприятными. Стараясь поскорее прекратить бьющую по ушам какофонию, мальчишка оставил свои безуспешные попытки, перевернув стакан на стол. Три - один. Иссиг молча протянул руку к бутербродам и переложил их на свою сторону. Сайнар заметил на одном из пальцев-лезвий бурое пятно от крови обра.

Нежное звучание вновь наполнило комнату, противник выбросил пять-шесть.

- Старайся! Последняя попытка! - мальчик протянул руку к костям и стаканчику. - Если этот самый Йорзигун немедленно не выложит мне шесть-шесть, то я подобью ему глаз! Клянусь этим самым глазом Йорзигуна! - выпалил он вслух и громко забренчал стаканчиком. Теперь он не пытался создать мелодию иссига, он искал свой звук, тот, который понравится именно ему и поможет выбросить заветную шестёрку. Хлопок об крышку стола, сердце глухо стукнуло в груди и ...две шестёрки лежат, блестя синим с золотом узором.

Сайнар перевёл дух, оказывается, всё это время он не дышал, и впился глазами в своего противника. Тот также молча вернул на прежнее место бутерброды и продолжил игру. Струйка пота медленно скатилась по виску мальчишки. Его жульничество с костями осталось незамеченным. Сайнар решил рискнуть и когда брал со стола кубики, зажал между пальцами шестерку, выпавшую его противнику, а потом просто поставил её рядом со стаканчиком. Кто же знал, что детское увлечение простенькими фокусами спасёт однажды его жизнь. Или это действительно Йорзигун помог?

Игра продолжилась. Возле Сайнара росла куча кредиток, а он сам всё увереннее добивался нужного звука в мелодии каменных кубиков, всё реже прибегая к мошенничеству. Перед каждым броском он непременно клялся Йорзигуном, повторяя как заклинание свою последнюю фразу. И если он проигрывал, то в следующей клятве у несчастного Йорзигуна появлялось "подбитый глаз", "последний клочок бороды" или "ушибленный палец". Сайнар не знал, как выглядел Йорзигун по-мнению иссигов, зато сейчас он представлял собой весьма печальное зрелище.

Сиреневые сумерки осторожно заглядывали в окно, когда у иссига не осталось больше ничего, и он поставил на кон своего странного бога. В воображении мальчишки к этому времени сложился образ здоровенного лысого мужика с огромным пузом, кривыми ногами и клочковатой бородой. С ленцой, не дурак выпить и подраться, а если появлялась возможность сжульничать, то обязательно этим воспользуется. Весельчак, балагур и никогда не оставит в беде друга. Йорзигун действительно не был богом, он был "своим парнем". Его нельзя купить, продать, потерять, его можно только проиграть, да и то, только тому, к кому он захочет перейти.

Чистая мелодия раздалась в темнеющей комнате, иссиг опрокинул стаканчик на стол. Сайнар, не глядя, уже по звуку знал, что там пять-шесть. Он бросил оба кубика в стаканчик и принялся искать нужное звучание, сосредоточившись на своём желании выбросить больше. Раньше добиться нужного с двумя кубиками у него никак не получалось. А сейчас мелодия появилась откуда-то изнутри, казалось, поёт само сердце. Сайнар поначалу даже не понял, что это поют каменные кубики. Он замер, не решаясь прервать чудесный мотив.

- Сспассибо, - иссиг осторожно взял из рук мальчишки поющий стаканчик. - Ты выиграл.

Только сейчас Сайнар почувствовал как устал, как заныла спина от долгого сидения, а ноги стали ватными.

- Что произошло с вашей расой и что будет с тобой?

- Мы были великой рассой, все ссущесствующие ссейчасс - дети по ссравнению сс нами. Мы возгордилиссь и решили, что подчинили ссебе ссамо время, - иссиг печально покачал головой. - Время нельззя подчинить, оно обязательно отомсстит. А я? Я теперь могу вернутьсся обратно, время и Йорзигун осставили мне эту лаззейку, а ты дал нужный тон.

- Я? - глаза мальчишки стали похожи на два блюдца.

- Ты ссыграл мелодию воззврата, - легким покачиванием руки иссиг вновь вернул нежнейшие звуки мелодии, найденной Сайнаром в своём сердце. - Теперь уходи. И... не ззабудь тренировать лучшше пальцы, три разза я ззаметил, как ты жульничаешшь.

Уши мальчишки вспыхнули, да так ярко, что казалось, вот-вот начнут светиться в наступающей темноте. Он посмотрел на старого иссига и понял, что тот смеётся, как может смеяться только очень счастливый человек.